— А почему, как ты думаешь, я ушел в лес, чтобы изучать карате в прошлом году? Конечно же, после того, как мне настучали по башке в очередном поединке. Тогда моя форма еще далеко не достигала нынешнего уровня. Так что нет, я тоже человек и меня можно победить. Если ты будешь тренироваться без перерыва, тоже станешь непобедимым бойцом.

Мне казалось, что я убедил Куприянова, тем более, что он внимательно слушал, но потом мой ученик покачал головой и ушел в раздевалку, пробормотав: «Мне никогда не достичь такого уровня».

Вот дерьмище, совсем пал духом, мерзавец. Ладно, я потом с ним еще разберусь, вытащу из депрессняка после поражения. Я знал, что многие тоже после таких обидных проигрышей иногда теряют азарт и даже отходят от занятий карате.

В конце концов, это все зависит от человека. И его способности восстанавливаться после поражения.

Сам я тоже долго не задержался. Прямо оттуда поехал обратно в Спорткомитет. Время уже далеко за полдень, скоро уже вечер, совещание вполне могло закончиться без моего участия.

Знаю я, что там могли решить. Запросто могут взять и вычеркнуть мою фамилию из списка, такое уже бывало, и не раз. Чтобы такого беспредела не случилось, я и отправился в высокие кабинеты.

Сразу скажу, что успел вовремя. Мой вопрос еще даже не начали разбирать. Дело шло не в тесном кабинете, а в актовом зале, где имелись много рядов красных кресел, площадка для театрализованных выступлений, трибуна и микрофоны.

Сейчас на площадке стояли столы, накрытые зеленым бархатом, а за ними сидели человек семь заседающих. Из знакомых только Образцов и еще один тренер, Агапов, я его пару раз видел на соревнованиях в качестве судьи.

Другие незнакомые, хотя еще двоих я встречал в местных коридорах Спорткомитета, а еще один явно партийный деятель. Короче говоря, тут своя атмосфера, собрались все знакомые друг с другом.

— О, Ермолов, как раз то, что нужно, — сказал Образцов. Позвал меня, помахал рукой. — Давай, присаживайся. Мы как раз твой вопрос обсуждаем сейчас. По чемпионату мира. Товарищи, насчет отборочного все уже решено. Начинаем со следующей недели. Вот только в отношении Ермолова надо решить. Он у нас на всех стульях усидеть хочет. И на чемпионат поехать, и в правление федерации попасть. Ну как, разрешим ему это?

Товарищи задумались, состряпали весьма озабоченные лица, как будто решали, может вообще такое быть или нет.

— Послушайте, ну как же так, — сказал чиновник из Спорткомитета. Видимо, сам бывший спортсмен, потому что, несмотря на возраст далеко за сорок, сохранил безукоризненную осанку, мощные плечи и сильные руки. Голос, кстати, тоже громкий и звучный, таким не стыдно и футбольные матчи комментировать по телевизору. — У нас другая практика. Уже давно сложившаяся, успешная, показавшая свою эффективность. Я слышал про Ермолова, все говорят, что очень перспективный спортсмен, может достичь самых высот. Опять же, возраст самый подходящий для спортивных достижений. Успеет еще насидеться на заседаниях и совещаниях, а сейчас ему нечего время терять. Надо заниматься, трудиться, упорно тренироваться, не отвлекаясь на посторонние дела. Представлять нашу державу на мировой арене. Так что, я считаю, пока что ему незачем терять время в правлении. Не говоря уже о конфликте интересов во время принятия решений об утверждении списков участников.

Остальные участники заседания согласно кивали, глубокомысленно заявили:

— Совершенно верно, Яков Геннадьевич.

— Так и надо, пусть лучше медали зарабатывает. Тем более, карате у нас новый вид спорта. Совсем неизведанный. Нам нужны свои чемпионы, а не члены комиссий и заседаний.

— Всецело поддерживаю.

Вообще-то, я тоже согласен с этой позицией. У меня нет клонов, чтобы тренироваться, готовиться к соревнованиям, учить людей, в том числе и сотрудников спецслужб, а еще и просиживать штаны на совещаниях.

Это все надо делать одному, а в сутках всего двадцать четыре часа и ни минутой больше. Я изначально не хотел участвовать в этой авантюре, но вот Воловников же пристал. Захотелось ему, видите ли, иметь своего человека в руководстве.

— Каково мнение наших руководящих органов? — Образцов посмотрел на партийца.

Тот до сих пор не сказал ни слова. Сидел на месте, монументальный, неподвижный, похожий на глыбу мрамора, весь какой-то квадратный и серый. Только седыми бровями иногда двигал вверх-вниз. По лицу совершенно невозможно угадать, какая титаническая работа происходит за этим внушительным фасадом.

Когда Образцов обратился к нему, помолчал, вздохнул, посмотрел на меня и спросил:

— А сама молодежь чего хочет? Нужны ему эти завоевания или нет? Может, устал уже? Может, и на чемпионат ему не надо уже ехать? Думает, что не выиграет?

Ишь, как хитро сформулировал вопрос. Сразу видно опытного и поднаторевшего в диспутах человека. Ветерана кабинетных войн и партизана подковерных интриг.

Если я сейчас скажу, что хочу остаться в правлении, он получит право чуть ли не обвинить меня в предательстве спортивных интересов родины. У меня практически не осталось выбора, кроме как ответить, что я хочу поехать на чемпионат.

Поэтому я так и сделал. Посмотрел на партийного деятеля и ответил:

— Нет, я хочу поехать на чемпионат. В любом случае. И считаю, что у меня вполне достаточно шансов на победу.

Хитроумный чиновник снова поднял брови, удовлетворенно кивнул, шумно выдохнул, чуть не сдул со стола все бумаги и проворчал:

— Ну, что и требовалось доказать. Ермолов будет участвовать в отборочном. Пусть дерется и едет в Париж. А вот лет через десять еще раз встретимся и поговорим насчет правления. А пока что рановато ему организационной работой заниматься. Ну, ставим вопрос на голосование?

Он оглядел всех собравшихся и никто не посмел возразить. Я и подавно не стал ничего говорить, потому что в целом все сформулировано правильно.

Спустя полминуты мой вопрос был решен окончательно. Я участвую в отборочном на чемпионат мира и точка.

Отборочные бои прошли на стадионе «Автомобилист». Я приехал туда вместе с Щепкиным, Смеловым и Бурным.

Владимир Сергеевич ездил уже на новеньком оранжевом «Жигуленке». Недавно приобрел.

Невероятно переживал за машину. Просил не хлопать дверцей. И не пачкать сиденье. Потому что по причине ранней весны на улицах полно грязи и слякоти.

Ну как, весны. Сейчас конец февраля. Но погода в 1973 году выдалась необычайно теплая. Вот уже две недели солнечно. Снега нет. И все начало таять.

— Может, нам тапочки надеть, сенсей? — спросил Смелов, когда Щепкин второй раз поохал, какие у него грязные ботинки.

Только после этого тренер замолчал. Остановил машину на стоянке недалеко от входа.

Между прочим, не так уж их тут и много. Машин, имею ввиду. Видимо, зрителей совсем немного.

Впрочем, про отборочные на чемпионат мира мало кто знал. Это больше движуха между клубами. Среди противников сплошные черные пояса.

Мы вышли из машины, стараясь не заорать дверцами. Вошли в здание. Вахтер сразу понял, что каратисты. Крепкие подтянутые парни, со спортивными сумками в руках.

— Вам туда, — мужик указал в сторону коридора слева. — Народ уже собрался.

Мы прошли по узкому коридору, по очереди заглядывали в помещения. Всюду тренировочные залы. В некоторых занимались спортсмены. Гимнастки, волейболисты, тяжелоатлеты с гирями.

Дошли до конца. Ничего нет. Никаких соревнований по карате. Эге, а что так?

Мы вернулись к вахтеру. В просторный холл.

— Там же нет соревнований! — крикнул Щепкин. — Где проходят?

Вахтер почесал затылок.

— Я же вам сказал, на второй идите! — крикнул в ответ.

Вот елы-палы. Ты вообще-то этого не говорил.

— Давайте быстрее, ребятки, — Щепкин подтолкнул Бурного в спину. — Опаздываем. Скоро уже начнется.

Мы взбежали по лестнице. Опять свернули влево. И в первом же попавшемся помещении обнаружили просторный зал для волейбола. А его заполнили знакомые фигуры в белоснежных ги с черными поясами. Уф, добрались.