— Можно мой ребенок будет звать тебя тетушкой?

Я поспешила к ней в тот момент, как ее тело начало дрожать от всхлипываний. Мы стояли в моей новой квартире, между нами была использованная тест-полоска, и я обнимала свою подругу, в то время как она постепенно осознавала, что ее жизнь уже никогда не будет прежней.

К счастью, поход парней за пиццей и пивом был самым долгим в истории человечества, и к их приходу Лив смогла вернуть себе самообладание и игривое выражение лица. Она не знала, как и когда будет рассказывать Девону об этом, и я тоже не смогла ей ничего посоветовать. Не смогла выразить подходящих слов ободрения. Я знала, что если бы сама была беременна, то была бы абсолютно сломлена этой новостью. Девон и Лив встречались всего год, а теперь — ребенок. Мы поели пиццу, от пива я отказалась в знак солидарности с Лив, а после того, как посмотрели фильм, Лив и Девон ушли.

Я тяжело вздохнула, закрыв за ними дверь и прислонившись к ней спиной. Ужасно переживала за Лив, но ничего не могла с собой поделать, испытывая облегчение от того, что это случилось не со мной. И такие мысли доказывали тот факт, что я была отвратительной подругой.

— Итак, что происходит? — спросил Эллиот, который продолжал сидеть на диване, положив лодыжку одной ноги на колено другой.

— Что ты имеешь в виду? — ответила я, мгновенно выпрямившись, и направилась мимо него на кухню.

— Я говорю о том, что, — Эллиот встал и пошел следом за мной, — вы обе странно ввели себя, когда мы вернулись. Так что случилось?

Я разрывалась на части. Я не привыкла что-то утаивать от Эллиота, но ситуация с Лив была большим секретом, а не обычной сплетней.

— Не думаю, что могу тебе рассказывать об этом, пока что.

Я схватила кухонное полотенце и стала беспокойно теребить его в руках.

— Детка, ты определенно можешь мне рассказать. Чтобы ни случилось, я помогу всем, чем смогу.

Его беспокойство было очевидным, и от этого я чувствовала себя еще более виноватой, что заставляю его волноваться.

— Это касается не меня, а Лив.

Он сосредоточенно нахмурился, пытаясь понять. По шокированному выражению лица стало ясно, что он обо всем догадался.

— Она ведь не…

— Да. Она беременна. Сделала тест, пока вы ходили за пиццей, — я вздохнула и, бросив полотенце на столешницу, стала массировать руками виски.

Почувствовав его тело прямо рядом со мной, я инстинктивно прислонилась к Эллиоту и прижалась головой к груди. Его пальцы успокаивающе гладили мою руку. Вцепившись в его рубашку, я подняла голову и заглянула прямо ему глаза.

— Только никому не рассказывай об этом, особенно Девону. Обещай мне.

— Конечно, — ответил Эллиот и поцеловал меня в лоб. — Ты в порядке? Это многое изменит.

— Я стараюсь не думать об этом.

Какое-то время он сохранял молчание, продолжая поглаживать мою руку.

— Как они вообще допустили такое? Они не пользовались защитой?

От его вопроса я слегка ощетинилась в стремлении защитить свою лучшую подругу, но потом поняла, что это был закономерный вопрос.

— Она пропустила несколько дней, забыв принять таблетки.

— И они больше ничего не использовали?

Я кивнула.

— Проклятье, — едва слышно промолвил он.

— Как думаешь, что Девон будет делать?

Некоторое время Эллиот молчал, а затем со вздохом ответил:

— Честно? Думаю, он на ней женится.

Земля ушла у меня из-под ног. Легкие лишились воздуха. Все мое тело сковало от охватившей меня паники. Никогда еще пять таких обыденных слов не вызывали такую физическую реакцию.

— Женится на ней? — мой голос тоже выдавал панику.

— Оу, детка, успокойся.

Я не могла дышать.

— Он не может жениться на ней.

— Эй, — произнес он, взяв в ладони мое лицо и глядя прямо в глаза. — Дыши, Эви. Просто дыши.

Я сделала вдох, но только лишь потому, что разразилась плачем. Эллиот крепко обнял меня и держал в объятиях, пока я рыдала, осознавая, что все в моей жизни постепенно разваливается. В конце концов, после того, как я попыталась взять себя в руки, чувствуя себя при этом полностью разбитой, он отвел меня в спальню. Застелил лежащий на полу матрас простыней, пока я принимала душ. Когда я легла, он лег рядом со мной, но я даже не смогла прикоснуться к нему. Он не целовал каждую часть моего тела, как обещал, да и я даже не повернулась к нему.

Наши дни

Я открыла входную дверь и с удивлением услышала, как из кухни доносятся голоса. Обычно, когда я приходила по утрам, в доме было тихо, так как дети еще спали. Но судя по тому, что я слышала, в этот раз они без сомнения уже встали.

По фойе разлетался смех, а еще очевидный аромат блинчиков и бекона. Когда я шагнула на кухню, то не могла подавить удивленное выражение лица. Дети были одеты и сидели за столом, а Девон готовил за кухонной плитой. Некоторое время я просто стояла и смотрела, впитывая взглядом образ Девона вместе с его детьми, счастливых и улыбающихся, находящихся все вместе. Я не видела такого зрелища с тех пор, как Оливия ушла.

В конечном счете, Руби заметила мое присутствие, о чем незамедлительно объявила остальным.

— Тетушка Эви! А папа печет оладьи!

— Я вижу, — ответила я, пытаясь скрыть улыбку.

Когда Девон повернулся в мою сторону, я заметила удивление, тоже отразившееся на его лице. По-видимому, мы оба застигли друг друга врасплох этим утром.

— Эви! — воскликнул он, словно мы не виделись несколько лет.

— Ты знаешь, как печь блинчики?

Я не могла вспомнить, чтобы он что-то готовил на завтрак помимо хлопьев или тостов.

— Никогда не делал этого прежде, — осторожно ответил он, и я заметила, как он пытался придумать, что сказать дальше. — Я не ждал тебя сегодня. Не думал, что ты придешь. Поэтому я разбудил детей и решил попытаться приготовить настоящий завтрак.

Я знала, почему он не ждал меня. Черт, когда я проснулась сегодня утром, то тоже не думала, что окажусь здесь. Но потом во мне проснулось чувство вины, я представила лица ребят, когда они бы поняли, что я не приду. И тогда решила, что любое неудобство стоило того, лишь бы оградить детей от печали. К тому же я девять лет притворялась, что между мной и Девоном все хорошо, так почему этот день должен был отличаться от всех остальных?

— Не обращай внимания на испорченные, — с огоньком произнес он, возвращаясь к плите. — Это что-то вроде захоронения сгоревших оладий.

— Папа делает их черными и невкусными, — произнес Джакс с полным ртом, набитым чем-то, что не казалось черными невкусными оладьями, предположила я.

— Ага, и пахнут они очень плохо, — добавила Руби.

— В защиту вашего отца могу сказать, что первый блин всегда получается комом. Такова участь блинчиков.

— Да, но папочка выбросил около пятнадцати.

— Невкусных и черных, — добавил Джакс.

— Как дела с прачечной? — спросила я, стараясь избегать любых неловких тем для разговора.

— Ну, пол полностью уничтожен и, думаю, нижняя часть стен тоже разрушена. Скоро мне нужно будет сходить в хозяйственный магазин, чтобы арендовать несколько промышленных вентиляторов и попытаться немного просушить поврежденные места. Моя страховая компания вышлет специалиста для оценки ущерба.

— Вау. Ты многое успел сделать за утро, — прокомментировала я, оглядывая коридор.

— Мне не спалось, — многозначительно произнес он. Его голос стал более низким. Я подавила в себе порыв повернуться, чтобы взглянуть на Девона, чтобы убедиться, наполнен ли его взгляд желанием. Этот порыв был чистым мазохизмом. — В страховой сказали сфотографировать повреждения. Я собирался сделать это сам, но раз уж ты тут, тебя не затруднит?

— Несомненно.

Могу ли я взять фотоаппарат и спрятаться за ним, чтобы скрыть эмоции? Как ни удивительно, в этом я была хороша.

— Собственно говоря, если бы ты могла собрать детей в школу, я бы мог завезти Джакси в детский сад и забежать в магазин, чтобы побыстрее принести вентиляторы перед приходом подрядчика.