— Прекрасно. У вас как?

— Ой, у нас тут очко какое-то, если честно, — Любаша перешла на шёпот. — Вокруг дома опричники ходют уже который день и безопасники из тайной канцелярии. Про тебя спрашивают, вынюхивают чего-то.

Вот как. Понятненько. Стало быть, мне нужна встреча на нейтральной территории.

— Любаш, можешь завтра днём выманить мужа и тестя из дома? Мне очень нужно поговорить с ними с глазу на глаз.

— Хорошо, — пообещала мне Борзолюба Джакузьевна. — Перезвони через час, я что-нибудь придумаю.

— Спасибо.

Наш фургон выехал на трассу и затерялся в потоке машин. Мы ехали в Смоленск…

СМОЛЕНСК. ПАРК РАЗВАЛЕЧЕНИЙ «ВИЗГЛЯНДИЯ».

У работников парка наверняка могли бы возникнуть вопросики ко взрослому мне, который решил наведаться в детский парк развлечений в гордом одиночестве, — жаль, что пришлось оставить Ваську в усадьбе, — однако всё обошлось. На входе я сказал, что мне нравится их пицца и я хочу здесь пообедать.

Всё.

Мне даже не пришлось врубать иллюзии.

Смелость, отвага, смекалка, интуиция и подсказки Богов — это, конечно, очень классно и полезно, но я уже сбился со счёта в попытке сосчитать все те ситуации, в которых меня выручал похуизм окружающих людей. Пускай и альтернативная, а всё-таки это была Россия.

Короче говоря, я зашёл в парк, снял на входе обувь и босиком прошлёпал на фудкорт. Я действительно заказал себе три пиццы и сточил их в одно лицо. К слову, мне не понравилось. То была не пицца, а круглый хлебный коржик с кетчупом и сыром, но метаболизм требовал, и я ел.

Покончив с хрючевом, я сделал вид, что направляюсь в туалет и внезапно пропал с радаров. Улучив момент, в который меня никто не видел, я просто-напросто упал в бассейн с разноцветными пластиковыми шариками. Закопавшись с головой, я отполз в самый дальний уголок и затаился.

Там-то я и провёл следующие полчаса.

У меня затекли руки. У меня затекли ноги. Некоторые шарики отчётливо воняли детской отрыжкой, а ещё откровенно раздражал местный музыкальный репертуар. Пять треков по кругу. Пять максимально всратых и гипнотизирующих треков.

Кто же, кто же, кто же, кто же песенку поёт…

Я невольно проникся уважением к бедолагам, которые здесь работали. Наверняка это нелегко — каждый день терпеть такое вот ментальное изнасилование. Наверняка они плачут под душем, когда возвращаются домой. Наверняка, трут себя железными щётками.

Ну да ладно.

На моё счастье, сейчас был будний день и обеденное время, так что посетителей в парке оказалось немного. Визгливые пиздюки бегали где-то вдалеке и совершенно мне не досаждали. В конце концов я услышал грохот в нескольких метрах от себя; такой грохот мог издать либо очень упитанный ребёнок, либо же князь Одоевский.

— Двухглавый орёл, — произнёс князь фразу-пароль.

Тогда я вырылся из шариков и пожал Анатолию руку.

— Слежки нет? — спросил я.

— Насколько мне известно. Так о чём ты хотел поговорить?

— Не здесь, — сказал я. — Предлагаю переместиться в чуть более уединённое место, — и поманил князя в прилегающий к бассейну лабиринт…

НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ НАЗАД. ВЕРФЬ СЕМЬИ ЧЕРКАССКИХ-ОРОВЫХ. СВЯТОПРОСТ.

Последнее, что запомнил Святопрост — так это то, как зашипел газ, подаваемый в кислородную маску. Он лежал на столе в операционной, а над ним склонились врачи. Клона потянуло в сон, свет от ламп стал ярче яркого, а затем он провалился в сладкое небытие.

В себя он пришёл уже в больничной палате.

Мерно пикал электрокардиограф, шумел кондиционер, в окно барабанил осенний дождик. Кровать Святопроста была со всех сторон занавешена шторкой нежно-голубого цвета, так что остальной палаты он не видел.

Первым делом клон прислушался к собственным ощущениям. Ему так и не рассказали в чём именно заключалась операция, но раз он до сих пор жив, значит, она прошла успешно. Так ведь?

Никаких суперсил, — в том числе магических, — жук в себе не ощутил. Не ощутил он ни новых рук, ни новых ног. Слух как слух, зрение как зрение. Всё то же самое тело без каких-либо модификаций; всё те же самые мысли среднестатистического клона в голове без претензии на гениальность. Из новенького лишь послеоперационная слабость и жуткий сушняк во рту.

Оглядевшись повнимательней, Святопрост нашёл над кроватью кнопочку с подписью «ВЫЗОВ ПЕРСОНАЛА». Кое-как дотянувшись до неё клешнёй, клон тыкнул на неё и начал ждать.

Врачи появились уже спустя несколько минут. Шторки отъехали в сторону и у кровати Святопроста возникла целая делегация: проводивший операцию хирург, старшие научные сотрудники, — Дрын-дын-дынов и Несутин, — и молоденькая медсестра с ручкой и планшетом; все очень восторженные и радостные.

— Святопро-о-о-ост! — расплылся в улыбке Дрын-дын-дын Дрын-дын-дынович. — Вот он, наш жук на миллион! Ну как ты себя чувствуешь?

— Да вроде ничего.

— Головокружение? Слабость? Отёки?

— Слабость, — тут Святопрост начал немножечко симулировать и врубил страдальческие интонации в голосе; когда ещё выпадет шанс вот так вот легально поклянчить жалость?

— Сестра, запишите, — сказал Дрын-дын-дынов и повернулся к врачу. — Ну что, коллега, проверим итоги нашей работы?

— Я думаю, пора.

— Погодите, — встрял Святопрост. — Может быть вы наконец-то расскажете мне, в чём была суть операции?

Вся делегация переглянулась меж собой и каждый разулыбался ещё сильнее прежнего. А медсестричка почему-то даже немного покраснела.

— Хорошо, — слово взял Несутин. — Дорогой Святопрост, тебе выпала великая честь. Ты первый в мире клон с репродуктивной функцией.

— Чего? — Святопрост вдумался в смысл слов, уловил кой-чего и заорал:

— ЧЕГО⁉

Он тут же сдёрнул с себя одеяло и — о, ужас! — увидел, что от пояса и чуть ли не до колена замотан в гипс; как будто бы после перелома тазобедренного сустава.

— Что вы наделали⁉

— Теперь в тебе чуть меньше жучиного и чуть больше человечьего, — ухмыльнулся Несутин. — Мы удалили твой рудиментарный эндофаллус и заменили его на мужской пэнис и яички…

— Хи-хи, — сестричка спрятала моську за планшетом.

— Не волнуйся, пэнис синтезировали специально для этих нужд и ни у кого не отнимали. Так что ни один бомж при пересадке не пострадал.

— Охренеть, — только и смог произнести насекомыш.

— Само собой, Святопрост, что мы не просто приштопали тебе висюльку для красоты. Мы поработали над всей мочеполовой системой, так что пэнис полностью рабочий. Хочешь посмотреть?

— Хочу! — заорал Святопрост. — Очень хочу!

Хирург на секунду исчез, а вернулся со здоровенным садовым секатором в руках.

— Осторожно, — предупредил он. — Не двигайся, — и начал взрезать гипс.

Ну а пока Святопрост ждал, в голове у него диким хороводом закрутились мысли; и все как одна обрывочные. Слишком много информации для обдумывания, слишком много вопросов, слишком много различных «но».

— Готово, — сказал хирург. — Смотри.

— Ох ты, — Святопрост приподнялся на локтях. — Красивый.

— Проверим чувствительность.

— Ыкх!

— Сестра, запишите. Чувствительность в норме.

— Так, — тут первая радость клона схлынула на нет.

Он наконец-то смог сформулировать правильные вопросы. А сможет ли он теперь иметь детей? А если сможет, то каких? И если да, то как отнесутся к его ухаживаниям человеческие самки? А возбуждают ли его вообще человеческие самки? А он самок⁉

Стоп, нахуй! — Святопрост аж забурлил праведным гневом. — Эти грёбаные ублюдки просто поиздевались надо мной! Меня обременили похотью, которая не найдёт никакого практического применения! Я буду просто озабоченным жуком! Но зачем это всё⁉ Зачем⁉

— Зачем вы это сделали⁉ — заорал он. — За что⁉ Да вы же… Вы… Вы сволочи!

— Погоди-погоди, — мягко сказал Дрын-дын-дынович. — Кажется, я понимаю ход твоих мыслей. И уверяю тебя, что это ещё не все сюрпризы на сегодня.