— Знаю, — князь забил свой последний мяч, потянулся всем телом и перешёл за соседний аппарат; здесь нужно было при помощи резиновой кувалды пиздошить кротов. — Ладно, Илья. Чего вокруг да около? Можешь на нас рассчитывать.

— Ваши условия?

— Об условиях поговорим, когда дело сделаем. Пока что рано загадывать. Когда начало веселья?

— Послезавтра, — я тоже закончил с баскетболом и взялся за кувалду. — В крайнем случае через два дня…

ТОРЖОК. СВЯТОПРОСТ.

— Пацаны-ы-ы! — с порога заорал Святопрост.

— Святопро-о-о-ост! — закричали пацаны.

Сегодня клон навестил свою родную общагу впервые с того момента, как его нанял на службу Илья Ильич Прямухин. Поначалу его встретили радушно, но уже буквально через пару секунд…

— А ты зачем штаны нацепил, придурок?

— Совсем с ума сошёл что ли, Святик?

— О, нет, ребят, — улыбнулся насекомыш. — Я не сошёл с ума. Зато я могу показать вам кое-что такое, от чего вы сами сойдёте с ума.

— Ну-ка, ну-ка.

— Вы готовы?

— Готовы мы, готовы.

— Вы точно готовы⁉

— Да показывай уже, заебал.

— Хоба! — одним резким движением Святопрост спустил с себя штаны.

В общаге повисло гробовое молчание. И именно с этого простого и незамысловатого «Хоба!» и началась история первой в мире армии свободных клонов. Да и, — если уж так подумать, — то и расы жуколюдов в целом…

Как я и ожидал, в Тверской области было опаснее всего.

На въезде и выезде из каждого города производилась выборочная проверка автомобилей, на съездах в имения крупных семей стояли блокпосты, — для вашей же безопасности, ага, — да и в целом в воздухе чувствовалось напряжение. Нарыв какой-то. В то время как звери способны предчувствовать природные катастрофы, люди как будто бы неосознанно прочухали грядущий пиздец социального толка.

Прохожие на улицах бродили какие-то тихие, угрюмые и мрачные. Детские площадки пустовали. Пиздюки перебежками добирались из дома до школы и из школы домой. Многие отложили важные дела и поездки; трафик на дорогах был минимальный.

Всё вокруг как будто бы замерло. Как уроженцу параллельной вселенной, мне всё это очень сильно напомнило первые месяцы ковида.

Так ещё плюс ко всему распогодилось. Яркое солнышко и искрящие ручьи на фоне голых деревьев, осенней городской серости, опустошённости и общей тревоги лишь добавляло диссонанса.

Однако в город мы попали без проблем.

Заранее созвонившись с Лёхой Мясницким, я затребовал, — именно затребовал, ибо хорош уже морозиться, — встречи с самим Сан Санычем. Думаю, князюшка уже самостоятельно уловил тревожные сигналы, а потому быстро согласился на встречу.

Местом мы выбрали подземную парковку в одной из элитных многоэтажек, принадлежавших роду Мясницких. Здесь было светло, тепло и по-новостроечному чисто. Плюс ко всему не мешали свидетели.

— Добрый день, Илья.

— Здравствуйте, — я залез во внедорожник и одновременно с этим вылезли телохранители и водитель Сан Саныча, так что мы остались наедине.

— Предполагаю, что разговор будет нелёгкий.

— Зависит от того, что конкретно вы уже знаете, — я слабо улыбнулся. — Алексей сообщал вам в последнее время о чём-нибудь интересном?

— Давайте представим, что не сообщал, — ответил Сан Саныч. — Мне хотелось бы услышать вашу версию происходящего, от начала и до конца.

— Ну что ж. Тогда я начну с эпидемии клонов в Твери, — я призадумался. — Или же нет! Нет-нет-нет! Давайте чуть раньше, с обороны Торжка, после которой человек с фамилией Мясорубов стал герцогом города…

Князь заход оценил и улыбнулся.

— Не надо, Илья, — сказал он. — Я помню, что за мной должок. Давайте лучше к нынешней ситуации.

— Хорошо. Тогда мой рассказ начинается на моей собственной свадьбе. Нежданно-негаданно, это скромное торжество посетила сама Императорская дочь, Ольга Георгиевна К о винская. И знаете зачем? О! Никогда не догадаетесь. Она предложила мне высокий чин взамен на небольшую услугу. Я должен был подставить вашу семью.

— Вот как?

— Да, — кивнул я. — Я ещё, помнится, подумал, что это какая-то проверка.

— И что же было дальше? Вы согласились?

— Ну конечно согласился! — воскликнул я. — Однако учитывая то, что Ольга Георгиевна сейчас находится у меня в плену и сидит во-о-о-он в той машинке, можно понять, что я ей немножечко соврал…

Маленькая рыженькая белочка чуть высунулась из дупла и боязливо огляделась по сторонам.

Никого.

Лишь тишина осеннего леса, беспримесная и не омрачённая ничем. Воздух после дождя чист, прозрачен и свеж. Всё хорошо и спокойно. Угрозы нет.

Белочка на всякий случай ещё раз подёргала носиком, — принюхалась, — и вылезла из дупла целиком. Она сбежала вниз по дереву, спрыгнула на землю, выбрала себе самый большой и жирный из павших каштанов, схватила его и понеслась обратно.

Пускай вокруг так тихо и хорошо, осторожность для белочки была превыше всего. Иначе ей, обычной зверушке, просто-напросто не выжить в этом лесу. Белки и так остались чуть ли не последними из существ, рождённых эволюцией и только эволюцией; у мира уже давно появились новые хозяева.

Другие хозяева.

Химеры заместили собой почти всех, кроме этих милых рыжих пушистиков. А впрочем, так ли плохо стать химерой? — думала белочка, карабкаясь наверх. — В целом, было бы здорово быть смертельно-ядовитой, научиться пуляться сгустками раскалённой плазмы или, например, во время опасности превращаться во что-нибудь большое, сильное, четырёхрукое и, — желательно, — невосприимчивое к магии.

Да, было бы классно.

Какая жизнь настала бы у меня тогда? Возможно, я смогла бы стать хорошим питомцем для героя-нагибатора и пройти с ним через кучу приключений. А возможно, что мы даже получили бы спин-офф в какой-нибудь популярной вселенной, а не култыхались в этой несбалансированной трешнине. Моего героя звали бы Димон, а меня…

Белочка совсем уж ударилась в фантазии, размечталась и потеряла бдительность.

Хрусть! — и её жизнь резко оборвалась.

Забегая с каштаном наперевес в родное дупло, она даже подумать не могла о том, что опасность отныне подстерегает её ещё и здесь. Крепко вцепившись в «потолок» острыми паучьими лапками, прямо над ней затаилась огромная, волосатая, голодная задница.

Как только белка забежала внутрь, Правая отцепилась, упала на неё и сломала бедолажке шею. Бомбожопка постаралась сделать так, чтобы смерть наступила мгновенно; в её планы не входило мучать бедное животное. За время своего пути она и так уже насмотрелась на боль и страдания. За время своего пути ей уже приходилось убивать ради пропитания.

Правая провела в лесу много дней.

Чтобы не потеряться окончательно, она шла вверх по реке Осуге и забиралась всё глубже и глубже в лес. Извилистая речка протекала по тверским дебрям то сужаясь до считанных метров, то разливаясь в неглубокое стоячее болото. Уже третий день подряд она не видела даже намёка на человеческое присутствие.

Иногда Правая путешествовала самостоятельно, а иногда брала себе живой транспорт. Какую-то часть пути она проделала вплавь на креветигре, однако потом его укусил какой-то волосатый крокодил и бомбожопке пришлось спасаться бегством.

Чем дальше, тем химеры становились опаснее, злее и больше. А это значит, что она на правильном пути.

— В крови измазалась, — услышала Правая уже знакомый голос, когда вылезла из дупла.

Опять этот ворон.

С одной стороны приятно было поговорить хоть с кем-то, — часть химер изъяснялась односложно и не питала интереса к общению, — а с другой стороны он уже откровенно достал. Птица преследовала Правую всю дорогу. То издевалась, а то подсказывала путь. Но чаще, конечно же, издевалась.

— Ты уже близко, маленькая паучишка, — сказал Ворон. — Но ещё не поздно повернуть назад.