Воловников покачал головой. Включил заднюю передачу и сдал назад. Выехал со стоянки.

— Нам нужен свой человек среди высшего состава. Тебя нельзя игнорировать. Твое мнение слишком ценное, чтобы его не учитывать.

Он так и не отстал от меня. Мы спорили всю дорогу.

— Это не подлежит обсуждению, — сказал куратор, когда мы подъехали к общаге. — Ты должен быть в руководстве. Ты не понимаешь. Мы смотрим далеко вперед. Карате, как бокс и борьба, это кузница будущих агрессивных спортсменов. Они нам понадобятся. В армии, в милиции, в нашей структуре. Мы хотели бы заранее познакомиться с перспективными молодыми людьми.

Я ухмыльнулся. «Москвич» стоял у обочины, фыркая двигателем.

— Лучше скажите прямо. Вы хотите заранее найти объекты для вербовки.

Воловников тонко улыбнулся в ответ. Не разжимая губ.

— Это тоже одно из направлений. Но главное, мы хотим иметь в руководстве своего человека.

Ясно. Тут бесполезно спорить.

— Ладно, посмотрим, как все завтра пройдет, — я пожал Воловникову руку. — Спасибо, что вытащили.

Вышел и отправился в общагу. Тренировка вышла очень длинная. Такая длинная, что я замерз.

И вот сегодня я с десяти утра на гребаном заседании. Есть представители от регионов и союзных республик.

Срочно прилетели, как только узнали, что проекту дан зеленый свет. Вроде все готово. Давно уже написаны проекты документов. Вплоть до приказов о назначении.

Но почти сразу пошли ожесточенные споры. Началось еще на стадии присвоения названия.

Образцов, как председатель, огласил давно согласованный вариант: «Федерация карате СССР». Поскольку создавали сразу две федерации, всесоюзную и московскую, организаторы предложили два пакета документов. Об утверждении устава «Федерации карате СССР» и «Федерации карате г. Москва».

Но Семенов, глава школы «Труд», спросил:

— А почему бы не назвать «Всесоюзная федерация борьбы карате»?

Семенов не так давно в нашем виде спорта. Пришел как раз из вольной борьбы. Еще не до конца освоился. Вот и тащит свои понятия.

— Вы с ума сошли, Вячеслав Иванович? — Лавров посмотрел на Семенова, как на еретика. — Какая еще борьба?

Семенов потряс листком с распоряжением ЦК КПСС «О создании Комиссии по развитию борьбы каратэ-до при Госкомспорте СССР». Я уже читал этот опус. В нем допущена масса ошибок. Например, карате упорно называли «борьба каратэ-до».

Но главное сделано. Этот листок — первый ком. Должен превратиться в лавину.

— А вот такая. Что написано в распоряжении? Так и надо называть. А то потом будут придираться.

Воробьев, тренер школы «Феномен», возмутился:

— Да мало ли что там написано? Видно же, что написали не специалисты. А если назовут балетом, тоже так прикажете назвать?

И пошло-поехало. Так и сидели, лаялись. Без обеда, без перерыва. Сейчас, во второй половине дня, все уже усталые.

Тогда Образцов предложил обсудить спорные вопросы в рабочем порядке. Это хитроумная бюрократическая уловка.

Решить все проблемы потом. Наедине со спорщиками. Все утрясти. Только после этого снова вынести на обсуждение.

— Но один вопрос надо решить сейчас, — заметил он. — Переходим к пункту девять повестки. Обсуждение кандидатур для участия в чемпионате мира. Вы все знаете списки претендентов. Есть возражения по списку?

Я оглядел собравшихся. Около двух десятков человек. Все сидят за длинным полированным столом в центре кабинета. Крепкие подтянутые мужчины. Сразу видно, что спортсмены.

Моя фамилия уже есть в списке. Так же, как и фамилия Щепкина в качестве моего тренера. Будет ли кто-то возражать?

Лавров поднял руку. Ну, конечно. Как же без тебя? Мои старые враги. Клуб «Белый лотос».

— Да, я возражаю, — заметил он. — В списке есть Ермолов и Щепкин. А вы предлагаете ввести их в руководящий состав. Это же прямой конфликт интересов. Как члены федерации могут участвовать в чемпионате?

Снова поднялся шум и гвалт. Я поймал вопросительный взгляд Образцова. Кивнул ему. Ладно, тоже рассмотрим отдельно.

Образцов снова постучал ручкой по столу.

— Хорошо, этот вопрос тоже рассмотрим в рабочем порядке.

Совещание закончилось через полчаса. Следующее назначили через три дня.

Но уже сейчас понятно, чем закончится. Лавров настаивал на отборочном турнире. Утверждал, что в этом году турниры еще не проводили. Большинство участников совещания согласились.

Я с облегчением вышел из здания Спорткомитета. Чтобы прийти в себя после душного кабинета, прошелся по Лужнецкой набережной. Здесь и находилось здание комитета. Я вдыхал морозный воздух и смотрел на скованную льдом Москву-реку.

Ладно. Все равно пробьюсь на чемпионат. Не мытьем, так катанием. Они не посмеют оставить меня.

Решил так и отправился в спортзал. Я как раз успевал к встрече с оперативниками.

Прибыл через полчаса. Успел вовремя. Мои занятия с оперативниками никто не отменял. Только разрешили совмещать с другими учениками в один день. Главное, чтобы никто не видел.

Состав группы с Нового года поменялся. Почти полностью. Из пятнадцати человек остались только трое.

Но сегодня пришли четырнадцать сотрудников. Все, как на подбор, рослые и крепкие, с короткой стрижкой и большими круглыми головами. Двое здоровяков с кулаками размером с арбуз. Все незнакомые.

— Приветствую, кубинец, — прогудел один, когда зашел в зал. Выше меня на две головы. Плечи тоже широченные, в дверь не проходит. — Я наслышан про твои подвиги на Кубе. Сможешь повторить?

Я посмотрел на смутьяна. Глаза холодные, маленькие и неподвижные. Одет в камуфляж, просторные зеленые штаны и футболку. На запястье длинный извилистый шрам.

Он явно из задир. Из тех, кто любит устроить заварушку. Самый трудный ученик в классе. Как был в школе таким. Так и остался.

И еще он хочет устроить мне проверку. На прочность, так сказать. Ну что же, хорошо. Это даже полезно. Как раз, покажу новичкам, на что я способен.

— Тебя как зовут? — спросил я.

Здоровяк оглянулся на других учеников. Усмехнулся. Потому что увидел, что они тоже ухмыляются.

— Я Слон, — ответил он гулко. Своим голосом напомнил мне Бурного. — Хочешь, придавлю хоботом?

Вот зараза. Другие ученики продолжали ухмыляться. Я вздохнул и указал в сторону ринга.

— Ну что же, Слон, пошли. Покажешь, что умеешь.

Великан смерил меня внимательным взглядом. Пробормотал: «Ну смотри, сам напросился». И первым отправился к рингу. Взобрался на него. Помахал руками взад-вперед. Размял плечи.

Я уже успел размяться. Как раз перед их приходом. Сейчас готов к труду и обороне.

Мы вышли на ринг. Судьи или рефери нет, только новенькие ученики вокруг. Ну что же, смотрите. Это уже начало обучения. Чтобы вы прониклись.

Я встал в обычную стойку. Ладони вперед, перед собой. Слон усмехнулся и вразвалку пошел ко мне. Руки поднимать не стал. Посчитал это ненужным.

Ну, тогда все еще проще. Помимо демонстрации моего искусства, надо дать еще один урок. Урок смирения.

Я отступил. Один шаг назад. Второй, третий. Дошел до края. Слон надвигался с такой же улыбкой. Пусть думает, что я испугался.

А потом я, наоборот, рванул вперед. Подшаг левой ногой вперед. И теперь мае гери. Правой ногой. В живот Слона.

Вернее, пытался попасть в район солнечного сплетения. Но не достал. Потому что он, елы-палы, высокий. И живот как каменная плита.

Не сказать, чтобы прям без результата. Слон остановился. Лицо изумленное. Уставился на меня. Как будто впервые увидел. Потер живот.

Поэтому тут же я провел второй удар. Левой ногой. Сам чуть сместился вправо. И ударил маваши гери. Боковой удар. Подъемом стопы. По голове противника.

Правда, ногу пришлось задрать немерено. Потому что Слон высоченный. Я едва дотянулся до его головы.

Удар получился хороший. Я угодил Слону в челюсть. Сбоку.

Но Слон крепкий. Любого другого такие два удара давно отправили бы в нокаут. А этот очухался и дальше попер на меня.