— Куда это вы там собрались меня не брать?
Конечно, он слышал чуточку больше, чем мой последний вопрос. Однако — очень хочется на это надеяться — специально отвлек мамино внимание, чтобы я наконец-то смогла уйти.
— Всем пока! — И молниеносно перескочила порог.
Интересно, знает ли все-таки Илья, куда я иду, или нет?
Ступеньки перескакивала через одну, хотя я вообще не любитель подобных рисков, все время боюсь сломать ногу.
Кнопка выхода маячила в подъездном полумраке зеленым колдовским огнём, а в ответ на нажатие пискнула, как птенчик, который только вылупился из гнезда. Я толкнула дверь плечом, для пущей надежности… и едва не убила человека, который стоял с наружной стороны. Мы прыгнули в разные стороны, одновременно. Он едва не свалился с лестницы, я почти запнулась о порожек.
— Ой! Простите, пожалуйста. Я не хотела.
— Извините, что испугал!
Собрались как-то два вежливых человека.
Напротив меня стоял парень, мой ровесник, в красивой апельсиновой рубашке. Мой Илья бы под пулей такую не надел. Он придерживал подъездную дверь — и продолжил это делать, когда я уже покинула подъезд. Наверное, боялся, что дверь захлопнется, а очередного ее открытия он уже не перенесет.
— Нет, — сердце училось заново биться в нормальном темпе, я ведь и правда испугалась. — Правда, простите, я спешила, поэтому не подумала…
— Правда ничего страшного. Буду знать. Мне часто прилетает дверьми, а я все никак… Подожди-ка, я вас помню.
Я только сейчас внимательнее всмотрелась в его лицо. И правда, знакомое. Рыжие веснушки на загорелом лице, темно-русые волосы с легкой волной, четко очерченные губы.
— В июне или июле виделись, — пояснил он. — Вы ко мне подходили жаловаться, что через брата договорились встретиться с каким-то парнем, а он всё никак не приходит. Встретились?
И правда. Было дело. Очередное мгновение моего позора. Удивительно, что я не узнала его сразу же — успела бы сбежать, чтобы окружающие лишний раз не напоминали мне о моих промахах.
А ведь всего полтора месяца прошло. Полтора месяца с того дня, когда я понятия не имела, как выглядит Ник, и до того момента, когда я, несмотря на всё его пренебрежительное отношение…
— Встретилась, — ответила кратко. — А вы девушку ждали. Дождались?
— Дождался.
— Насколько помню, вы в тот момент стояли у другого подъезда.
— Да, как я уже говорил, у меня такое хобби — вставать под дверь и ждать, когда она откроется. Хочу, чтобы на каждой подъездной двери осталась вмятина от моего твердого лба.
А день сегодня чудесный-чудесный. Тепло, но не жарко, и на небе — фактурные облака, будто бы сделаны из синтепона, зарыться бы в них руками… Воздух несёт сладковатый древесный привкус, хочется лизнуть его, как карамель. Листья на деревьях покрыты дымкой из серебра.
Я фыркнула. И зачем-то рассказала:
— Помню, в детстве вычитала такое подъездное гадание. Встать в лифт и ждать, когда его вызовут. Если он поедет вверх, это да, а если вниз — нет. Но ни разу так и не попробовала.
Этот парень оказался плодотворной почвой для взращивания моих болтологий. Выходит, не повезло дважды: сначала получил дверью, потом — порцию рассуждений. Бывают же люди, рядом с которыми развязывается язык.
— В таком случае, я бы спросил — попытаются ли меня сегодня прихлопнуть? И вместе с лифтом завис на первом этаже, для однозначности ответа. Иначе бы мы не пересеклись.
Я не нашла, что на это сказать. Но, кажется, это все-таки был флирт? А как же девушка?
— А вы, кажется, все-таки запутались в подъездах? Вам подсказать, куда идти?
— Сейчас у меня другие дела. Просто так совпало, что они все время сосредоточены на вашем доме, — он пожал плечами.
Точно. Я бросила взгляд на экран телефона, который продолжала сжимать в руках. Как же сильно я все-таки опаздываю. Не так сильно, как Ник на нашу первую встречу, но правило пятнадцати минут сегодня точно нарушу.
— Тогда удачи вам в ваших делах. На самом деле, я опаздываю.
— И тебе удачи. Думаю, после всего, что между нами было… Кажется, можно уже на ты. Спасибо, что выделила время. Выглядишь здорово.
— Ну спасибо.
И покраснела.
Я так старалась сегодня выглядеть здорово, что даже волосы уложила на бигуди, которыми не пользовалась, наверное, со средней школы — хотела убрать пушистость и сделать волну более мягкой. В шкафу нашла белые джинсовые шорты, лежавшие там с таких же древних времен, а вот футболку взяла новую — сиреневую в черную полоску, типа тельняшки. Мне казалось, я буду неплохо сочетаться и с небом, и с зеленью, и с серыми домами. И мне действительно хотелось, чтобы это заметили. Точнее, заметил — тот, к кому я иду.
Еще и неудобные босоножки нацепила, белые — они всегда натирают мне мизинец, причем левый.
Я проскользнула мимо собеседника — и, сбежав со ступенек, зачем-то обернулась. Он продолжал держать подъездную дверь и делал это с такой торжественностью, с которой, подозреваю, Атлант не держит небесный свод.
Заметив слежку, махнул рукой, как будто прощался. И только потом шагнул внутрь.
Кровожадно закрылся подъезд. Он каждый раз закрывается так, будто собирается переварить всех вошедших. Днем еще ничего, а вот зимними-осенними вечерами в подъезде постоянно перегорают лампы, и приходится пробираться сквозь полную темноту. Тогда действительно страшно.
Жалко, конечно, что мы не смогли поговорить подольше.
Внезапный знакомый Оли на второй встрече уже представился. А мой нет, и это значит, что он не собирается продолжать со мной общение. А если бы даже и не собирался… У него есть девушка, а я вообще прямо сейчас иду на первую настоящую встречу с Ником. Считайте, свидание. Не знаю, как так получилось, но он предложил, и я согласилась.
Все не то свидания, не то встречи, на которых мне повезло побывать этим летом, начинались в одном и том же месте — возле моего института. Конечно, его, такой белокаменный, тяжело не заметить. Уверенно стоит, с четырех сторон скрытый многоэтажками.
Сколько раз я побывала здесь этим летом? Оно у меня началось с опозданием, и тем не менее.
Так странно проходить мимо места своей учебы, когда тебе не надо заходить внутрь. Чувствуется в сердце какая-то тоска, и тем она явственнее, чем ближе осень. Скоро я сюда вернусь и скучать перестану. Но сейчас — на окнах такие родные белые занавески, и сердце чуть-чуть замирает. Я теперь тоже буду ходить в белом, чтобы с ними сливаться и оставаться незаметной…
Я не опоздала.
Зато Ник написал, уже когда я была почти на месте, что задерживается. Никак не победит кое-какие документы. Государственные электронные сервисы сошли с ума, с ними не в силах разобраться даже гении-программисты, так что уж говорить о простых обывателях.
Я ждала его, сидя на лавочке в гордом одиночестве. Подставляла лицо августовским солнечным лучам — ведь сгорю, более чем уверена.
Он пришел минут через тридцать после назначенного срока, уже когда я начинала засыпать, побеждённая теплом.
— Ника, привет, — и остановился напротив, загораживая свет. — Рад, что в этот раз ты не стала брать с собой семью.
Не успели встретиться, а он уже язвит.
— А я рада, что ты рад. Привет, Ник.
Мы неловко обнялись — я даже не успела почувствовать его тепло, что уж о трепетании говорить — и застыли друг напротив друга, не зная, что еще такого можем сказать.
Оделся он не так ярко, как прежде: джинсовые шорты, бежева футболка. Ни браслетов, ни кулона, к которому я когда-то проявила так много внимания. Видимо, и правда был занят, собирался на ходу. Светлые волосы спустились к лопаткам. Быстро растут. Быстрее моих. На глазах — темные очки, через которые так сложно разглядеть радужку, и я даже начала сомневаться, действительно ли глаза у него зеленые, как я помню?
Я солнечные очки не стала надевать, постеснялась.
Душу отчего-то охватило сомнение.
С момента нашей предыдущей встречи произошло уже столько виртуальных диалогов, а если точнее — то попыток диалогов, что я даже не знала, как следует себя вести. И в принципе не понимала смысл этой прогулки. Пока сидела на этой лавке, сто раз успела пожалеть, что в принципе согласилась куда-либо идти.
