Весь цикл я делал за две секунды. Потом задерживал дыхание на четыре секунды. В конце вдоха понимал ключицы, чтобы воздух проникал в самую верхнюю часть правого легкого.

Затем я расслабился. Выдыхал только половину всей порции воздуха и медленно дышал оставшейся, сохраняя ее в себе. Сделал десять таких вздохов и выдохнул оставшуюся половину, снова очищая легкие.

Впереди предстояло еще три комплекса упражнений. Самых разных, которые, по словам моего учителя из прошлой жизни Мацумуры, помогали обрести психическое здоровье и сконцентрироваться на цели.

Но в раздевалке хлопнула дверь и раздались шаги. Я сосредоточился на дыхалке. Вошедший человек остановился рядом и хлопнул меня по плечу. Это опять оказался Щепкин.

— Вставай, чудо-юдо ты наше. Всех бойцов вызывают на татами. На сегодня соревнования закончены.

Ровно в девять часов и тридцать три минуты Эмили Шевре вошла в ресторан «Montparnasse 1900», одно из лучших и старейших заведений Парижа.

Свидание с русским она назначила на девять часов, но специально опоздала на полчаса, чтобы соблюсти все правила и обычаи. Пусть ждет. Томится в собственном соку, доходит до нужной кондиции.

Перед входом стоял высокий породистый привратник в красной ливрее с золотистым париком и белыми лайковыми перчатками. Он приветливо улыбнулся посетительнице и галантно открыл дверь из дуба со стеклянными вставками.

Эмили вошла внутрь и огляделась. Ну, где же этот русский, надеюсь, он нашел заказанный столик и уже позеленел там, сидя там в ожидании девушки?

Навстречу выпорхнул официант, молодой итальянец с неизменной улыбкой и в белоснежном фраке с бабочкой. Его звали Джузеппе и он всегда любезно встречал Эмили, хотя при этом всегда стрелял черными глазами в вырез ее декольте.

Сейчас девушка тоже одета слегка вызывающе для ресторана, в руках держала бежевую куртку из стеганой ткани. Сверху надета белая блуза, отделанная золотистыми кантами, с огромным декольте на спине, почти до копчика, с гипюровыми вставками. Снизу белая мини-юбка и туфли на широкой платформе, а на голове необычный султан с белым пером и красным рубином на ободке, располагавшемся в центре лба девушки.

Дерзкий бунтарский стиль для такого заведения, как ресторан «Montparnasse 1900». Но Эмили любила нарушать правила.

— Мадемуазель, вы просто восхитительны, — проворковал Джузеппе. — Пойдемте, я провожу вас к вашему столику. Ох, как я завидую вашему кавалеру.

Да уж, завидовал не только официант. Все сидящие за столиками мужчины тоже оборачивались на Эмили, а женщины, поджав губы, прожигали ее завистливыми взглядами. Виктор будет круглым тупицей, если упустит ее сегодня.

Девушка невесомо проплыла по ресторану. Само заведение основано еще в середине девятнадцатого века, но расцвет начался в начале двадцатого, когда владельцем стал ресторатор Эдуард Шартье. Именно он вдохновил и наполнил интерьер в изысканном стиле ар-нуво, сохранившемся до сих пор.

Снаружи фасад отделан красным, в внутри помещения украшены застекленными витринами, причудливыми зеркалами в резных рамах, длинной деревянной балюстрадой. На стенах изящные светильники с мягким светом, создающие интимный полумрак.

В свое время завсегдатаями ресторана были многие знаменитости: Пикассо, Модильяни и Скотт Фицджеральд. Сюда любили захаживать и земляки ее нынешнего кавалера — беглый противник Сталина Лев Троцкий, впоследствии убитый в Мексике ледорубом и эмигрант, писатель, поэт, журналист и переводчик Илья Эренбург, вернувшийся в СССР перед самой войной. Над столиками, где любили сидеть звезды, висели позолоченные таблички с соответствующими надписями.

Ого, ради встречи с Эмили медведь из России вырядился в темно-серый костюм в белую полоску, с черным галстуком, чередующимся с коричневыми блоками. Надо признать, что костюм очень идет его атлетической фигуре и широким плечам.

У него хватило ума и воспитания встать навстречу и поцеловать ручку. Ух ты, он даже причесал свои буйные густые волосы и слегка побрызгался одеколоном. Чуткий носик Эмили сразу почуял шипровый аромат парфюма «Coriandre» с нотками гальбанума и сандала. Хороший выбор.

Джузеппе отодвинул стул, принял у Эмили куртку, девушка села за столик, поправив юбку. Улыбнулась Виктору.

— Ты давно ждешь?

Ермолов улыбнулся. Эмили сразу понравилась его улыбка, еще там, во время первого поединка, когда они только познакомились.

И еще ей понравилось его непробиваемое спокойствие и уверенность в своих силах. Ее всегда влекло к таким мужчинам.

— Нормально, — ответил Ермолов. Он пристально рассматривал девушку и продолжал слегка улыбаться. — Ты девушка, тебе положено опаздывать.

Эмили тоже улыбнулась в ответ. Еще днем, когда он дрался с Жаном, она почувствовала возбуждение. Втайне загадала, что если Ермолов победит, то она обязательно увидится с ним сегодня.

— Ты уже присмотрел себе что-нибудь? — спросила Эмили и взяла толстое меню в кожаном переплете. Она успела заметить, что в качестве аперитива русский взял просто яблочный сок и уже успел наполовину опустошить бокал. — Я рекомендую телячьи почки под горчичным соусом, они здесь просто объедение. Пальчики оближешь.

Ермолов смешно хмурил брови, когда читал названия блюд. Они выбирали минут пять, пока, наконец, Эмили не остановилась на конфи из утки с картошкой, посыпанной петрушкой, а ее кавалер взял королевский шукрут, блюдо из тушеной капусты и нежной копченой баранины. Вдобавок они заказали сырную тарелку, кофе, фирменные пирожные и полбутылки сухого Шато Леовиль Лас Каз (Сен-Жюльен) двадцатилетней выдержки. Рай для желудка.

Ужин длился два с половиной часа. Сначала Эмили строила из себя неприступную буку, чтобы задеть самоуверенного гостя из СССР. Но сама не заметила, как все чаще смеялась его шуткам. Опомнилась, только когда Ермолов нежно сказал:

— Ты такая веселая, настоящая парижанка.

После ресторана они прошлись по городу. Конечно же, Ермолов рвался посмотреть осточертевшую Эйфелеву башню, которую Эмили терпеть не могла. Когда она заявила решительный протест, парень согласился.

Но зато когда он поцеловал ее на набережной Сены, девушка уже не сопротивлялась. Наоборот, сама прижалась крепче и обхватила руками его голову.

Когда я открыл глаза, в комнате еще царил полумрак. Я лежал в причудливой двуспальной кровати Эмили с обрезанным углом с розовой простыней и большими подушками в виде плюшевых мишек.

Девушка единственная и эксцентричная дочь высокопоставленного банковского служащего, директора окружного филиала «Лионский кредит» и актрисы театра «Пале-Рояль». Судя по всему, унаследовала расчетливый ум отца и взбалмошный характер матери.

Во всяком случае, она жила в собственной квартирке на улице Риволи, в центре Парижа, купленной заботливым отцом и обставленной по собственному вкусу. Работала журналистом в агентстве «Agence France Presse» и обожала идти наперекор общественному мнению.

Эксцентричный характер Эмили легко угадывался по обстановке квартирки. Мебель самая авангардная и причудливая. Кровать необычная, вместо кресел и стульев лежанки из пластмассы, вылитые единой формой.

Всюду разнообразные яркие цвета. Шкафы апельсинового цвета, бирюзовые журнальные столики и бруснично-красные ковры. Даже унитаз синего цвета, сделан из камня и покрыт лаком.

Сама девушка сейчас лежала рядом, лицом вниз. Золотистое шелковое одеяло сползло вниз, раскрывая белую спину, а роскошные черные волосы разметались по плечам.

В ногах на кровати лежали белый кружевной лифчик и шелковые трусики Эмили. А еще султан с пером совы и рубином, я снял его с девушки вчера ночью.

Я потихоньку поднялся с кровати и натянул брюки. Когда застегнул третью пуговицу на рубашке, Эмили подняла голову и сонно посмотрела на меня.

— Ты куда? — спросила она. — Уже уходишь?

В полумраке ее личико смутно белело в темноте. Я прилег на постель и поцеловал девушку. В отличие от многих девушек, утром она выглядела ничуть не хуже, чем вчера вечером в ресторане.