— Это совсем не значит, что я должен решать квадратные уравнения и больше ничего не делать. Ты случайно не хочешь попить чай? Проголодался слегка… Не хотел идти, вдруг всех вас разбужу. Но теперь вину можно будет спихнуть на тебя — скажу, ты гремела.

— Илья, вот ты взрослеешь, нет?

— Взрослею… К сожалению.

— Ладно, идем.

Впервые за долгое время я наблюдала за тем, как готовит Илья. А готовил он основательно. От хлеба откромсал ломоть в треть булки. Сверху уронил четверть пачки масла и кусок колбасы толщиной с два пальца.

— Ты не хочешь? — спросил Илья гостеприимно. Я помотала головой. Бывало в детстве, точно помню, бывало, что Илья меня подкармливал. Однако последние лет шесть мы с ним поменялись ролями.

Стоит заметить ради приличия, чайник Илья выключил сразу, как он по уровню шума превысил допустимый предел. Предел небудимости, который Илья выставил самостоятельно. Но объективно. По моему мнению…

Три — с горкой! — ложки сахара, и Илья опустился напротив меня. На стене горел ночник, и разглядеть радость на его лице было совсем нетрудно.

— Приятного аппетита, братик.

— И тебе приятно похлебать чай, сестричка. — И тут же пробурчал, как же наш дед Илья без этого: — И так худая, а еще на диетах сидишь…

Передо мной в самом деле стояла лишь кружка с чаем. Зеленый, с мелиссой и ромашкой, он уютным летом окутывал скромное пространство кухоньки.

— Я не сижу на диетах. Просто не голодна…

Он пожал плечами. И принялся уплетать бутерброд. Для его полного исчезновения потребовалось, наверное, секунд тридцать. Такому-то немаленькому мальчику надо бутербродов пять, а то и десять. Взять весь существующий в доме хлеб, всё масло и колбасу…

Ложечка ударялась о края чашки в безуспешных попытках размешать весь сахар, который вбухнул в чай Илья. Чтобы отвлечься от этого звука — только чтобы отвлечься! — я спросила:

— Как там, кстати, твои… приятели?

Звон прекратился. Илья оставил ложечку в покое, посмотрел на меня, приподнял брови:

— Мои мальчики? — Он покачал головой из стороны в сторону так безутешно, что мне тут же захотелось его стукнуть. — Ну, всё с тобой понятно, Ника. Поэтому, может, и не спишь? Думаешь о моих приятелях.

Может быть, и поэтому.

Полюбопытствовала:

— Поздравил уже с днем рождения?

— Я не из тех сентиментальных людей, которые держат палец над кнопкой, чтобы отправить кучу сердечек и звездочек ровно в полночь.

Это было правдой.

— Будете отмечать?

— Позже будем. Ника, — он вновь схватился за ложечку и принялся звенеть еще усерднее, как будто мне назло. — Я правда не думал, что он начнет тебе симпатизировать.

— Почему это? — Спорить со словами Ильи я не стала, потому что в этом не было никакого смысла.

— Ты вся такая… — Ложечка с грохотом упала на дно кружки, и я едва ли не сорвалась с места, чтобы ее словить:

— Разбудишь сейчас…

Илья покивал, будто я только что подтвердила его мысли.

— Ты вся такая… Правильная. Такая, ну, знаешь… Идеальная девочка. Сидишь дома, готовишь еду, читаешь книжки. Занимаешься образованием, следишь за опрятностью. Слишком хорошая для него.

— А он что? Уголовник-рецидивист?

Судя по его стихотворениям, не так уж я не права…

Илья сделал глоток чая, причмокнул. Слова, что ли, подбирал?

— Поделюсь с тобой немного своей философией. Для парней существует два типа девушек. Если не учитывать сестер… Первый — те, которые встречаются с их друзьями. И воспринимаются в качестве дополнений к этим самым друзьям. С ними, скажем так, можно поразговаривать и посмеяться, но ты понимаешь ясно, что это не твоя территория.

— А второй?

— А второй… Ну, ты пей чай, не стесняйся. Второй — девушки, рядом с которыми им хочется быть. Те, взаимодействия с которыми могут в будущем перерасти во что-то серьезное. Которые привлекают внешне и внутреннее. И колебаться начинает что-то, там… — он коснулся груди. — Девушки-друзья… Назовем их нулевым типом. Очень редким. Вы либо оба шарите в узконаправленной области, вам интересно обсуждать профессиональные интересы, и только их. Либо ты понимаешь, что такая, как она, никогда тебе не достанется, остается радоваться дружбе. Либо вы слишком разные, и это обмен опытом. Понимаете, что поубиваете друг друга, если попытаетесь быть вместе, но… любопытство есть, или, скорее даже, азарт. Почему Ник перед тобой такого джентльмена строит, я пока не понял. Видимо, разглядел что-то, к чему мы уже привыкли, а для него еще в новинку…

— А для его потенциальной девушки я слишком хорошая. В смысле правильная, а не в том, что красавица и хорошая собеседница.

Чай-то я пила, не стеснялась.

А вот разговор вызывал куда больше смущения. Один из тех редких разговоров, которые временами случаются между Ильей и мной. Они меня всегда смущают.

— Ника, ты красавица и хорошая собеседница. — Илья вздохнул и продолжил через мгновение: — Было это на первом курсе… Одна дама из-за него едва не сбросилась с крыши. Словили в последний момент, буквально. Не понимаю, что вы все в нем находите.

— А ты бы тоже хотел, чтобы из-за тебя прыгали? — не удержалась от колкости.

Откровения Ильи я испугалась. Но не удивилась. Не представляю себе, насколько нужно отчаяться, чтобы пойти на настолько отчаянный поступок. Но у каждого — жизнь своя, и судить кого-то я не в праве.

Илья цокнул.

— Он пробовал многое из того, о чем ты никогда даже не слышала, невинная моя овечка. У него… Ну хорошо, признаю, жизнь у него была не самой сладкой. Но иногда начинает казаться, что терять ему попросту нечего. И он ставит на кон всего себя.

Я не нашла, что на это ответить.

Смотрела в окно, на слабо сияющие звездочки. Дни с каждым днем всё короче. Если бы был конец июня, можно было бы сказать — скоро рассвет. Но сейчас — до рассвета еще несколько часов. Ничто не нарушает мрак, не препятствует разговорам.

— Вот поэтому у меня даже мысли не возникает коннектить с твоими подружками, — подытожил Илья.

— А ведь ты им нравишься, — призналась я.

— Обеим?

Мне вспомнилась Полина — и ее задумчивые взгляды, направленные на Илью, который любит заявиться на кухню во время наших посиделок.

Ответила, имея в виду Олю:

— Как минимум, одной.

— Но заметь, — Илья поднял вверх указательный палец. — Я им не улыбаюсь и на свиданки их не провожаю.

Ну да. Илья может придумывать что угодно, но на нашей последней встрече с Ником мы сначала обсуждали девушек, которые ему нравятся, а потом собачек, которые нет.

Когда мы встретимся в следующий раз?

Я так устала ждать. Зависать в состоянии неопределенности. Так хочу встретиться с ним наконец: то ли чтобы простить всё его невнимание, то ли чтобы оскорбиться раз и навсегда. Но увидеть уже наконец перед собой его глаза наглые.

— Я не на свиданку ходила, — я вздохнула. Не прошло и месяца, а ощущение такое, будто всё это было давным-давно. — Просто погулять. Я с одногруппником виделась.

Но Илья не сдавался:

— Я с ним поговорю по-мужски. Чтобы перестал тебе голову насиловать.

— Прямо-таки по-мужски?

— Объясню, что бывает с теми, кто обижает мою сестричку.

Чай закончился.

Я поднялась с места, поставила кружку в раковину. Терпеть не могу грязную посуду, мою сразу же после еды, даже если очень занята. Но сейчас совсем не хочется открывать воду — боюсь разрушить момент.

— Мы с ним уже и не общаемся, — заметила я, и прозвучало это куда эмоциональнее, чем хотелось. Голос задрожал, последние слова я произнесла тихо, почти неслышно. — Поздравлю, да и всё.

— Всё с тобой ясно, Ника. — Илья сказал это так, что сразу стало ясно — ничего-то я не поняла.

Объяснил бы, что ли. Но Илья решил хранить молчание.

— Спать пойдешь? — спросила, чтобы перевести тему.

— Нет, Ника. Тебя буду караулить от всяких бабаек и ещё своих приятелей, чтобы не украли. Встану за дверь, сольюсь с темнотой и дыхание задержку.