Я не была верующей. В церкви была в основном тогда, когда проходила мимо и у меня было свободное время. Из праздников знала только Пасху и Рождество. Но и при всем этом я была уверена, что не смогу переступить порог храма теперь, когда узнала, насколько грязная моя душа.

Холодная промозглая питерская осень стала отступать под натиском ранней зимы. Деревья резко скинули листву, все вокруг стало однотонным и безликим. Редкие солнечные дни не успевали придать жизни красок — их тут же сменял серый небосвод, затянутый такими же серыми облаками. Снег, в противостоянии с дождем, долетал до земли и превращался в лужи. Моё внутреннее состояние вторило тому, что творилось с природой.

Я ходила на работу, занималась детьми и домом. Избегала встреч с друзьями и корпоративных мероприятий. Первые недели после возвращения из Москвы я держала себя в руках, старалась не раскисать. Но чем дальше, тем тяжелее становилось на душе. Знакомые и родные спрашивали не заболела ли я. А я отговаривалась тем, что у меня завал на работе и все никак не могу его разгрести.

Так летели месяцы моей жизни — безликие и однообразные.

В марте меня отправили в очередную командировку в Москву, где должна была состояться крупная промышленная выставка, на которой была представлена и наша компания. Я долго сопротивлялась этой поездке, но с моим руководителем такие номера, обычно не проходили.

Я снова ехала в купе ночным поездом. Но уже не одна, а со своей коллегой, Ольгой. Нашими соседями были две женщины лет шестидесяти. Поезд тронулся, мы обменялись дежурными фразами и как-то быстро легли спать. Я была рада тому, что не нужно вести пустые разговоры.

Я лежала на верхней полке и не могла уснуть — в купе было темно и душно. В голове всплыли воспоминания о той поездке, где мы встретились с Пашей и его коллегами. Сердце защемило от нахлынувших чувств, которые мне удавалось прятать где-то в глубине души и не возвращаться к ним несколько месяцев.

Я закрыла глаза и отчетливо услышала голоса, смех, аромат цитрусового парфюма и пронзительный холод тамбура. Мне показалось, что я схожу с ума — настолько явственно в моей голове воссоздалась обстановка той ночной поездки.

Чтобы хоть как-то остановить эту пытку, я осторожно спустилась со своей полки и вышла в коридор. Свет оказался для меня спасением — мой мозг мгновенно переключился на изучение окружающей обстановки.

Я простояла в коридоре достаточно долго и вернулась в купе только тогда, когда почувствовала, что падаю от усталости. Вернувшись, я снова забралась на свою верхнюю полку и мгновенно уснула.

По приезду в Москву на меня с огромной силой обрушилось отчаяние. Что стало триггером, я не знаю. Может то, что рядом не было родных, а может то, что Москва у меня все равно, как бы я ни сопротивлялась, ассоциировалась с Пашей. Я чувствовала себя дико одинокой и ранимой даже несмотря на то, что я была все время среди своих коллег. Но вида старалась не показывать — не хотела, чтобы у окружающих появились вопросы или сожаления.

В этот раз график моей поездки в столицу не был столь насыщенным. Так что у меня выдалось два свободных вечера. Один из этих вечеров я провела в номере отеля за чтением книги. А вот во второй свободный вечер Оля уговорила меня прогуляться по вечерней столице.

— Юль, пойдём пройдемся, а? — начала она свои уговоры. — Что в номере сидеть? Когда еще в Москву приедем?

— Не знаю, — пожала я плечами, — если честно, то мне не хочется.

— Ну понятно: ты же столько раз была в Москве, — Оля присела в кресло и обиженно посмотрела на меня, — а я, между прочим, здесь первый раз. И неизвестно еще, когда снова приеду, — уставилась на меня пристально.

— Ну ладно, — вздохнула я и примирительно улыбнулась. — Но только не долго и не далеко. Не забудь, что у нас поезд утром.

— Ура, — радостная Оля подскочила ко мне и крепко обняла.

Примерно через час мы неспешно прогуливались по Арбату. Сколько я не отговаривала свою коллегу, она настойчиво просила, чтобы мы обязательно посетили Арбат. Лично для меня там никогда не было ничего притягательного. Ну вот совсем не моё место. Я не любила шум и суету, не любила, когда многолюдно.

— Юль, пойдем посмотрим, — Оля потянула меня за локоть в сторону уличных музыкантов, которых окружила толпа слушателей.

Я нехотя пошла за ней, но осталась чуть поодаль, держась на расстоянии от толпы. Оля же, напротив, протиснулась в первый ряд. Два молодых парня исполняли песни Цоя. Среди тех, кто стоял в импровизированном круге слушателей, были люди абсолютно разных возрастов — от совсем молодых, до пенсионеров. Но при этом, многие подпевали и пританцовывали в такт музыке. Я и сама не заметила, как прониклась атмосферой и начала подпевать про себя.

Оля повернулась и замахала мне рукой, приглашая к себе — судя по всему уходить она не собиралась. Я махнула в ответ, но к ней не пошла. Вместо этого я стала прохаживаться рядом, чтобы не замерзнуть. Попутно смотрела по сторонам, изучая такую непривычную для меня вечернюю жизнь.

Когда я дошла до фонтана «Принцесса Турандот», чтобы получше рассмотреть его, кто-то осторожно взял меня за локоть.

— Юля, — раздался за спиной мужской голос.

Я повернулась и увидела Женю. Сердце начало бешено колотиться от этой неожиданной встречи.

— Ты как здесь? — Евгений явно был удивлен, однако, это не помешало ему перейти на «ты».

— В командировку приехала, — я еще не могла прийти в себя, поэтому ответила не сразу.

— Жень, — к нам подошел молодой мужчина и вопросительно посмотрел на меня.

— Юра, познакомься, это моя знакомая из Питера — Юля, — представил он меня.

Мы отвесили друг другу поклоны головой в знак знакомства. Повисла пауза.

— Ты спешишь? — спросил меня Женя.

Вместо ответа я пожала плечами.

— У нас тут столик забронирован в баре. Не хочешь присоединиться?

Я снова не спешила отвечать, ведь все происходящее в тот момент казалось мне чем-то не очень реальным, и я не понимала, как на все это реагировать. Я видела Евгения всего несколько раз, из которых только один раз мы полноценно общались. Я его даже приятелем назвать не могу. Поэтому, его приглашение в бар казалось мне не совсем уместным.

— Я не одна, — ответила все-таки я.

— Не одна? — мне показалось, что Женя чуть напрягся.

— Да, с коллегой, — поспешила добавить я. — Это она меня сюда привела, очень хотела Арбат посмотреть. Я не могу её бросить, — ну вот, я нашла прекрасный аргумент, чтобы никуда не ходить и при этом никого не обидеть.

— Мы и коллегу с собой возьмем, правда Юра? — не унимался Женя.

— Правда, — ответил мужчина. — Только давайте быстрее определяйтесь, а то Саня уже обзвонился.

— Юль, пожалуйста, не отказывайся. Я очень рад тебя видеть, — он так смотрел на меня, что я уже начала колебаться.

Пока я раздумывала, к нам подошла Оля и обвела нашу компанию вопросительным взглядом.

— Знакомьтесь, Оля, — сказала я.

Мужчины тоже представились и Женя перешел в новое наступление. Он стал уговаривать Олю присоединиться к их компании, использовав аргумент, который определил её решение:

— Дело в том, что Юля категорически отказывается идти без вас.

Я даже рот приоткрыла от того, как легко Женя перевел стрелки на меня.

— Ну хорошо, если только из-за Юли, — ответила чуть кокетливо Оля.

Я перевела взгляд на неё, а она в ответ пожала плечами и немного виновато посмотрела на меня. Я покачала головой, понимая, что у меня больше нет аргументов для того, чтобы отказаться от предложения Жени.

— Уговорили, — согласилась я, — но только не долго.

Женя широко улыбнулся, а Оля чуть не запрыгала на месте. Мне показалось, что она заинтересовалась Юрой. Хотя, может мне это только показалось.

Бар, в котором у мужчин был забронирован столик, находился буквально в двух шагах от того места, где мы встретились. Там было достаточно многолюдно. Обстановка была вполне классической для таких мест: шумно, многолюдно и немного тесно. Между деревянными столиками сновали официанты с подносами.