— Перестань думать об этом, Лин. Мы всего лишь выпьем. Закажем ужин. Я здесь не для того, чтобы принуждать тебя к чему-либо или заставлять чувствовать себя виноватой, грустить или злиться. Я просто хочу поговорить. И, возможно это переходит границы, но мне кажется, будто тебе нужен кто-то, чтобы выговориться. И я хочу быть этим человеком.

Я выдохнула и кивнула, чувствуя облегчение от того, что он не планировал толкать громкие речи о том, чтобы снова встретиться с ним.

— Расскажи мне о Девоне.

Он обратился с самой поразительной и неожиданной просьбой в истории сломанных разрушающихся отношений, которая вообще могла прозвучать.

Я метнула взгляд в его сторону и, должно быть, на моем лице отразилась паника, потому что Нейт поднял руку, словно бы в защитном жесте.

— Я понимаю, возможно, ты не хочешь говорить о нем со мной, но знаю, что все, чем ты сейчас занята, сосредоточено вокруг него, — Нейт замолчал при появлении официанта, который принес наши напитки и поставил на стол. Прежде чем я смогла остановить его, Нейт сделал заказ для нас обоих и отпустил официанта. Он заказал стейки, и в другое время я бы была в восторге от его выбора, но в тот момент есть мне совсем не хотелось. Как только официант скрылся из виду, Нейт потянулся через стол и взял мою руку в свою.

— Это нормально, что ты расскажешь мне обо всем, Лин. Если ты будешь держать все в себе, то это будет съедать тебя изнутри.

Не это ли происходило со мной последние девять лет? Меня будто медленно разъедало? Похоже, это было подходящее описание. Как много от меня еще оставалось? Как долго я смогла бы жить вот так, прежде чем полностью рассыплюсь?

— Начни с самого начала, — мягко произнес Нейт. Он говорил с такой добротой в голосе, что мне захотелось расплакаться. Он был таким хорошим.

Я сделала глубокий вдох и решила дать ему именно то, что он просил.

— Я встретила Девона на первом курсе колледжа. Какой-то парень опрокинул газировку на мою футболку, а Девон снял свою и отдал мне. Буквально. Он был симпатичным, забавным и милым. Я была сражена. Мы разошлись каждый своей дорогой, но следующие несколько недель я искала его повсюду. Ходила в то кафе, где мы встретились, зависала в кофейнях, невзначай интересовалась у друзей, не знают ли они его. Я помешалась на нем. Мне было интересно, кто он, на каком факультете учился, есть ли у него девушка. Он стал для меня кем-то почти мифическим человеком. Как какой-то призрак парня из колледжа, — я замолчала и взяла свой стакан с напитком, нуждаясь в «жидком мужестве», ну и чтобы смочить горло для продолжения своего рассказа. — Я почти дошла до того, чтобы перестать верить, что он действительно существовал. Пока однажды моя лучшая подруга не представила мне своего нового парня. И им оказался он.

— Оу, — произнес Нейт, потягивая свой напиток. Он не выглядел так, будто его оттолкнуло начало моего рассказа, не возражал по поводу того, что я говорила об увлечении другим мужчиной, поэтому продолжила, чувствуя себя более смелой после уже сказанных нескольких фраз.

Я собиралась рассказать ему все. Каждую деталь, какую могла вспомнить. Мы ели. Мы пили. Он внимательно и увлеченно слушал, задавая вопросы, когда я что-то упускала, и у него не получалось собрать какие-то детали воедино, кивал и с неподдельным интересом слушал мою сумасшедшую историю дальше.

— Однажды во время репетиционного ужина Лив и Девона, — начала я, собираясь с духом, чтобы рассказать о самой постыдной части моего прошлого, — Эллиот сделал мне предложение.

Я вдохнула в себя воздух и сделала очередной глоток, с досадой заметив, что стакан опустел. Нейт поднял руку и жестом показал официанту повторить наши напитки. Я улыбнулась ему. От алкоголя в голове чувствовалась легкость и небольшой туман, но я была в состоянии себя контролировать.

— И я сказала «да». Но мне не следовало этого делать. Я не должна была давать ему надежду. Просто не знала, как отказать ему на глазах у всех. И хотя у меня были самые лучшие намерения, то, что я сделала на следующий день, было еще хуже.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, в горле предательски закололо. И я поняла, слезы — неизбежны. Я уткнулась лицом в ладони и попыталась сдержать их. Мне не хотелось разреветься в ресторане перед Нейтом. Я плакала так много на протяжении последних дней и месяцев, что слезы уже должны были стать для меня обычным делом, и не должны были приносить желаемого облегчения. К тому моменту мне уже стоила бы выработать к ним иммунитет. Но у меня не вышло. Я снова находилась на грани того, чтобы разреветься. Проблемы не решались слезами, но иногда единственная вещь, которая могла заставить тебя чувствовать себя лучше, позволить себе прорыдаться.

— Я наблюдала, как Девон и Оливия обменялись клятвами, слетела с катушек и разорвала помолвку в туалете прямо после церемонии, — сквозь всхлипы сказала я, даже не пытаясь сохранять мнимое самообладание.

Нейт дал мне полную свободу, чтобы открыться ему и, хорошо это или плохо, но меня будто прорвало. Он позволил мне эмоциональные всплески, позволил тихо плакать, и когда я посмотрела на него, то не увидела того презрения в глазах, которого ожидала. Не было ни брезгливости, ни пренебрежения, под гнетом которых мне бы пришлось сникнуть. Наоборот, Нейт смотрел на меня с состраданием, словно бы хотел обнять, чтобы поддержать, но боялся спугнуть.

— Извини, — прошептала я. — Я никому об этом не рассказывала раньше. Это было, ох, немного сложно.

Я взяла сумочку, достала платок и промокнула лицо.

— То есть ты провела последние девять лет, будучи влюбленной в мужа своей лучшей подруги?

— Плюс-минус год, но да, — кивнула я и вытерла слезы.

Слышать, как кто-то еще говорит это вслух, знает обо всем, что мне пришлось пережить, было очень тяжело. И от факта, что Нейт говорил без толики осуждения, становилось еще тяжелее. Хотела, чтобы он чувствовал отвращение ко мне, злился, сказал, что я заслужила все несчастья, что случились со мной. Хотела, чтобы он посодействовал моему процессу саморазрушения. Я почти что дала ему своеобразную лопату в руку и сказала: «Вот, раскапывай все то хорошее, что есть у меня внутри, каждое счастливое воспоминание, каждый момент радости, доставай, а потом похорони меня под всем этим».

Все что от меня останется — оболочка дерьмового человека, похороненного под всем, что она разрушила.

— Звучит ужасно, — искренне откликнулся Нейт.

Я была почти убеждена, что он не мог быть реальным человеком. Он просто не мог быть настолько идеальным.

— Это было ужасно, — согласилась и пару раз высморкалась, после чего мне показалось, что я заметила едва уловимый намек на улыбку, промелькнувший на его губах, которую он тут же подавил. — Но затем случилось самое страшное.

— Она умерла, — закончил он фразу, уже зная о произошедшем. Я нахмурилась и не смогла остановить очередной поток слез. Нейт встал, подвинул свой стул совсем близко к моему и позволил мне, уткнувшись лицом в его плечо, заливаться слезами, оплакивая свою подругу. Прежде никто не давал мне возможности вволю погоревать о ней. Помогала многим людям справиться с ее кончиной, но никто ни разу не обнял меня, пока я скорбела о моей самой лучшей подруге.

— Оливия умерла, и мы перестали находиться в этом странном состоянии неопределенности. Я пришла на помощь, потому что это было единственным, что она попросила меня сделать. Я помогала ему, потому что считала, что это было тем, что она хотела. Но чем дольше это длилось, даже еще до того, как ты появился, тем все хуже это ощущалось.

— Я это понял, — конечно он все понял. — Должно быть это ощущалось странным, возможно, даже неправильным, находится рядом с ним в ее отсутствии, пусть только в связи с бытовыми делами.

— Да, — воскликнула я, невольно повысив голос. — За несколько лет до того, как она вышла замуж, я жила с чувством, что отдала бы все на свете, чтобы занять место Лив, но после ее смерти, я не хотела становиться ее заменой. — Я протерла уже подопухшую кожу под глазами, понимая, что я, должно быть, выглядела как отекший енот, и постаралась продолжить. — Я любила ее, — прошептала. — Даже сильнее, чем любила его.