И вот через полгода — год этот же аспирант приходит и показывает новые таблицы, новые результаты, выполненные с теми коррективами в методическом плане, которые ему были предложены.

И на самом деле все предположения оправдываются. Так, насколько я помню, было при изучении влияния металлов на организм».

Проблемам преподавания Вениамин Юрьевич уделял большое внимание и неоднократно ставил вопрос об увеличении количества часов на чтение лекций и проведение практических занятий, чтобы студенты имели возможность принимать больше больных на занятиях. Он считал, что подготовка стоматолога гораздо сложнее, чем врача другой специальности, так как, кроме теоретических и практических знаний, он должен овладеть и мануальными навыками.

На IV Всесоюзном съезде стоматологов в 1962 году, на I Всероссийском съезде в 1965 году он подчеркивал, что надо решать проблему специализации врачей, для чего необходимо открыть самостоятельные кафедры ортопедической, терапевтической и хирургической стоматологии, анестезиологии и реаниматологии, по усовершенствованию врачей. Факультет специализации и усовершенствования врачей в ММСИ начал свою деятельность в 1968 году (приказ МЗ РСФСР № 151 от 24 мая 1968 года). В настоящее время на факультете самостоятельно функционируют различные стоматологические кафедры, какие предлагал Вениамин Юрьевич еще в 1962 году. В последнее время только на стоматологическом отделении ФУВ, созданном также при его участии, усовершенствование проходят более 5000 врачей-стоматологов ежегодно.

Сам Вениамин Юрьевич блестяще читал лекции. Их посещали не только студенты, но и преподаватели, аспиранты, ординаторы, врачи. Ни одна его лекция не повторялась, они отличались глубиной изложения, включением новейших результатов исследований, показом учебных фильмов, диафильмов по различным темам.

Из интервью журналиста Ю. Щекочихина с В. Ю. Курляндским.

«Призвание — это прежде всего профессиональная подготовленность. Да, конечно, медицину надо почувствовать. Так, чтобы не бояться никакой, даже, может, и не самой приятной работы.

Только вот любимая специальность — это та, которой лучше всего владеешь. Это я говорю и тем нашим студентам, которые только что поступили в ММСИ. Работать, работать, работать. По программе и сверх программы. Спорить. Сомневаться. Мыслить — основной процесс для врача. Медицина все-таки не точная наука.

Вот какими словами ученый заключил беседу.

Правда, я задал еще один вопрос: «Не мешает ли педагогическая деятельность и административная — главной, исследовательской, научной?» Он ответил так: «Для педагога, для преподавателя вуза научные исследования не только желательны: обязательны, необходимы. Мало того, что он сам обеднит себя, — обеднит студентов, если перестанет исследовать.

А я — прежде всего педагог».

Вот так цепочка ученый — педагог — врач — исследователь — ученый не прерывается, звенья переплетаются и дополняют друг друга.

Но скорее всего, он был все-таки ученым с широкой эрудицией, владеющий научным мышлением, мгновенным анализом.

Известный ученый-антрополог и скульптор М. М. Герасимов, разработавший методы восстановления лица по черепу, неоднократно обращался к В. Ю. Курляндскому за консультациями.

«Однажды, отправляясь на такую консультацию он взял и меня, — рассказывает доцент А. В. Белолапоткова. — В лаборатории у Герасимова в тот день собрались ученые разных профессий. Герасимов демонстрировал свои экспонаты и комментировал их. Это были первые исследования, первые итоги. Информация была неожиданная, удивительная. Было очень интересно.

Курляндский внимательно осмотрел один из экспонатов — череп Ивана Грозного, по которому М. М. Герасимовым был сделан бюст — скульптурный портрет — и вдруг сказал:

— А у Грозного-то был рахит! — и объяснил присутствующим, по каким признакам это можно определить.

Как всегда, его мнение было интересно…и, как часто бывало, парадоксально».

Курляндского мы знаем как ученого, организатора, педагога, но забываем о том, что он был блестящим врачом. И в отличие от иных узкоспециализированных стоматологов, виртуозно владел всем: и терапией, и хирургией, и протезированием, а также мог изготовить протез как зубной техник. Он был замечательным клиницистом.

Сетуя на нехватку времени, Курляндский не раз с сожалением говорил:

— Хорошо бы записать консультации больных и издать отдельной книгой. Каждый раз встречаются очень интересные случаи, которые могут быть исключительно полезны и поучительны во врачебной практике.

Несколько случаев из его практики.

Как-то на консультации ему показали больного. Это был очень известный генерал Я., и врачи очень осторожничали, но никак не могли понять, что того не устраивает в протезах. Курляндский взглянул и спросил у генерала:

— У вас нет головных болей?

Оказалось, что последнее время генерала мучают страшные головные боли. По этому поводу он даже лежал в госпитале. Но врачи не сумели помочь.

— Немедленно снять протезы! — резюмировал Курляндский.

Он сделал генералу конструктивно другие протезы, и головные боли у пациента исчезли. Заслуженный врач России П. Падарьян писал: «Вениамин Юрьевич был смелым экспериментатором и тонким диагностом. Несмотря на это, во время консультативного приема на безоговорочные решения о плане лечения кого-либо из коллег мог сказать:

— Вы счастливее меня, вам все ясно, а мне вот неизвестно, что делать.

Решение к нему приходило после изучения дополнительных диагностических данных, при повторных встречах с больным.

Он неоднократно замечал, что «чем больше и глубже мы познаем суть патологических процессов, тем больше возникает нерешенных проблем». С горьким юмором повторял:

— Как было хорошо, когда мы мало знали. Все было ясно и просто.

Вспоминается, как однажды после публикации одной из его монографий в печати появилась весьма нелестная рецензия ведущего профессора-стоматолога, старшего по возрасту человека. Вениамин Юрьевич не стал отвечать рецензенту. На вопрос «Почему?» ответил: «Рецензент крупный ученый своего времени. Мой ответ не изменит его позиции. Главное — он мой учитель».

Одним из обязательных параметров определения научной школы является воспитание учеников и наличие последователей.

Если задуматься, сколько же в действительности было учеников у профессора Курляндского? Его ученики и последователи защитили более 100 кандидатских и докторских диссертаций.

25 лет он читал лекции студентам, обращая их в свою стоматологическую веру. Сколько их могло быть за эти годы? Кроме того, студенты, аспиранты и ординаторы на кафедре в Перми на заре его юности.

Еще врачи-коллеги, которых он также приобщал к науке, в госпитале, в ЦИЭТИНе, во время консультаций больных.

А также учебники, атласы на разных языках, тоже созданные для обучения специальности.

Так как же сосчитать учеников школы Курляндского?

«На меня произвело большое впечатление то, что однажды сказал преемник В. Ю. Курляндского по кафедре, тогда еще доцент, а затем член-корреспондент РАМН В. Н. Копейкин, — вспоминает С. В. Курляндская:

— Ты понимаешь, пока мы осваиваем то, что создал профессор Курляндский, для него это уже пройденный этап, он уже далеко впереди. Он уникальный ученый-стоматолог, но если бы он был химиком или, к примеру, физиком-ядерщиком, я уверен, он и там бы достиг вершин науки».

Из выступления проректора ММСИ доцента Л. И. Тиллера на 90-летии В. Ю. Курляндского:

«Вениамин Юрьевич Курляндский был не только великий стоматолог, но и великий человек. Как ученый, он генерировал идеи, будоражил стоматологическую мысль и стоматологическую общественность.

Без него в стоматологии было бы скучно.

Он знал, чувствовал проблемы стоматологии. Если иные стоматологи живут своим «участком» в специальности, он видел проблемы в стоматологии глобально. Это касалось не только создания советской школы стоматологии, но он выходил в правительство с идеями реорганизации существующего в стране производства техники, инструментов и материалов.