Он взял с собой светильник, чтобы не спотыкаясь пересечь комнаты, отделяющие его от выхода; он боялся побеспокоить свою ценную ношу.

Я употребил слово «ценная». Во всяком случае Лейтенант, сам не понимая почему, неожиданно стал очень дорожить ею.

На столе в столовой он увидел холодную курицу, которой еще недавно пытался поужинать.

Тем лучше! Теперь он съел ее с большим аппетитом.

Но рассиживаться не приходилось. Ребенок мог прийти в себя, и это было опасно. Куатье хотел проскочить, по крайней мере, Префектуру до того, как девочка очнется.

Он медленно спустился по лестнице, предварительно оставив в замке отмычки, как ему было приказано.

Дверь на улицу оказалась распахнутая настежь; он осмотрелся и направился в сторону улицы Барийери.

Эта дорога вела прямо к тому подозрительному кабачку «Срезанный колос», находящемуся в конце улицы Аморо, около почтовой станции, в тех мрачных кварталах, которых полно между улицей Ангулем и старой крепостью Тампль.

Поначалу у него появилась надежда. На первый взгляд, набережная была пустынна; к тому же, в такие лунные ночи в Париже экономили масло для уличных фонарей. Так что у него были все основания надеяться проскочить незамеченным мимо какого-нибудь случайного жандарма:

Он шел по середине улицы медленным, уверенным шагом, чтобы не вызвать подозрений.

Он двигался вдоль стены садовой ограды у здания Префектуры. Оно, как мы знаем, находилось рядом с домом, который Куатье только что покинул. Вдруг, слева от себя, он услышал легкий шум, и резко вскинул голову.

Над гребнем стены, словно выровненном по нитке, возвышался по центру какой-то странный выступ. Очертаниями выступ напоминал голову то ли ребенка, то ли кота.

Куатье медленно двинулся вперед, сердце его бешено стучало. Не прошел он и десяти шагов, как позади него раздалось знакомое мяуканье.

– Пистолет! – вскричал Лейтенант. – Значит и месье Бадуа где-то рядом. Гром и молния!

Он захотел ускорить шаг, но из тени на углу Иерусалимской улицы высунулась человеческая голова.

– Так, так, – сказал месье Бадуа, а это был именно он. – Вот рассыльный, который бежит по своим делам при свете луны. Это подозрительно. Поговорим с глазу на глаз, парень? – обратился он к Клампену.

Одновременно он весь подался вперед, стараясь перекрыть путь Лейтенанту. Куатье, по правде говоря, совсем не испугался, так как предполагал, что Бадуа и его шпион, как называли Пистолета, были одни. Но вызов Куатье не принял. Он кинулся было в направлении Нового моста, предварительно окинув взором стену вдоль здания Префектуры, однако над оградой больше не было таинственного выступа в виде кошачьей головы. Зато кто-то неожиданно появился у ее подножья: Куатье споткнулся, схваченный за ноги чьими-то худыми, цепкими руками.

Лейтенант мгновенно запустил длинные упругие пальцы в волосы нападающего и, не останавливаясь, швырнул несчастного Пистолета со всего размаха об стену.

– Ты больше не продашь ни одного кота, поганец! – язвительно проговорил Куатье.

Лейтенант славился своей силой. Он мог завалить быка. Пистолет врезался в стену, как тряпичная кукла сполз вниз и неподвижно лег на тротуаре. Через секунду-другую к нему подбежал не на шутку встревоженный Бадуа и склонился над недвижным телом, желая убедиться, нужна ли здесь его помощь. К его огромному удивлению Пистолет вдруг спокойно произнес:

– Да не волнуйтесь вы так, шеф, я всего лишь притворился мертвым. Я уже три раза падал с крыш и ни разу ничего себе не повредил. Держитесь уверенней и действуйте, ведь мы его еще не поймали!

Тем временем беглец несся изо всех сил в направлении Нового моста; прежние страхи вернулись к нему, и он говорил себе:

– Смешно! И на что только я надеялся? Нет, дело добром не кончится.

Если такие люди, как Лейтенант, начинают сомневаться, считай – они уже наполовину проиграли.

Достигнув улицы Арле-дю-Пале, Куатье, в случае если не встретит ничего подозрительного, решил свернуть в нее, а в случае засады продолжать двигаться вдоль набережной.

Улица Арле казалась пустынной, однако бандит пошел прямо. И правильно сделал.

Едва он исчез в темноте, две тени отделились от стены и побежали навстречу месье Бадуа. Это были Мартино и еще один агент тайной полиции, из числа тех, кто обедал у мамаши Сула.

Приглашение поучаствовать в охоте, сделанное Бадуа, было принято. Пришли все гости.

Словно у Куатье на затылке были глаза, так явственно он видел и ощущал подкрепление, которое получил Бадуа. Лейтенант мгновенно оценил ситуацию. Полицией были приняты все меры по задержанию преступника; он был уверен, что преследователи окажутся справа и слева, позади и впереди, везде, куда бы он ни пошел.

Из-за пазухи Лейтенант вытащил огромный нож для разделки мяса. Именно этим ножом он заколол в комнате Готрона ни в чем не повинного Жана Лабра.

Левой рукой он по-прежнему прижимал к груди закутанную в одеяло девочку.

Он бежал с неимоверной быстротой; ноша не мешала ему, она весила не больше, чем соломинка или перышко.

На Новом мосту, ближе к середине, на фоне памятника Генриху IV, стояли двое, преграждая путь. В руках у них были увесистые дубинки.

Куатье, увидев их, остановился. Тень пока надежно скрывала его.

– Это последняя засада, – сказал себе бандит и, подумав, добавил: – Если мне удастся пройти ее, вспоров сыщикам животы, то я вздохну спокойно.

Вывод напрашивался сам; раз они здесь стоят, значит его, Куатье, хотят вынудить пойти направо, вдоль набережной Орлож, или налево, мимо моста, в направлении предместья Сен-Жермен.

Но отважный бандит теперь не был похож на самого себя. Он заколебался и сказал себе:

– Забавно, но я не хотел бы, чтобы пострадала малышка.

Инстинкт толкал его на набережную Орлож, ведь здесь была самая короткая дорога; но это означало оказаться вновь около Префектуры. Другой путь был в три раза длиннее, но давал надежду проскочить.

За Новым мостом можно было выбрать три направления, не считая улочки Невер, в конце концов, не целая же армия охотилась за ним сегодня ночью.

Он полностью полагался на свои ноги.

Его не беспокоила длина пути, лишь бы он вырвался из окружения.

Он повернул налево, в сторону Нового моста, откуда никто не показывался.

Те двое, что охраняли мост справа, немедленно покинули свой пост и присоединились к месье Бадуа и его помощникам, которые собрались под мостом.

В оцеплении стояли шесть человек, в том числе и Пистолет, который сжимал кулаки и бормотал:

– Грубиян, я тебе припомню это!.. Обозвать меня поганцем!

Внезапно он поинтересовался:

– А кто следит за набережной Орлож?

– Папаша Маро, – ответил Бадуа. – Вот он!

Пистолет повернулся в указанном направлении и напряг зрение.

– Ага, вон он, залег на тротуаре, – заявил охотник за кошками. – Если Лейтенант побежит туда, мы потеряем его из виду… Кто охраняет левый берег?

– Месье Шопан, месье Мегень и все, кто остался у здания Префектуры, – пояснил Бадуа.

– Мы возьмем его! – заорал Клампен. – Непременно возьмем! Даже если сатана заодно с ним; но я хотел бы знать, черт возьми, что он там тащит, так бережно прижимая к груди?

Ранее пустовавший Новый мост, теперь был сплошь застроен лавками мелких торговцев и кустарей.

Хозяином правой крайней лавки был продавец фосфорных спичек по имени месье Фумад; в левой лавке торговали щетками, ваксой и мазями. Рядом с ними расположился специалист по стрижке собак и кастрированию кошек.

Куатье без всяких осложнений в два шага достиг этих лавочек. Однако еще рано было делать передышку. Наоборот, он говорил себе:

– Они чувствуют свою силу, раз дают мне свободу передвижения. Они уверены в себе. Тем не менее, пока все идет хорошо, а вот отступать – все равно некуда. Если их не больше троих, то я нападу первым и прорвусь! Это уж точно!

Его рука все крепче сжимала рукоять ножа.

Но их было больше троих.