Я видел, как парни и девушки на козырьке прыгали на месте от счастья. Обнимали друг друга и целовали в щеки. Я искал Эмили, но девушки нигде не видно. Ладно, хорошо, что нет, а то будет отвлекать меня.

На скамейке сидели наши бойцы. Во втором ряду, на другой скамейке, сидели тренеры. Смотрели, как рефери объявил Жака победителем. Английский боец стоял с опущенной головой. Переживал поражение.

Справа от меня сидел Ромов, а слева Лотырев, на одну весовую категорию больше. Ромов уже выбыл из гонки, он проиграл бойцу из Голландии. Сейчас сидел расстроенный. Смотрел под ноги, уныло водил носками кед по полу.

— Ну все, поехали! — Филатов сзади привстал со скамейки. Хлопнул меня по спине. — Ни пуха, ни пера, Витя.

Ведущий в микрофон на французском и английском объявил о выходе на татами бойцов из СССР и первым назвал мою фамилию. Потом объявил противника. Мне достался Кацумаса Такеши, боец из Японии.

Я встал со скамейки, помахал руками, как крыльями. По очереди вытянул ноги в стороны, чтобы размять. Пошел по узкому проходу между скамейками и бортиками, огораживающими татами от зрительских рядов. Наши парни убрали коленки, чтобы освободить мне место. Каждый старался пожать мне руку и сказать:

— Удачи, Витя.

— Разорви его на лоскуты.

— Возвращайся с победой.

Я кивал и двигался по проходу. Наконец, вышел через отверстие в заграждениях на татами.

Принял стойку фудо дачи, скрестил руки у груди, развел в стороны, поклонился два раза, самому татами и столику главного судьи. Каждый поклон сопровождал громким «Осу!». Спину держал ровно, будто проглотил палку. Кланялся примерно на тридцать градусов от поясницы.

Мой противник тоже вышел на татами. Я следил за ним боковым зрением.

До этого уже видел Такеши в бою. Ну, что сказать?

Атакующий стиль, очень яростный и агрессивный. Работает быстро, превосходная ударная техника ног. Крепкий орешек.

Какая тактика? Я хотел попробовать сбить его настрой. С самого начала ломать ритм. Обескуражить, ошеломить. А уже потом контратаковать самому.

Мы встали по обе стороны от рефери, лицом к столу главного судьи.

— Шомен ни рэй, — скомандовал рефери, мы поклонились главному судье, секретарю, хронометристу.

— Шушин ни рэй, — теперь поклон рефери.

И последний поклон для соперника. Я повернулся всем телом и посмотрел на Таназаки. Тот пристально уставился на меня. Глаза узкие и колючие, как булавки.

— Отагай ни рэй, — сказал рефери.

Мы поклонились друг другу. Я на мгновение опустил взгляд к желтым матам.

Не отношусь к категории бойцов, которые стараются прожечь противника взором. Предпочитаю лучше сосредоточиться на схеме боя.

Когда ты смотришь в глаза сопернику, это своего рода гипноз. Мысли останавливаются, и у тебя, и у него.

Рефери посмотрел сначала на Таназаки, потом на меня. Убедился, что мы готовы к бою.

Я встал в левостороннюю стойку, выставил вперед левую ладонь на уровне пояса. Правую ладонь держал у пояса.

Таназаки стоял в зенкутсу дачи, тоже в левосторонней стойке, только ладони сжал в кулаки.

— Камаэтэ, — скомандовал рефери. Снова посмотрел на нас, опять сначала на Таназаки, потом на меня. Убедился, что мы встали в боевое положение и выкрикнул: — Хаджиме!

Таназаки сузил глазки еще больше, метнулся вперед с воплем: «Киай!», быстро сократил дистанцию между нами и ударил йоко гери. Резко поднял колено атакующей ноги.

Выпрямил вбок, целя в меня ребром ступни. Строго говоря, это йоко гери кэ аге, когда атакующая нога выбрасывается вверх из коленного сустава.

Вместо того, чтобы отойти, я рванулся вперед. Пятка противника врезалась под дых, в середину живота. Я успел напрячь пресс и отбить удар предплечьем.

Мигом очутился перед противником. Он не ожидал такого поворота, как и планировалось. И тогда я ударил его в голову коленом.

Тоби мае хидза гери, чрезвычайно сильный и опасный удар прямым коленом в прыжке. Перед этим я замахнулся левой ногой, а потом ударил правой, как «ножницами».

Совершенно нетипичный для меня удар. Выполнил я его коряво, сам почувствовал. Но все равно мощный. Если бы получился, тут же закончил бой.

Но Таназаки отдернул голову в сторону и я только мазнул по его щеке. Зато, догоняя, достал его кулаком. Длинный боковой удар, тоже в голову. Правда, в конце японец блокировал мой удар.

Он отскочил от меня, встал, тяжело дыша, со слегка покрасневшим лицом. Буравил меня глазками, уже не такими ожесточенными, а больше удивленными.

Да, не получилось его зацепить, заработать баллы. Но зато удалось удивить. То, что я и хотел, сбить его атаку, самое главное, психологически.

Так, посмотрим, что дальше. Таназаки стоял молча. В косматой большой голове усиленно крутились шестеренки. Думал, как теперь быть дальше. Я уже знаю, о чем именно.

Он хочет напасть снова. Воинственный кодекс самураев требует атаковать врага. Чтобы не потерять лицо.

Японская делегация уже и так устроила разборки. Вчера в командных соревнованиях они потерпели сокрушительное поражение. Филатов говорил, что сегодня японцы вообще хотели сойти с дистанции. Отказаться участвовать в индивидуальных выступлениях. Потому что считали, что их засуживают.

Не скрою, вполне может быть так. Я уже столкнулся с этим. Нас тоже не очень жаловали. Впрочем, так всегда бывает. Принимающая сторона должна выиграть. Получить свой куш.

Однако, мне кажется, французы слишком задрали планку. Хотят слишком многого. Уж японцев-то могли пропустить.

Поэтому сейчас Таназаки быстро решал. Как быть дальше?

Атаковать меня, безумного и непредсказуемого русского? С риском опять попасть под раздачу. Или повременить? И действовать более осторожно.

Ну, я же говорю, уже провел анализ. Я знаю, что будет. Таназаки молодой и горячий. Как жеребец.

Он не будет стоять на месте. Чуток повременит. И бросится в атаку. Уж я-то знаю. Главное, для меня, это поймать нужный момент. Чтобы не упустить миг атаки. И отбиться.

И я чуть не опоздал. Думал, что Таназаки выдадут его ноги. Или движения плеч.

Они всегда делают микродвижения назад. Для маленького разгона. Для последующей атаки. Совсем крохотные движения. Незаметные глазу. Надо следить боковым зрением.

А я загляделся в глаза Таназаки. В черные маленькие глаза. Я же говорю, это вроде гипноза. Смотришь сам и постепенно погружаешься. И вот я пропустил.

Мгновенный удар ногой. В этот раз Таназаки решил зайти с мае гери. С мощного и сильного удара. Эдакая пристрелка. Позволяет, в случае успеха, развить атаку дальше.

Он ударил так быстро, что я не заметил. Пропустил удар. Опять в живот. Если бы не глядел в глаза противника, то наверняка бы отреагировал.

А так Таназаки ударил меня. Неплохо так. Я успел поставить защиту, но стопа противника все равно вонзилась в мой живот.

Вот дьявольщина. В этот раз я не стал рваться вперед. Наоборот, тут же отпрыгнул назад. Посмотрим, как там будет вести себя противник. Если он слишком возбужден и азартен, то опять полезет на рожон.

Вот только зрителям эта тактика показалась ошибочной. Они огорченно взревели, хотя немногочисленные японские болельщики тут же разразились ликующими криками. Хм, оказывается у меня тут немало сторонников.

Подшпориваемый криками зрителей, Таназаки продолжил атаку.

Ну вот, ты и попался. Я еще перед этим специально открылся, справа и со стороны живота. Опустил левую руку и поднял правую на уровень лица.

Мол, давай, бей опять в живот. Можно открыться и со стороны головы, но я не стал рисковать. Таназаки слишком шустрый, сейчас долбанет в челюсть и я улягусь спать на маты.

Я знаю много примеров, когда бойцы слишком расслабились и потеряли бдительность, понадеявшись на себя, а им тут же прилетел нокаутирующий удар. И таким образом, попались в собственную ловушку. Вот уж точно потеха будет.

После мае гери противник скользящим шагом чуть отошел назад и правильно сделал. Хотел подготовиться, чтобы ударить в живот.