Она вновь повернула голову, чтобы посмотреть на их пальцы, после чего подняла глаза на него.

— Кит дал нам это.

Его пальцы остановились.

— Кит?

— Мой бывший муж. Кит. Он… очень богат. Я не… не хотела этого, но он внушил мне, что я должна все принять, чтобы развод был исключительно комфортным. Для меня. И Энди.

Хикс просто смотрел на нее.

— Он был… мы были… мы встречались, когда Энди получил травму. Они и раньше были близки. Он, ну, он всегда заботился об Энди, — поделилась Грета. — И все еще делает это. И обо мне тоже. Ну, в том смысле, что развод обеспечил меня домом.

Черт.

— И машиной.

Господи.

— И всей обстановкой.

Бл*дь.

— И он оплачивает проживание Энди и будет платить еще долгое время, поэтому я всегда могу, ну знаешь, не имея ипотеки или кредита, позволить другие вещи.

Она замолчала.

— Грета, это очень много денег, — тихо проговорил Хикс.

Он наблюдал, как она сглатывает.

Хикс посмотрел на улицу и отхлебнул еще пива. При этом размышляя, что сам никогда бы не смог этого сделать. Просто взять и купить дом. Или машину. Черт, он даже не мог ей помочь заботиться о брате, когда ему приходится обустраивать свой дом. Уж не говоря о том, что будет происходить с детьми по окончанию старшей школы и вступлением во взрослую жизнь. Он уже залез в наследство, чтобы купить мебель и заплатить за развод, а ему понадобится еще больше.

Его зарплата не была маленькой, но он не смог бы просто купить кому-то новую машину. А уж тем более дом. Не с его жизнью.

— Хиксон? — нерешительно спросила она.

— И он развелся с тобой из-за твоей матери? — спросил Хикс, не поворачивая головы.

— Он заботился об Энди и дал мне действительно хорошую жизнь. То есть, я работала и иногда пела, но знаешь, у нас была комфортная жизнь по большей части благодаря ему.

Хикс был уверен, что так и было.

— Но, я давала ей деньги, и Кит ненавидел ее, и его беспокоили мои поступки.

«Эээ. Что?»

Он вновь посмотрел на нее.

— Прости?

Она снова пожала плечами.

— Он действительно ненавидел ее. Как я и сказала, мы были вместе, когда произошла авария. Он знал Энди до нее и после. Она причинила ему боль. И даже не была мила со мной. Поэтому то, что я давала ей деньги…

— Она твоя мать.

Грета закрыла рот. И вновь открыла его, чтобы сказать:

— Да.

Он не знал, почему ее голос звучал озабоченно, но не стал спрашивать. А просто проговорил:

— И на этом все? У него была ты, и он тебя бросил, потому что твоя мать паразитирующая сука?

— Ну, это и я, ну…

Она попыталась убрать руку. Хикс продолжал держать ее.

Ее взгляд сосредоточился на нем, и она прошептала:

— Я не хотела семьи.

— А он хотел, — догадался Хикс.

— Да.

— И вы двое не обсуждали этот момент до свадьбы?

Ее голова дернулась.

— Мы обсуждали. Он знал.

Хикс свел вместе брови.

— Тогда откуда претензии?

— Он думал, что сможет изменить мое мнение.

— Это не претензии, Грета. Это чушь.

Ее пальцы сжались.

— Почему ты не хотела семьи? — спросил он.

— У меня была одна.

Он повернулся в ее сторону.

— Грета, я понимаю, что твоя мать не лучший пример. И, само собой разумеется, что мне ненавистно, что тебе и твоему брату приходится жить с тем, что она с ним сделала. Но я имею в виду семью, которая будет твоей.

— У меня была семья, Хикс.

— Я говорю о той, которую создашь ты сама, — объяснил он.

— Я вырастила Энди, Хиксон, — сказала она ему. — Он был моим. И никогда не принадлежал ей. Когда она позвонила мне и сказала, что родила, я поехала на автобусе в больницу. Медсестры принесли его мне и отвели нас в маленькую комнатку, где я сидела в кресле-качалке и держала его на руках. И тогда на меня обрушилось понимание. Он был моим. Я имею в виду не только в эмоциональном смысле. Но и во всех остальных смыслах. Потому что она не имела к нему никакого отношения.

Эээ.

«Что?»

— Повтори?

— Ничего. — Она покачала головой. — Ни бутылочки. Ни памперсы. Она не заставляла его вставать в школу по утрам. Мы не были детьми-дошколятами, которые должны были самостоятельно о себе заботиться, пока мать зарабатывает на жизнь. Она жила своей жизнью с двумя детьми в трейлере, с которыми ей приходилось мириться и, вероятно, иногда подбрасывать денег на еду. Или чтобы я могла купить Энди памперсы или сходить в магазин, чтобы купить ему одежду. А в самом начале мне нужно было ходить в школу, и кто-то должен был присматривать за ним. Но если я не могла позвать на помощь соседку, я приходила домой, а он плакал, потому что он лежал в грязном подгузнике. И она едва собиралась с силами, чтобы дать ему поесть, поэтому передавала его мне и сразу исчезала. Кроме этого, мы едва выживали, пока я не начала зарабатывать. И она начала обращаться ко мне за своей долей.

Он не мог поверить в то, что слышал.

— Ты шутишь, — прорычал он.

Она покачала головой, вновь пытаясь выдернуть руку, но Хикс держал крепко. Грета оставила попытки и продолжила рассказывать свою историю.

— Обычно он шел пешком. Но тогда начался дождь. И именно она забрала его с той вечеринки, потому что я была с Китом, и Энди не захотел прерывать нас, поэтому позвонил ей. И, к сожалению, она оказалась в том редком настроении, когда была согласна его подвезти.

Хикс посмотрел на улицу и количество пива, которое он выпил, было значительно больше в этот раз.

— Значит, теперь ты понимаешь, — заметила она странным голосом, который привлек его внимание.

— Понимаю, что? — спросил Хикс.

— Понимаешь, что Кит чувствовал к ней. Почему я не хочу семью, поскольку уже вырастила сына, которого обрела в четырнадцать лет. Поэтому я бы не хотела пройти через это еще раз, это тоже из-за нее в своем роде. Как все это, учитывая сотворенное, могло… — она неуверенно потянула руку на себя, но когда он не отпустил ее, прекратила, — заставить его развестись со мной.

— Нет, я не понимаю.

Грета моргнула несколько раз, после чего спросила:

— Нет?

— Черт, нет, не понимаю.

Выражение лица смягчилось, в глазах появилась тревога, и она тихо сказала:

— Хикс, он жил с этим десять лет.

— Милая, может он и чувствует себя нормально, оставив тебя, откупившись машиной и хорошим домом в милом городе, и поместив твоего брата в приличное место, где о нем достойно заботятся. Но ты все еще здесь, и где бы ни был он, его нет здесь, с тобой. Этого я не понимаю. Я думаю, он настоящий идиот.

Что-то вспыхнуло в ее глазах, похожее на смех с нечто большим, но искра потухла, и она проговорила:

— Ты пока даже не встречал Энди.

— Я познакомился с твоей матерью. Я далеко не всю жизнь и не всю свою карьеру в правоохранительных органах провел в этом городе, поэтому знаю таких женщин. И понимаю, что следом за ними следуют неприятности. Детка, я понимал это еще до того, как она открыла рот. И когда это произошло, я лишь убедился в своей правоте. Я все понимаю. И представляю, насколько все это было неприятно. Я не думаю плохо о мужчине из-за этого, потому что это дерьму ужасно, и он явно хотел позаботиться о тебе разными способами. Он просто полностью провалился в своем начинании.

— Но я была… я была слаба с матерью, — заявила Грета. — Все было не так, будто она заискивала или все время ошивалась рядом, надоедая. Она приходила и уходила. Но приходя, она всегда протягивала руку. И отчасти я давала ей деньги потому что, она уходила без скандала, если получала деньги. Поскольку в тех случаях, когда все шло не по ее, она устраивала настоящий беспорядок. Но отчасти я шла у нее на поводу, потому что, даже не исполняя хорошо свои обязанности, она — единственная мать, которая у меня есть.

— Грета, детка, она куда менее милая, нежели я ожидал, но я видел, как дети заботились о родителях, которые избивали их. Кто подвергал их сексуальному насилию. Кто неоднократно впускал в дома мужчин или женщин, которые впоследствии применяли насилие. Как я понимаю, она использует всякое дерьмо, чтобы получить желаемое, и ты не могла отказать. А еще я понимаю, что родителям и так сложно говорить: «нет». И дело не в том, что тот, кто смог вычеркнуть все это из своей жизни, сильней. Может просто твое сердце больше, поэтому ты заботишься о ней. Но опять же, дело не только в этом. Это как с курицей и яйцом. Никто не может дать верный ответ. Это просто одна из жизненных ситуаций, с которыми мы справляемся так, как подсказывает сердце. И в этом нет ничего плохого.