― Это нормально, Дев. Она покинула нас не так давно, ты еще исцелишься.

― Да. Ты права. Но когда я понял, что это ты, что именно ты была в моих руках, и я поцеловал тебя… я не жалею, что это была ты.

― Девон… ― прошептала я, не в силах сказать ничего больше.

― Мне было грустно из-за того, что это не Лив, но я не расстроен тем, что это была ты. Имеет ли это смысл?

Существовало так много вещей в мире, которые я хотела бы сделать сейчас вместо того, чтобы разговаривать. В его словах была такая власть: сила спасти меня, способность убить, возможность сделать меня совершенно разбитой и не в состоянии собрать себя назад.

― Потерять ее было худшим, что случалось со мной, самым худшим, что случалось с моими детьми. Но, если и ты уйдешь, я не знаю, что буду делать, Эви. Я не думал, что смогу жить без нее, но как-то живу. Жизнь движется дальше, идет вперед. Хреново без нее, но только в такие моменты как сейчас боль не такая острая. Но если мы потеряем и тебя из-за чего-то настолько глупого, мгновенного и необдуманного, не думаю, что я смогу справиться с этим.

Часть меня была расстроена, он назвал то, что произошло ― «глупым». Что произошедшее было глупым. Но для меня это было намного больше.

― Я сегодня поссорилась с воспитательницей Джакса, ― внезапно произнесла я, отчаянно пытаясь помешать себе сказать то, о чем буду сожалеть, то, что может изменить наши отношения безвозвратно.

― Что? ― спросил он, его голос стал громче и обеспокоеннее.

― Не совсем поссорилась. Я просто зашла к ней в класс и начала вопить на нее. Она восприняла это достаточно хорошо.

― Что произошло?

― Джакс нарисовал картину своей семьи, которая включала и меня, и его воспитательница сказала ему, что я в действительности не являюсь частью его семьи. И это расстроило его.

Я отошла подальше от Девона, делая вид, будто тарелки в раковине необходимо ополоснуть именно в данный момент.

― И ты наорала на нее?

― Это было неправильно с ее стороны. Представь, бедный Джакс после потери своей матери узнает от чужого человека, что неправильно любить кого-то другого, неправильно быть любимым кем-то еще. Последняя вещь, в которой он нуждается, ― это чтобы кто-то отнял у него еще больше любви, чем уже есть. Я расстроилась.

Девон снова встал позади меня, но на этот раз ближе, чем был до этого, и его руки легли поверх моих плеч. Он нежно сжал мои плечи, и у меня ком встал в горле, а сердце остановилось.

― Ему повезло что у него есть ты, Эви. И ты всегда была частью этой семьи. Независимо от того, здесь Лив или нет, ты часть нас.

Его слова должны были заставить меня почувствовать себя лучше, но все, что я услышала это то, что между нами ничего не изменилось. Я была все той же для него, была рядом его жена или нет. Все чувства относительно Девона и нашей ситуации, а также Джакса крутились в моей голове, затуманивая взор. Я не хотела больше смущаться. Не хотела чувствовать эту неуверенность. Но тогда его руки сжали мои плечи снова, и дыхание возобновилось с новой силой.

― Я просто хотел, чтобы ты знала, на случай, если он что-то сказал об этом. И еще хочу сказать, что я сожалел обо всем. Правда.

― Мы можем снова вернуться к нормальной жизни?

Нормальной? Его «нормальное» может оказаться моей гибелью.

― Конечно.

― Отлично.

― Отлично.

Затем между нами повисла неловкая тишина. К счастью, Джакс и Руби решили появиться, и комната наполнилась звуками детей, приветствующих своего отца дома. Через несколько минут Девон устроился на диване в гостиной, Руби с правой стороны от него, а Джакс на его коленях, слушая истории об изуродованной мумии и супер-секретном мороженом.

Я схватила свою сумочку и медленно выбралась из дома, радуясь, что эти трое счастливы, и что у меня появилось свободное время зализать свои раны.

Лето перед вторым курсом колледжа

Я пыталась игнорировать бабочек, порхающих в моем животе. Хотела выглядеть невозмутимой, спокойной и собранной. Именно таким человеком мне хотелось быть. Но я скорее была похожа на неуклюжую дурочку. Я собиралась уехать из дома с парнем, чтобы провести выходные в загородном коттедже. Целые выходные. С парнем. Точнее, с мужчиной.

Эллиот как-то сказал мне, что у его родителей есть домик недалеко от гор, и было бы неплохо нам с ним вместе когда-нибудь провести там уикенд. Я ответила: «звучит здорово». И следующее, что я услышала, это как он строит планы, касающиеся нас обоих. Нас. Я все еще была удивлена по поводу «нас». Учеба закончилась месяц назад, но Эллиот сдержал свое слово и дважды приезжал в мой город, чтобы повидаться со мной. И оба раза вел себя так, словно почти четырехчасовое путешествие не такое уж и большое дело. Хотя я знала, что это не было пустяком. Чувствовала это. И пусть я высоко ценила его желание увидеться и ради этого проехать весь этот долгий путь, чувствовалось какое-то давление. Давление, которое мне никогда не приходилось испытывать прежде.

Я заметила его красный грузовик, поворачивающий из-за угла на мою улицу, и бабочки не только приумножились, но и стали еще больше. Я пыталась убедить себя в том, что не собиралась идти на попятную.

Он два раза приезжал ко мне в гости, и был замечательным джентльменом. Появился на пороге, пригласил на свидание и все сделал по правилам: настоял на оплате счета, отодвинул для меня стул, убедился, что у нас есть моя любимая закуска на время сеанса в кинотеатре. Идеально. Эллиот держал меня за руку, от чего по моему телу побежали мурашки. Я ощущала трепет, который появлялся, только когда особенный для тебя человек проявлял свою привязанность. Мне хотелось держать его за руку, и когда он привез меня домой, я намеренно проинструктировала его припарковаться в соседнем квартале, чтобы мои родители не могли за нами подсматривать.

Его поцелуи были фантастическими и на вкус ощущались, как лето, солнечный свет и мята. В кабине своего грузовика он притянул меня к себе и целовал, пока я не начала задыхаться. Целовал мои губы, шею, плечо, но никогда не вынуждал к чему-то большему. Я знала, что он хотел пойти дальше, но позволял мне вести, и ценила это сильнее, чем могла выразить словами.

И вот теперь я собиралась провести с ним все выходные. Конечно, между нами кое-что произошло бы, но я не была уверена, что готова. Обычно я не кусала ногти, но сейчас сгрызала их под самый корень, стоило мне подумать о том, как скажу Эллиоту, что не готова переспать с ним.

Из окна своей спальни, расположенной на втором этаже, я наблюдала, как он припарковался, а затем направился к входной двери. Он был одет в шорты цвета хаки и хлопковую голубую футболку, которая еще сильней подчеркивала выгоревшие на солнце светлые волосы. Эллиот протянул руку, и до меня донесся дверной звонок. Момент настал. Я спустилась по лестнице как можно спокойнее, не желая оказаться у двери слишком быстро и выглядеть нетерпеливой. Не хотелось, чтобы он посчитал, будто я сидела в своей комнате и ждала его.

Я открыла дверь, и его улыбка поразила меня, заставляя чувствовать себя, словно желе.

— Привет, малышка, — заходя в дом, произнес он и оставил целомудренный поцелуй на моих губах. Очевидно, я заслужила ласковое обращение. — Твои родители дома? Я не против поздороваться с ними.

— Ох, нет. Они на ужине, который проводят раз в неделю со своими друзьями. Что-то вроде: «хотим отдохнуть от детей и притвориться, что мы снова подростки». Это несколько глупо. Они напиваются, а затем мама падает, поднимаясь по лестнице, громко хихикает, шикая на папу. А я должна притвориться, что не слышу их.

Он рассмеялся над моим повествованием.

— Ясно. Может, получится, когда я тебя привезу обратно.

Меня слегка насторожило, что он так заинтересован увидеться с моими родителями, но я списала это на его репутацию быть безупречным. У идеального бойфренда хорошие отношения с родителями его девушки. Но был ли он моим парнем?