Я вернулась в собственную голову и открыла глаза.

– У них там дети, – пробормотала я.

Даже мне, выросшей в Гетто, это было странно – как можно рожать детей, когда живешь… так. Я пошла к Эрике – поделиться наблюдениями.

– Ты слишком многого хочешь от людей, которые взрывают школы, – сказала она. – Если они готовы держать своих детей в таком месте, то, конечно, и чужих жалеть не будут.

– Когда все закончится, детей можно будет отправить в государственные интернаты, – сказал Детлеф. – Там им будет лучше.

Я впервые была согласна. В мире мало мест, которые были бы хуже, чем государственный интернат, но этот поселок точно был одним из них.

Мы немного пофантазировали о том, что еще будем делать, когда все закончится. Солнце почти скрылось и настала очередь Эрики поддерживать связь между группами, а сразу после сеанса сержант Хольт объявил общую готовность.

– Режим радиомолчания, – сказал он. – Связь только через медиаторов. Ни звука. Выступаем.

Мы с Эрикой направились к нашему врачу, а остальные, проверив оружие и броню, растянулись частой цепочкой и приготовились спускаться к поселку.

На прощание я обняла Коди

– Я скоро, – сказал он, прижав меня к себе. – Туда и назад.

Я посмотрела ему вслед и подставила руку под инъектор. Несколько секунд – зеленая вода, мгновенное удушье – и я увидела мир чужими глазами. Все они – Детлеф, Алекс, Тим, Иржи и Мартин – смотрели в одну и ту же сторону, и картинка, хоть и распадалась на части, была довольно понятная и четкая. Куда более четкая, чем я получала, находясь в своем теле. На меня обрушилась целая куча запахов и звуков, которых не было раньше, я видела цвета, которые до этого не воспринимала. Мир, который видели модификанты, был странным – но интересным.

Они двигались быстро и бесшумно. Несколько минут – и мы подошли к домам. В домах были люди – глазами Талеша я видела цветные пятна за тонкими стенами, и было оружие – его чувствовал Детлеф, странный металлический запах, и все пытался понять, есть ли в нем примесь миндаля.

Обменявшись знаками с ближайшим парнем из группы Эрики, я попросила ее освободить его голову и передала ему то, что поняли мы – про оружие и людей – и приняла информацию от него.

Слившись со стеной, Детлеф – и я вместе с ним – заглянул в окно ближайшего дома. И замер. Я знала, что он ожидал увидеть – каких-нибудь грязных обросших людей, перебирающих автоматы, или пустую комнату, где на столе разложены составные части бомбы, или самодельную лабораторию.

Там была девушка лет шестнадцати. Она стояла против света, волосы, подсвеченные заходящим солнцем, нимбом окружали ее голову, длинное платье спадало до самого пола. Не знаю, была ли она красивой, но я смотрела и не могла оторваться. В убогой комнате, в домике посреди пустошей, в этом грязном поселке, набитом оружием и взрывчаткой, в котором – никто еще этого не знал, кроме нас – вот-вот начнется бойня, она со своими светящимися волосами и вечерним платьем была совершенно неуместна. Одно ее присутствие отрицало происходящее. Словно ее вырвали и закинули сюда из какого-то другого места, из прошлого или будущего, или вовсе из параллельной реальности, и теперь она стоит здесь и не может понять, где же ее волшебный лес.

Это длилось несколько секунд, а потом девушка начала поворачиваться, и Детлеф мгновенно убрался от окна. В этот дом мы заходить не будем, считала я его намерение. Пусть себе стоит там, может, ее это и не заденет.

Через меня он подал знак остальной группе, направил ребят, и мы двинулись дальше, обходя дома так, чтобы никому не попасться на глаза. Группа Эрики уже скрылась за машинами, брала на прицел тех, кто был на улице. Мы снова обменялись информацией – машины были не на ходу, значит, никто на них не сбежит. Нужно было найти кого-то из группы Иштана и обменяться информацией с ними, но в этот момент с другого конца поселка раздались выстрелы и что-то взорвалось.

Общий эмоциональный фон резко изменился, от выброса адреналина стало жарко.

Детлеф кинулся вперед, через меня велев остальным оставаться на месте. Держась под прикрытием стен, он перемещался так быстро, что я едва успевала отслеживать его движения. На улицу высыпали люди, у многих в руках уже было оружие, но они видели лишь размытую тень. Мы наткнулись на лужу крови, затем увидели тело – какой-то оборванец, вместо лица кровавое месиво, на руках следы пороха. В нос ударил запах химии из ближайшего открытого дома. Детлеф узнал запах – какая-то самодельная наркота.

Стреляли теперь повсюду, группа Эрики вела огонь из-за машин, мои заняли удобную позицию в одном из домов, положив тех, кто там был, лицом в пол. Иржи иногда поглядывал на них – женщина и двое детей-подростков, у всех связаны руки. Правильно, если здесь «Ин урма Эва», то им и подростки могут помогать.

В одном из домов что-то взорвалось, пожар тут же перекинулся на соседние постройки.

Двое из моей группы в один момент оказались на другом конце улицы. Я мельком увидела Коди и обрадовалась, что с ним все в порядке. Сопротивления почти не было – кто-то пытался отстреливаться, но большинство тех, кто нам попадался, тут же поднимали руки, стоило дать очередь поверх голов.

От выстрелов закладывало уши. Небо осыпалось горячим пеплом.

Нужно было срочно найти хоть кого-то из группы Иштана, узнать, как они. Я, хоть и не подключалась к ним, но чувствовала маячки и подсказывала Детлефу направление, и уже совсем скоро мы наткнулись на Петера. Детлеф быстро оглядел его, будто просканировал – порядок. Петер приложил два пальца к щеке. Это был наш знак еще с учений – «я свободен, подключись».

Я не раздумывала. Да, это Петер, и я бы предпочла встретить не его, но мои чувства сейчас значения не имеют. Мне нужно было оставить кого-то из своих – я бросила Тима и нырнула в голову Петера, прямо в его темноту, в зарождающийся хаос.

Тише, передала я ему мысль, и сразу стало спокойнее и темнее. Тише, все в порядке. Я здесь, я с тобой. Что случилось?

Эмоции, которыми он был наполнен, ни о чем мне не говорили. Сплошное движение, хаос, боль, злость. Я лишь поняла, что что-то случилось, что-то вышло из-под контроля, но что?

Осознав, что я его не понимаю, Петер начал говорить. Беззвучно – двигались лишь его губы, но я чувствовала их как свои. Он произносил отдельные слова, а об остальном я догадывалась по тому, что происходило в его голове.

И я наконец поняла. Произошло что-то – Петер не знал, что именно, он не видел, – после чего их ударило волной чужих эмоций, и Иштан потерял связь со своей группой. Полностью.

– У Иштана нет связи с группой, – сказала я капралу Ильду, приоткрывая глаза.

Он остался тут, со мной, Эрикой и Доком, обеспечивал нашу безопасность.

Я продолжала следить за своими – все было в порядке, засев в доме, они заняли прекрасную позицию, а потом Детлеф швырнул светошумовую гранату в соседний дом, и теперь там тоже все лежали связанные лицом в пол.

– Найди их, быстро. Проверь, кому нужна помощь, – велел капрал Ильд. – Келемена найти можешь?

Я снова закрыла глаза.

– Пусть Эрика следит за моими ребятами. Хоть за кем-то, – попросила я.

Это уже было слишком сложно – поддерживать связь со своей группой и одновременно искать чужую. Я по очереди отключилась от каждого, напоследок отправив им эмоции сожаления и пообещав вернуться как можно скорее, и принялась искать.

– Иштан жив, – пробормотала я. – Ищу остальных.

Подключаться к медиатору, который, во-первых, этого не ожидает, а во-вторых, только что пережил какое-то сильное потрясение, я, конечно, не стала. Жив – отлично, с ним как минимум второй врач, не пропадет.

Одного за другим я проверяла членов его группы.

Треснувшее стекло, дрожащее от взрыва, звук, заполняющий все пространство, достающий до каждой клеточки тела – Макс Паул. Идет вдоль стены, неслышно, он видит цель, а цель его – нет. Отличная позиция, промахнуться невозможно. Сейчас… Нет, парень решил сдаться, тем лучше, все они сдаются, еще несколько минут, и все будет кончено…