Мать подала им еду, а сама все думала: кому же отдать тюбетейку? Но так и не смогла решить Взяла, да и бросила ее на столик, вокруг которого ужинали сыновья. Все девятеро кинулись к тюбетейке и наперебой закричали:

«Моя! Моя! Моя!»

«Перестаньте ссориться! — прикрикнула на них мать. — Идите к хану. Он вас рассудит».

Отправились братья к хану. Всех их привели в ханские покои, и хан сказал:

«Прежде чем я разберу ваш спор, скажите, что вы умеете?»

«Я следопыт, — сказал старший брат. — Я умею читать любые следы — и человеческие, и звериные, и птичьи».

«А я дозорный, — сказал второй брат. — Муху за версту вижу».

«Я стрелок, — сказал третий брат. — Я сбиваю птиц на лету высоко в поднебесье».

«Я лучник, — сказал четвертый брат. — Дай мне сосновую веточку в четверть аршина, и я смастерю из нее лук со стрелой, равной сорока локтям длины».

«Я ладейщик, — сказал пятый. — Из дубовой щепки выдолблю ладью, в которой поместится целый аул».

«Я зодчий, — сказал шестой брат. — Из одного-единственного камушка я возведу дом, в котором разместятся все жители твоего ханства».

«Я кухарь, — ответил седьмой. — На один столик я поставлю столько кушаний, что их хватит на весь твой парод».

«Я землекоп, — ответил восьмой брат. — Если на твое ханство нападет враг, я могу вырыть любой подземный ход, который помог бы спасти тебе жизнь».

А девятый, самый младший из братьев, смутился.

«Я ничего не умею, — сказал он. — Зато даже у самого чуткого человека могу снять пояс с кинжалом, и он ничего не заметит».

«Молодцы! — похвалил хан братьев. — Отцы и деды наши говорили: «Смелый две трудности одолеет, умелый — три»… Сослужите мне одну службу, а потом я вас рассужу. Год тому назад пропала моя единственная дочь. Долго искал я ее повсюду, но так и не нашел. Найдите ее, и я дам вам, что пожелаете, а тюбетейку мы присудим самому умелому».

Следопыт попросил, чтобы его отвели в комнату ханской дочери. Посмотрел, — куда ведут ее следы, и сказал, что девушку увезли в горы.

Дозорщик посмотрел в сторону гор и тотчас увидел дочь хана. Она была за шестью горами, близ вершины Кап, в плену у одноглазого дракона.

Как услышал это хан — и обрадовался, и ужаснулся.

Но самый младший из девяти братьев, не умевший ничего делать, успокоил хана. Он пообещал незаметно увести девушку от дракона. Пообещал и увел, и вскоре хан уже радостно обнимал свою единственную дочь. Еще не опомнились отец с дочерью от великой радости, как дозорщик, пристально глядевший на гору Кап, вдруг сказал:

«Хан, надо быть начеку! Этот дракон открыл свой единственный глаз и внимательно смотрит по сторонам».

Растерялся хан. Тогда стрелок сказал, что он может поразить дракона стрелой, пусть только ханская дочь укажет, в какое место вернее целиться.

«Из такой дали дракона насмерть не сразишь. Надо, чтоб стрела попала ему прямо в глаз и ослепила его, — посоветовала девушка. — Тогда он не сможет сразу пуститься за нами в погоню».

Лучник взял сосновую веточку в четверть аршина, сделал лук и к нему стрелу длиною в сорок локтей. А стрелок натянул тетиву и послал эту стрелу прямо в глаз дракона.

«Теперь бежим! — сказала ханская дочь. — Дракон хоть и ослеп, а будет нас разыскивать. Давайте скроемся от него за морем. Море он, наверное, не переплывет…»

Созвал хан своих подданных, и пошли они все на берег моря, где ладейщик уже выдолбил из дубовой щепки ладью, в которой они все поместились. Сорок дней и сорок ночей плыла ладья по морю и наконец достигла долгожданного берега.

На том берегу зодчий построил из одного-единственного камушка дом, такой просторный, что всему народу места хватило. Но не успели в новом доме обжиться, глядь, выплывает из моря слепой дракон.

Тогда землекоп вырыл подземный ход. Девяносто дней и девяносто ночей шли хан с дочерью, и девять братьев, и все подданные хана по этому ходу, пока не пришли в такую прекрасную страну, где были прекрасные леса и воды, звери и птицы, но где не ступала нога человека. На радостях решил хан устроить пир.

Пришло время кухарю свое мастерство показать. Кухарь поставил перед ханом маленький столик и постучал пальцами по его краям. Начали на столике такие кушанья и напитки появляться, каких даже сам хан и его дочь сроду не пробовали. Три дня и три ночи пировал весь народ, а еда и питье не убывали, сколько бы ни пили, ни ели…

Теперь скажи, сын Болата Батырбек, которому из девяти сыновей вдовы должна достаться тюбетейка?

— Землекопу! — не раздумывая, ответил Батырбек.

И снова не выдержала молчунья, дочь хана Ульмеса:

— Я ведь уже дважды говорила тебе, что ты не умеешь угадывать! По обычаю, любая вещь прежде всего достается старшему. К тому же старший брат указал, в какой стороне находится украденная драконом девушка. Тюбетейка должна достаться старшему!

— Если тюбетейка должна достаться старшему брату, ты должна достаться мне! — радостно закричал Батырбек.

— Теперь вы ясно слышали? — грозно спросил хан у визирей. — Моя дочь, оказывается, заговорила с первого раза! Как вы посмели скрыть это от меня?!

Упали визири перед разгневанным ханом на колени, начали умолять о помиловании. Хаи Ульмес простил их и приказал глашатаям созывать народ на свадьбу.

Созывали всех: старых и молодых, кривых и хромых, умных и неразумных. Три дня и три ночи шел пир, невиданный и неслыханный. Старики пили, молодые пели, умные боролись, неразумные ножами кололись, хромые местами менялись, кривые бузой обливались…

Когда кончилась свадьба, Батырбек взял к себе отца и зажил счастливо с молодой женой.

Было у одного старика три сына. Двое старших работящие и толковые. Младший же — ленивый и гуляка. Умер старик отец, и остался младший брат на попечении старших.

Много лет поили они его и кормили, а потом и говорят?

— Пора тебе, братец, начать вместе с нами в хозяйстве работать.

А младшему лень, не хочется…

Рассердились старшие братья, выделили ему часть из отцовского наследства и сказали:

— Живи, братец, сам по себе, как хочешь!

Быстро промотал младший брат отцовское добро. Как дальше жить — не знает… А отец перед смертью рассказывал сыновьям, что зарыл он в кургане бочонок золота. «Если обеднеете, выройте бочонок и поделите поровну, — завещал отец. — А будете жить в достатке — золота не троньте».

«Я ведь уже обеднел», — подумал младший сын и вырыл бочонок. Вырыл и спрятал. А потом пошел к старшим братьям и говорит жалобным голосом:

— Братья, я очень нуждаюсь. Выроем отцовское золото и поделимся.

Согласились старшие братья. Пришли с младшим на курган, все кругом изрыли — ничего не нашли.

— Это вы тайком унесли золото! — закричал младший блат.

— Ты сам, наверное, взял, а на нас сваливаешь! — возмутились старшие. Спорили, спорили, к согласию не пришли. Отправились к судье. В пути застал братьев ливень. Переждали они его под деревом. И пошли дальше: идут, следы на дороге разглядывают.

Вот старший брат и говорит:

— Недавно здесь прошло стадо. Коз в стаде больше, чем овец.

— И пасет это стадо старик, — сказал средний.

— А собака у пастуха — серая овчарка, — добавил младший.

Прошли еще немного и увидели свежую колею. И снова первым заговорил старший:

— В этой арбе едет больная женщина.

— Бык, запряженный справа, слепой на правый глаз, — сказал средний.

— А колеса у арбы — одно новое, другое старое, — добавил младший.

Много ли, мало ли прошли, нагоняет их всадник и спрашивает:

— Не видели по дороге стадо?

— Нет, не видели, — отвечают братья.

Хлестнул всадник коня, поскакал дальше.