Общественная организация местных племен в определенной мере нашла отражение в структуре поселений киевской культуры. Смена крупных поселков первых веков нашей эры (Почеп, Оболонь), сохранившихся кое-где в лесной зоне и позднее (Абидня, Тайманово), небольшими, близко друг к другу расположенными поселениями может свидетельствовать об изменениях социальной организации, отразивших процесс развития первобытной общины. Новые общественные отношения соответствовали и более высокому уровню сельскохозяйственного производства, в котором начинался постепенный переход к пашенному земледелию. В первую очередь это касается районов Подесенья и Среднего Поднепровья, расположенных по соседству с черняховскими памятниками.

Генезис киевской культуры может быть охарактеризован лишь в общих чертах. Главной причиной этого являются немногочисленность исследованных памятников I–II вв. на территории, где позднее распространилась киевская культура, и отсутствие детальных публикаций. Это замечание относится и к наиболее ранним памятникам киевской культуры, естественно обладающим более выразительными чертами культур предыдущего периода. Ареал киевской культуры в I-II вв. был заселен потомками носителей зарубинецкой культуры, оставившими так называемые позднезарубинецкие памятники типа Лютежа и Оболони в Среднем Поднепровье, Почепа в Подесенье, поздних комплексов Чаплина в Верхнем Поднепровье. Подобные памятники известны и южнее — от среднего течения Южного Буга (Рахны и др.) до верховьев Псла и Северского Донца (Картамышево 2 и др.). Все эти древности, подчас весьма различные, все же обнаруживают сохранение определенных зарубинецких традиций в керамическом комплексе и домостроительстве. Это небольшие квадратные полуземлянки с очагом и многочисленные ямы-погреба на открытых поселениях, расположенных в невысоких местах, различные варианты округлобоких, реже ребристых горшков и корчаг с отогнутой шейкой, иногда украшенных по венчику ямками или насечками, столовые лощеные миски и диски-жаровни (Максимов Е.В., 1982, с. 70–132; Третьяков П.Н., 1982, с. 55–59). Эти черты сближают позднезарубинецкие памятники I–II вв. с киевской культурой. Однако разбор этих признаков показывает, что к III в. н. э. они претерпели определенную трансформацию. Кроме позднезарубинецких памятников, в формировании киевской культуры, очевидно, участвовали и какие-то пшеворско-зарубинецкие группировки Волыни и, возможно, более западных территорий — под их влиянием в киевской культуре на раннем этапе могли появиться некоторые формы сосудов (главным образом высокие ребристые миски) и инновации в погребальной обрядности (вторично пережженные черепки в погребениях). Существенную роль в сложении памятников киевского типа сыграли северные зарубинецкие племена, оставившие к северу от устьев Березины и Сожа, на границе с культурой штрихованной керамики, еще слабо изученные памятники типа Кистени-Чечерск (Обломский А.М., 1983а, с. 15–18). Подавляющее большинство керамических форм здесь продолжает зарубинецкую традицию, однако некоторые орнаментальные приемы (расчесы щепкой или гребнем) могли возникнуть под влиянием длительных контактов с северными соседями. Очевидно, во II в. н. э. часть обитателей памятников Кистени-Чечерск распространяется на юг, в результате чего здесь появляются поселения Грини, Вовки и др., не имеющие местных корней. Эти памятники, которые уже с определенным основанием можно назвать предкиевскими, фиксируют заключительный этап формирования культуры. Такова в основных чертах схема происхождения памятников киевского типа.

Выделение локальных вариантов киевской культуры возможно лишь в предварительном плане, поскольку широкое изучение самой культуры только начинается. Тем не менее, можно отметить в разных районах ее ареала определенные отличия в составе керамического комплекса, конструктивных особенностях жилищ и отопительных сооружений. Например, в Подесенье чаще, чем в других регионах, встречаются тюльпановидные горшки. На Киевщине известны горшки относительно вытянутых пропорций с размещением плечика в верхней трети высоты сосуда. В целом основные типы горшков и мисок на памятниках киевской культуры Среднего Поднепровья представлены большим числом разнообразных типов и вариантов. Для Верхнего Поднепровья более типичны банковидные и слабопрофилированные формы, чаще встречаются расчесы гребенкой по поверхности сосудов (около 10 % керамики). Для Подесенья характерны полуземлянки со столбом в центре помещения и открытым очагом. Домостроительство племен Среднего Поднепровья характеризуется смешением различных традиций. Так, кроме срубных полуземлянок здесь встречены углубленные в землю каркасные сооружения, постройки с глиняной обмазкой. На Киевщине отопительные сооружения часто размещались в углу жилищ, встречаются очаги вне построек, известны многослойные поды, вымощенные черепками. Аналогичные поды в Верхнем Поднепровье обычно сложены из камней. Локальные особенности культуры, естественно, наиболее четко проявляются там, где памятники данной группы больше изучены. Так, среднеднепровские памятники исследованы преимущественно к югу от Киева, деснянские — в районе Чернигова и Новгорода-Северского, верхнеднепровские — к югу от Могилева. Проблематично выделение лесостепного левобережного варианта, так как в изучении памятников верховья Сейма и Северского Донца сделаны лишь первые шаги, не позволяющие еще достаточно четко определить их особенности.

Очевидно, ряд локальных особенностей средне- и верхнеднепровских и деснянских памятников III–V вв. коренится в субстратных группах древностей, а также связаны с воздействием соседей, в особенности черняховской культуры и культуры штрихованной керамики. Так, в Верхнем Поднепровье переход от памятников типа Чаплина и Кистеней к типу Абидни произошел, вероятно, сравнительно плавно — на новом этапе сохранилось много зарубинецких форм кухонной и столовой посуды; значительное распространение получили орнаментация керамики расчесами гребня и безурновые погребения с сожжением, известные здесь и ранее. Памятники Подесенья унаследовали от почепских прежде всего полуземлянки с центральным столбом и очагом, а также, возможно, тюльпановидные горшки и цилиндро-конические миски. Различные источники сложения памятников Среднего Поднепровья нашли свое отражение в значительном разнообразии форм посуды и типов построек, восходящих не только к местным, но и к верхнеднепровским, и к деснянским прототипам.

Таким образом, в процессе сложения киевской культуры произошла сложная перестройка традиций различных местных групп позднезарубинецких древностей, осложненная инвазией отдельных западных и северных элементов. Новая культурная группа сохранила лишь отдельные черты классической зарубинецкой культуры и то же основное направление социально-экономического развития населения. Все это не дает оснований рассматривать ее в качестве простого продолжения зарубинецкой культуры, ее позднего этапа, как думают некоторые исследователи (Даниленко В.М., 1976, с. 65–66; Поболь Л.Д., 1969, с. 105–108). Это специфический культурно-хронологический комплекс, основные элементы которого выразительно отличаются не только от соседних археологических культур, но и от предшествующих и последующих древностей той же категории, что позволяет рассматривать памятники киевского типа как самостоятельную археологическую культуру.

Дальнейшая ее судьба раскрывается при сравнительном анализе раннесредневековых культур южной части Восточной Европы. Здесь же коренится и решение проблемы этнической принадлежности ее носителей. В настоящее время генетическая связь между киевской и колочинской культурами может считаться вполне доказанной (Даниленко В.М., 1976, с. 87, 88; Третьяков П.Н., 1982, с. 66–68; Горюнов Е.А., 1981, с. 63; Терпиловский Р.В., 1984б, с. 73–78). Это подтверждается почти полным совпадением их ареалов, значительным сходством элементов материальной культуры и особенностей хозяйственной деятельности, а также наличием ряда переходных памятников конца IV–V в. Особенно значительно сходство поздних памятников киевского типа Подесенья с колочинскими. Последние унаследовали квадратные полуземлянки с центральным столбом и очагом, топографию поселений, тип пряслиц и дисков-сковородок, основные черты погребального обряда. Для киевских поселений IV — первой половины V в., как и для колочинских, обычны тюльпановидные (тип I, 4) и биконические (тип II, 2) горшки. Изредка встречаются баночные и цилиндро-конические формы (типы I, 3 и II, 3), более характерные уже для V–VII вв. Обе группы посуды сближают не только общие формы, но также размеры, ряд технологических и орнаментальных приемов. Поэтому не случайно Е.А. Горюнов иногда называл деснянские материалы конца IV — первой половины V в. раннеколочинскими (Горюнов Е.А., 1981, с. 40). Относительно плавный переход к колочинской культуре, очевидно, произошел и в Верхнем Поднепровье, где поселение и могильник Тайманово, а также могильник Новый Быхов продолжали существовать и во второй половине I тысячелетия н. э. Переходные памятники представлены рядом комплексов поселения Ходосовка в Среднем Поднепровье, поселениями Сенча на Суле и Курган Азак на Псле и, возможно, поселением Каменево II в Курском Посеймье. Посуда из этих памятников, как правило, менее профилирована и ребриста, чем поздняя киевская (в основном горшки типов I, 3; I, 4 и II, 2; II, 4), однако и абсолютно колочинской ее назвать все еще трудно. В целом колочинская культура по сравнению с киевской выглядит несколько более примитивной, что, очевидно, объясняется усилением контактов с лесными областями Восточной Европы в послечерняховское время.