После завтрака мы отправились в тренировочную комнату и там дождались приезда высоких гостей. Опять приехал Рауль Кастро и министр внутренних дел Кубы Вальдес.

Кроме того, вместе с Альваро пришел и Диего Гонсалес, которого я сломал в самый первый день приезда. Он уже очухался после того нокаута, что я ему устроил.

Я ожидал, что он будет ходить злой, но Гонсалес радостно улыбнулся мне. Пожал руку и спросил, как дела на ломаном русском.

Переводчик Хорхе ходил рядом с Кастро и переводил его слова. Все прошло по подготовленному сценарию.

Торжественная речь, благодарности, аплодисменты и радостные улыбки. Не знаю, не знаю.

Меня такие занятия всегда вгоняли в скуку. Бессмысленная трата времени. Вместо этого можно пойти тренироваться.

Хотя вроде это и нужные дела с точки зрения руководства. Типа, поощрение лучших работников. В общем, все церемонию я простоял позади остальных инструкторов.

Только когда Кастро назвал мою фамилию, вышел вперед. Подошел, получил благодарственное письмо от Фиделя Кастро, пожал крепкую руку его брата, любезно слушал болтовню Хорхе:

— Министр Революционных вооруженных сил Кубы сердечно благодарит вас за профессионализм и самоотверженное обучение наших специалистов, — и так далее и тому подобное.

Кастро, улыбаясь, указал на меня пальцем и что-то сказал по-испански. Вроде что-то поощрительное, потому что все вокруг аплодировали и довольно кивали. Я тоже улыбался и кивал, как будто понимал сказанное.

Но когда Кастро хотел отойти, я плюнул на безопасность и решился.

Сейчас, пан или пропал. Все должно решиться сейчас. Я тронул Рауля Кастро за локоть.

— Прошу вас, товарищ министр, можете меня выслушать?

Вокруг мгновенно стало тихо. Кубинцы еще хлопали в ладоши и улыбались, а вот наши сразу замолчали и насторожились.

Краем глаза я увидел, что наш высокий чин из КГБ принял охотничью стойку. Павлов схватился за голову, понимая, что сейчас произойдет нечто экстраординарное.

— Да, конечно, в чем дело? — Хорхе перевел вопрос обернувшегося ко мне Кастро.

Плевать на все. Похер, даже если меня теперь вообще не выпустят за границу.

— Товарищ Кастро, можно попросить вас сообщить нашему руководству страны, что карате это и в самом деле оружие революции? — с надеждой спросил я. — Мы сейчас решаем организационные вопросы, чтобы участвовать в чемпионате мира в Париже. Так вот, ваша поддержка бы не помешала.

Генерал из КГБ набычился на меня, но промолчал. Я услышал явственный стон Павлова:

— Что он несет?

Но отступать некуда. Я ждал ответа Кастро с отчаянием обреченного.

Брат Фиделя выслушал Хорхе, внимательно посмотрел на меня и широко улыбнулся. Быстро что-то сказал по-испански, похлопал меня по плечу, засмеялся и пошел дальше.

На этом процедура закончилась. Рауль быстро переговорил с нашим генералом КГБ, чьей фамилии я так и не узнал. Тот уже забыл обо мне. Казалось, инцидент исчерпан. Затем высокие гости быстро умотали по делам.

Павлов подошел ко мне и схватил за локоть. Он весь побагровел от негодования.

— Ты что такое устроил, чтоб тебя черти сожрали с потрохами? Совсем сдурел, что ли? Я на тебя такую докладную накатал, ты не то что за границу, даже в нужник выйти не сможешь без разрешения.

Я посмотрел ему на точку на толстой поросячьей шее, под кадыком. С удовольствием подумал, что мог бы одним ударом вогнать кадык в позвоночник. И навсегда заткнуть этого жирного борова.

Но не стал нервничать. Промолчал. Спокойствие, только спокойствие.

Больше мне никто ничего не сказал. Только Морозов покрутил пальцем у виска и спросил:

— Оно тебе надо было? Тебя теперь вообще за границу не пустят. Эх, Витя, молодо-зелено. Дурак ты, хоть и талантливый.

Мы пообедали на веранде вместе с учениками, покушали великолепный кремовый торт и тоже отчалили в аэропорт. Альваро и другие каратисты сердечно обняли меня.

— Мы тебя не забудем, друг, — сказал Альваро. — Если приедем в Москву, я навещу твою школу, чтобы посмотреть на твоих учеников.

Я оставил ему номер телефона и адрес общаги, а еще и контакты моей школы на стадионе «Динамо». Вскоре подъехал автобус, отвез нас в гостиницу. Мы собрали вещи и уехали в аэропорт.

Командировка в Кубу закончилась. Мы погрузились в тот же самолет Ил-62, причем я проспал почти всю дорогу. Просыпался только, чтобы покушать.

Во время пересадки в Рабате в Марокко тоже спал. Фролов дрых вместе со мной, а Морозов злился, он вообще не мог заснуть. На подлете к Москве разбудил нас, вылив на головы стакан с водой.

Да, действительно, хватит уже храпеть. Я смотрел в заиндевевшее окошко самолета. Видел снаружи только серые облака. Земля где-то далеко внизу. Время уже вечернее, солнце спряталось за горизонтом.

Думал, как быть дальше. О том, можно ли теперь рассчитывать на хороший отзыв от кубинцев?

Для того чтобы легализовать наконец наше карате, я пошел на отчаянные меры. Как говорится, ва-банк. И, похоже, проиграл. Вчистую.

Также проигрывает азартный игрок, поставивший весь свой выигрыш на кон. И вот теперь он возвращается домой и понимает, что все кончено.

Да, все началось еще не успел я вернуться. Уже на пограничном контроле меня отвели в сторонку от остальных наших.

Завели в небольшую комнату с маленьким зарешеченным окошком и выбеленными толстыми бетонными стенами. Внутри только стол и два стула, прикрученные к полу.

Вошли двое военных, давай меня допрашивать. Почему я попросил Кастро о поддержке карате?

Что я имел ввиду, говоря, что это оружие революции? Были ли у меня какие-то еще умыслы? Тайные и неизвестные посторонним. Самое главное, кто меня подговорил сделать так?

Может быть, японец, с которым я часто встречался на Кубе? Или старик китаец? С кем еще я там встречался? Какие еще задания получил? И все такое же. И в подобном же духе.

Я не раскололся. Твердил нет на все вопросы. Наконец, меня отпустили. Предупредили, чтобы я никуда не уезжал из города. И что со мной еще свяжутся, чтобы снова поговорить. В очень скором времени.

Я вышел из аэропорта и увидел, что никого не осталось. А на небе уже разгорается заря. Оказывается, я провел в этой комнате пять часов. Всю ночь. Хорошо, что выспался и поужинал в самолете.

Поймал такси и отправился домой в общагу. Ощущение, будто вывалялся в бочке с дерьмом.

Вся поездка псу под хвост. Теперь и в самом деле могут оборвать все концы. Ладно, плевать. Я осознавал, на что иду. Не ребенок, в конце концов.

Не получилось. Рауль Кастро, само собой, не обратил внимания на просьбу такого мелкого человечка, как я. Пропустил мимо ушей.

На что я, собственно, надеялся, когда полез к нему с этой дурацкой просьбой? Как дурак, подумал, что ему действительно интересно карате и могущественный министр Рауль через своего еще более могущественного брата Фиделя сможет помочь нам своей рекомендацией. Надо же, какой наивный идиот. Такой большой, а в сказки верит.

Приехал в общагу, поздоровался с вахтершей, подарил ей манго и сушеные бананы, отправился спать. Мыться и спать.

Потом с горя опять завалился в кровать. В моей комнате никого нет. Ни Крылова, ни заучек-студентов.

Все куда-то разбежались. Скорее всего, на учебе сейчас. Время-то раннее, утреннее.

Но уже заснуть не получалось. Я все лежал, вертелся в кровати, скрипел пружинами. Прокручивал ближайшее будущее в голове.

Что же дальше? О чемпионате мира теперь, скорее всего, можно забыть. Даже в местных соревнованиях тоже нельзя участвовать.

Я вспомнил тяжелый взгляд зама председателя из КГБ. Вот кто наверняка отдал команду. Чтобы меня вычеркнули из всех списков.

С обучением спецназовцев, скорее всего, тоже придется распрощаться. Со спортзалом в Динамо тоже. И с огромной зарплатой тоже. Вот дерьмище какое!

Все с нуля, все сначала. Ладно, плевать. Ни о чем не жалею. Наоборот, я знаю, что теперь делать.

Займусь самосовершенствованием. Снова уйду в лес. Подальше от неблагодарных людей. Буду тренироваться до упаду. Как и летом.