— Министр восхищен тем, что у вас черный пояс в таком молодом возрасте, — объяснил Хорхе. Он умудрялся одновременно переводить и широко улыбаться. — Он спрашивает, хорошо ли вы изучили карате? Можете показать свои умения?

Блин, а для чего же я еще сюда приехал? Танцевать румбу или бачата? Конечно, могу показать. Для этого я здесь.

— Да без проблем, — ответил я. Повернулся к Кастро. — Ноу проблема! Покажу, чего хотите.

Рауль улыбнулся и что-то сказал сопровождающим. Тогда в зал тут же шустро притащили стопку деревянных брусков. Чтобы устроить тамэшивари, само собой. Кастро спросил что-то.

— Министр интересуется, сможете ли вы разбить двадцать деревянных плашек? — спросил Хорхе. — Наш боец из спецподразделения Avispas Negras, то есть «Черные осы» смог разбить ровно столько. Потом сломал руку.

Я не стал бить себя кулаком в грудь. И утверждать, что я разобью больше. Пожал плечами, хотя Павлов сзади прошептал:

— Давай, Ермолов, покажи, на что способен…

Я покачал головой.

— Может быть смогу, а может, и нет. Дайте посмотреть, что у вас тут за плашки.

Все посерьезнели. Рауль Кастро перестал улыбаться. Я подошел к деревяшкам и осмотрел их.

А, вот оно что. Это же сосновые доски. Довольно свежие на вид. Лучше, конечно, работать с чуть подсохшими. Но и так сойдет.

Я кивнул.

— Давайте я попробую. Для начала двадцать пять штук.

Рауль Кастро удивился. Широко распахнул глаза, несколько раз переспросил у переводчика.

— Вы уверены? Речь идет об ударе ребром ладони. Не другими частями тела. Не ногой. Смотрите, не повредите себе кисть.

Ну, это конечно, весьма приятно. Такая забота о моем здоровье. Но я был уверен.

Так уж получилось, что мне пришлось первым демонстрировать свои способности.

В центре зала установили доски. Двадцать пять штук. На бетонных подставках. Я встал перед ними. Сосредоточился.

Кубинцы и наши встали вокруг. Молчали и наблюдали. Я стоял и смотрел на доски.

Потом медленно поднял руку. Замахнулся.

Но смотрел сквозь них. И почти не видел. Потому что мысленно уже разбил все доски.

Надо только поймать это ощущение. Что все реально. Что мой образ с разбитыми двадцатью пятью досками уже сбылся. Возник в этой действительности.

Надо это почувствовать. Сердцем и душой. Ощутить. Только тогда сбудется.

Все вокруг молча наблбдали за мной. Я не торопился. А потом поймал это ощущение.

И тут же резко ударил по доскам.

Ну, что сказать. Я не так уж сильно и рисковал. Ладони у меня твердые. Ребра и костяшки покрыты мозолями. Кости стали толстыми от постоянных микропереломов.

Другое дело, что я не готовился морально. В тамэшивари психология играет решающую роль. Надо просто представить, что доски бумажные.

А потом я с размаху опустил ладонь. Доски с хрустом переломились. Все разом.

Рауль Кастро тут же радостно улыбнулся. И захлопал. Все вокруг тут же повторили за ним. Зааплодировали, как будто я победил дракона.

Но для кубинцев боевые искусства не пустой звук. Кастро протянул мне руку. Что-то прокричал на испанском. Переводчик рядом тут же сообщил:

— Товарищ Кастро говорит, что карате это самое грозное оружие революции. Поэтому мы рады встретить такого грозного бойца, как товарищ Ермолов.

Я улыбнулся в ответ. Пожал сухую и крепкую ладонь министра. Хотя и чувствовал, что кости побаливают после удара.

После меня Кастро пошел знакомиться с другими бойцами. Хотя, само собой, меня он отметил. Морозов сразу шепнул:

— Ну все, сенсей, ты у брата на особом счету. Молодец, не потерялся.

Хм, даже так? Ну, Морозову виднее. Он тут уже не впервые. Я наблюдал за гостями.

После приветствий сразу началась рабочая программа. Мы тут не на выставке искусств, в конце концов. И не на фестивале танцев.

Первым делом ознакомили Кастро. Занятия каждый день. Утром и после обеда. Вечером свободное время.

У каждого свое расписание. Хотя, я предлагал еще вести и по вечерам. Еще в Союзе, когда обсуждали программу. Но Морозов подмигнул и сказал:

— Побойся бога, сенсей. По вечерам другие дела найдутся. Повеселее.

Ну-ну. Кажется, только я ехал сюда изучать боевые искусства.

Кастро утвердил программу. Потом познакомил нас с учащимися. В это время в зал вошли еще пять человек.

Я сразу заметил их. Потому что они тоже пришли в каратеги. С зелеными и коричневыми поясами. Кубинцы. Бородатые и мускулистые.

— Товарищ Кастро приглашает вас показать урок по карате, — рядом со мной нарисовался переводчик. — Для наших каратистов. Они жаждут узнать, какое карате в Советском Союзе.

Ага, как же. Взгляды довольно угрюмые и настороженные.

Я размял шею, плечи и руки. Фролов хлопнул меня по плечу.

— Ну, давай, Витюха, удачи. В прошлый раз вот так же Савельева просили дать урок по боксу. Потом его унесли со сломанной челюстью.

Ага, очень обнадеживающе. Ладно, что тут у нас? Я вышел вперед.

Кастро с сопровождающими уселся неподалеку. Ему принесли кресла и даже столик с напитками. Это что, будет нечто вроде корриды? А остальные будут смотреть? Как на гладиаторов?

Я подошел к кубинцам. Поклонился. Они нагнулись в ответ. Продолжали пристально наблюдать за мной. Рядом стоял переводчик.

Я спросил у него:

— Ну, как там? Кому из них надо показать урок?

Переводчик задал мой вопрос на испанском. И один из кубинцев тут же вышел вперед.

Ростом ниже меня на полголовы, жилистый и худой. Скулы резко выдавались на худом лице. Коричневый пояс. Двигался расслабленно и уверенно. Костяшки пальцев сбиты не хуже, чем у меня.

— Бой по две минуты. На три очка, — предупредил переводчик. — Судействовать будет товарищ Кастро и товарищ Вальдес, министр внутренних дел. Вы не возражаете?

Я покачал головой. Да пусть судьи будут кто угодно. Главное, дайте выступить от души.

Противника звали Диего Гонсалес. Он подошел ко мне. Поклонился. И встал в стойку.

Я огляделся. А что же, татами будет прямо тут? Без ограждений? Мы можем бегать по всему залу?

— Приготовьтесь, — предупредил переводчик. — Сейчас он нападет. По знаку судьи.

Я остался стоять на месте. До противника три метра. Достаточно, чтобы отреагировать.

— Comenzó! (начали) — резко крикнул Кастро.

В ту же секунду Гонсалес очутился рядом. Двигался он быстро и ловко. Как кот. Как смуглый бородатый кот.

Вумц! Удар пяткой в живот. Йоко гери.

И тут же в лицо. Рукой. Очень опасно. Потому что не кулаком. А растопыренными пальцами.

Нечто вроде когтей хищной птицы. Мало того, что может выбить глаз. Так еще и поцарапает все лицо.

Я не ожидал такой прыгучести. Уйти не успел. Но вовремя среагировал. Поставил защиту.

Удар ногой в живот был ощутимый. Но я выдержал. Благодаря своей тренировке. Своему бронированному прессу.

А вот лицо пострадало больше. Я отбил второй удар. Вовркмя поставил блок. Тоже растопыренными пальцами. Этот Гонсалес настоящий псих.

Что за штучки? Это не просто полный контакт. Это поединок. Кетто.

Дуэль, в переводе с японского. До такой степени исступления, что противники могут убить друг друга. И ничего за это не будет.

Чтобы Гонсалес успокоился, жахнул ему в живот. Уже сам. Коленом. И оттолкнул назад.

Удар получился. Противник отлетел назад. Не упал. Удержался. Но я видел, как он сморщился от боли.

Хотя, конечно, он молодец. От моего удара коленом трудно удержаться. На ногах. Хочется лечь и не вставать. Целую неделю. А то и больше.

По щеке потекла капля влаги. Я машинально потер. Увидел кровь. Вот уродец. Все-таки располосовал мне лицо.

Гонсалес пришел в себя. Снова встал в стойку. Чертовски необычную.

Я впервые видел, чтобы ее использовали в поединке. До этого только в кино.

Цуруаши дачи. Стойка цапли. Правую ногу Гонсалес согнул в колене. Стопу поставил на свою ногу. Так и встал на одной ноге.