Третий день стал неудачливым. Во всех планах, если смотреть со стороны путешественника. Но мне понравился больше прочих.

Во-первых, выдался он пасмурным и прохладным.

Уже к вечеру второго дня небо затянуло тучами, так что с четвертого озера мы уезжали впопыхах, чтобы не попасть в непогоду. Вечером дождь так и не начался — решился на это лишь ближе к утру. Я прямо-таки слышала, как он барабанит по наружной стороне подоконника сначала менее интенсивно, а потом все громче и громче. Мне не спалось.

Во-вторых, пятое озеро оказалось самым красивым (об этом позже), но и самым трудно обнаруживаемым из всех. Мы пару раз пропускали повороты, ибо на карте они присутствовали, а на деле давным-давно уже поросли травой. Нам предлагали новые маршруты, и вместо того, чтобы сокращаться, расстояние между нами и озером лишь только увеличивалось…

И все же в конце концов мы его нагнали.

Папа ругался. Говорил, теперь только по проверенным картам ездить будет, никак не по навигаторам. Мы с мамой кивали — да-да, именно так, и все же взгляд был устремлен вперед.

Озеро было необычайное — розово-красноватая вода на фоне мрачного серого неба. Бьются о песочный берег волны, точно морские. Ударяются о поверхность косые дождевые капли, расходясь на неуверенные круги. Народу, кроме нас, пара человек — все остальные то ли так и не смогли отыскать дорогу, то ли испугались дождя.

Вдалеке — холмы, верхушки которых прикрыты дымкой, как вуалью. И парусник с белым крылом. Кто же оказался настолько смелым, чтобы соревноваться с непогодой?

Аргиллиты. Так назывались минералы, из-за которых казалась розовой вода. Пока я искала это, смахивая с экрана дождевые разводы, Илья уже побежал вдоль побережья, чуть-чуть загоревший за эти два дня. А вскоре и вовсе скрылся в воде с головой.

Я не рискнула сегодня купаться.

Но, справедливости ради, мама тоже.

Мы немного походили по берегу, мама вдохновилась на фотоискусство, и даже я несколько раз попала в кадр — получилось красиво. Можно будет выбрать что-нибудь для новой аватарки. Разбушевавшийся ветер трепал волосы и одежду, и казалось, будто, стоя на краю обрыва, мы в какой-то момент сделали лишний шаг, и вот уже летим вниз, в бесконечную злобную пропасть.

Парусник вскоре пропал — надеюсь, просто причалил к противоположному берегу, а не поглотился на ужин этой красивой розовой водой…

А погода с каждой минутой портилась все больше, усиливался дождь, и мы с мамой очень быстро свернули всю деятельность. Стояли на берегу, укрываясь куртками. И кричали нашей дорогой родне, чтобы они как можно скорее возвращались к нам, дурные (мало того, что мокро, так еще и опасно).

Илья кричал в ответ, что вода здесь — самая теплая из всех тех мест, где мы успели побывать.

Только и наших, и его слов было почти не слышно — слишком сильно шумел в голове ветер. В какой-то момент я и вовсе прикрыла глаза, на мгновение представив, что нахожусь на необитаемой планете. Той, куда есть доступ лишь у меня… а так хотелось, чтобы его знал кто-нибудь еще.

Обратный путь оказался куда менее запутанным, чем путь к озеру. И все же мы ехали домой, а не на базу, поэтому выдался он долгим.

Непрерывно работали дворники — дождь сопровождал нас всю дорогу. Настолько же непрерывно болтал Илья. Видимо, очень уж он вдохновился этой поездкой, хотя ехать хотел меньше всех. Илья-то, к слову, ноутбук так свой и не открыл ни разу…

А я нацепила наушники и включила музыкальную волну: подборку треков из разных периодов моих жизни. Задумалась обо всем этом и кое-что поняла.

Если я что-то и покорю, то, наверное, не сейчас. Позже.

Мне отчего-то казалось, что теперь, после нашей первой настоящей прогулки, все стало совсем по-другому. Что исчезли всякие недомолвки, установившиеся между нами, и уж теперь-то мы начнем общаться как нормальные люди, которым не то чтобы все равно друг на друга.

Но я ошиблась.

Недомолвок стало лишь больше.

Во время нашего небольшого путешествия я и вовсе не писала Нику, убеждая себя в том, что занята отдыхом. Причем моя ужасная занятость не запрещала отвечать на сообщения, если Ник напишет первым. Я почти не появлялась сети, всем своим видом демонстрируя, насколько поглощена процессом отдыха.

Я бы ответила, если бы он написал, но ни того, ни другого не случилось.

Хорошо. Я убедила себя, что и у Ника сейчас имеется множество развлечений. Он ведь совсем недавно вернулся, наверняка разгребает дела. Я позабыла это величественное слово — «гордость» — и написала ему первой, как только мы переступили порог квартиры. Спросила, не хочет ли он прогуляться.

Ник ответил довольно быстро. Но не то, что я хотела услышать.

«погода не очень вдохновляет гулять….»

А в нашем городе, как оказалось, тоже вовсю идет дождь. Не удивлюсь, если громадная черная туча захватила всю страну, а то и планету — и скоро свершится новый всемирный потоп.

И все же я продолжала стоять на своем:

«август заканчивается, теперь еще два месяца будут дожди».

«когда-нибудь закончатся».

Когда-нибудь закончится мое терпение, если Ник продолжит отвечать в том же духе.

«вместе со свободным временем. ибо если в нашем институте студентов не щадят, то что уж говорить о вашем».

«ибо?»

«тебе перевести?»

Не знаю, откуда во мне взялось столько злости. Быть может, в нее трансформировалось разочарование? Ну хорошо, сегодня и вправду не погуляешь. Завтра тоже обещают ливень каждые два часа. Но почему бы не встретиться послезавтра? Через пару дней?

'я знаю это слово…

просто раньше только в стихах его использовал'.

Ну вот мы и говорим о словах, как я когда-то хотела. Где же радость?..

«я еще и 'ежели» знаю.

красивое слово, острое, как веточка крыжовника. взгляд через плечо, и вот благородная дама бросает: «ежели так»… как будто укол'.

«ежели и я знаю. необычные ассоциации… как по мне, оно скорее мягкое».

И больше ничего не написал. А мне тоже перехотелось с ним разговаривать. Хотя уж о словах я точно могла сказать многое.

Будет ли Ник вспоминать обо мне каждый раз, когда встретиться с этим «ибо?». Будет ли вспоминать обо мне хоть когда-нибудь, хотя бы вдесятеро реже, чем я вспоминаю о нем?

И надо ли мне это — о нем вспоминать?..

«сегодня солнечно».

«вижу….»

«не хочешь прогуляться? пока опять не начались дожди».

«сегодня не получится, много дел……»

«удачи тебе во всех твоих делах».

«спасибо:) и тебе».

— Илья, слушай.

— Да?

Три дня отдыха обернулись для него неделей работы. Сидит за компьютером, бедняга, сгорбившись, глаза краснющие и вид замученный. Как будто мешки таскал всю ночь или тусовался. Как говорится, каждый в молодости гробит здоровье по-своему.

— Это твое?

И протянула ему бордово-белый бомбер, который со всей тщательностью прятала в углу шкафа. Думала, отдам при следующей встрече, но до сих пор не знаю, когда она состоится и состоится ли.

Илья покосился на бомбер с огромным сомнением. И ответил:

— Точно не мое. Дай сюда.

Развернул, всмотрелся в нашивку.

— Кажется, Ник в такой ходил.

— Видимо, забыл, когда приходил к тебе что-то забрать?

У меня взгляд невинный-невинный, а у Ильи — чересчур подозрительный. Тем не менее, бомбер он свернул и бросил на кровать. Видимо, это было такое своеобразное обещание вернуть его при случае.

— Давно его уже не видел, — заметил братец.

— Занят?

— Я да. А вот Ник… — Илья качнул головой и вновь уставился на меня. Даже когда он смотрел снизу вверх, со стула, взгляд у него все равно был полным превосходства. — Хорошо, я у него спрошу, не мог ли он забыть у нас эту свою толстовку.

— Хорошо.

Илья будто бы пытался вывести меня на чистую воду. Уличить на обмане — и почему же я всем кажусь лгуньей?