- Ладно, Шеф, не раскисайте. Земля круглая: сегодня я вам помог, завтра мне кто-то поможет. Может быть даже вы. Жизнь штука непредсказуема.

- Кларк… а то, что ты говорил этому… Мистеру Муру, правда? Про девушку и свою «позицию»? – не отпуская руки, спросил Смиттерс.

- Да.

- Знаешь, Кларк… - вздохнул он. – Побольше бы таких «эгоистов», - сказал и отпустил. А потом молча развернулся и ушёл.

Это было… неожиданно. И, честно признаюсь, тронуло мою довольно черствую душонку. Даже, наверное, больше, чем я сам себе решаюсь признаться. Такая короткая, скупая мужская похвала… Величайшая Награда и Величайшее Доверие. Так страшно его предать. И так хочется быть на самом деле его достойным…

Сложно это.

Я же человек простой. «Ускорился», вошёл в «контроль», провёл «анализ» состояния организма Смиттерса и, как сам себе недавно обещал, убрал очаг начинающейся язвы желудка у этого человека, который, как не крути, а делает важное и нужное дело. Как может. Плохо ли, хорошо, но делает.

И всё равно. Растрогал меня этот гад…

Хорошо, что следующей подошла Лана. Ей я вопросов задавать не позволил. Просто прижал к себе и нежно поцеловал. Мне это было надо. Помогает выбить из башки лишние тревожащие и пафосные мысли.

Однако, без вопросов всё равно не обошлось. Правда были они позже. Значительно позже. Уже в Тэлоне, в нашей постели, в которой мы нежились, неторопливо остывая после жаркого секса.

- Кларк, - начала она. – А что это было за место сегодня? Я никогда раньше от тебя о нём не слышала.

- Это… несуществующая официально, но принадлежащая Фонду частная закрытая клиника. Называется «Надежда», - довольно размыто ответил на вопрос я.

- Клиника всего с одним пациентом? – уточнила Лана.

- Ну, большую часть времени она вообще пустует, - сказал я, перебирая волосы лежащей на моём плече девушки.

- Пустует?

- Да. Я попросил Патрика создать это место просто на всякий случай. Мало ли, что может случиться с моими близкими или знакомыми. Человеческий организм хрупок и подвержен болезням. Удобно иметь под рукой такой вот инструмент – место, где немедленно окажут медицинскую помощь по высшему разряду без лишних проволочек, не задавая вопросов. Разве нет?

- Это в «Надежде» ведь поставили искусственную руку Миссис Фордман? – проявила поразительную осведомлённость Лана. – А несколько раньше – сердце Мистеру Фордману?

- Уитни проболтался? – вздохнул я.

- Не вини его, - улыбнулась Лана. – Я умею втираться в доверие и вытягивать информацию. У Уитни не было шансов.

- А ведь он подписывал обязательство о неразглашении, - поморщился я.

- Ну, он никому, кроме меня ничего и не рассказал.

- Именно поэтому, возле КПП клиники дежурил Лайнел Лютер. Потому, что Уитни никому ничего не рассказал. Кроме тебя. И Миссис Фордман тоже. Никому. Ну, кроме самой доверенной подруги. Или родственницы. Или кто там у неё числится в «кроме»?

- Не злись, - погладила меня по щеке Лана.

- Да я не злюсь, в общем-то, - потёрся о её ладонь я. – Трудно было изначально ожидать чего-то иного. Просто… надеялся.

- А кто ставил искусственную руку? И сердце? Я не знала, что вообще существуют такие технологии.

- Не знаю, - впервые соврал своей девушке я. – Патрик нанимал специалиста. За очень большие деньги.

- Вот как, - кажется, ни на цент мне не поверила Лана. Проницательная она. И умеет меня читать не хуже книг, которые ей так нравятся. – Понятно, - поудобнее устроилась на моём плече она. Не стала спрашивать и припирать к стенке. Умная. – Но за Мистера и Миссис Фордман всё равно спасибо. И за Байрона, - тихо сказала она и поцеловала меня в щёку.

- Давай спать, - предложил я, глядя в потолок.

- Давай, - согласилась она, поудобнее закидывая на меня ногу. Через пару минут она уже дышала тихо и размеренно. А я…

Мерзкое это ощущение… когда лжёшь. Особенно близкому человеку.

***

***

Я обещал, что займусь изучением организма Байрона на следующий день. А свои обещания привык выполнять. Так что, после окончания школьного дня и быстрого выполнения ежедневных работ на ферме (а я не прекращал ими заниматься, прилежно и ответственно делая весь необходимый объём хоть на каникулах, хоть во время учебы), я уже был в Метрополисе, в своей личной клинике. Правда, пришлось потратить ещё некоторое время на грим. Всё же, я совершенно не желал быть узнанным именно, как практикующий врач. Ведь оперативник правительственной спецслужбы – это одно, а медик, творящий чудеса – это совсем другое. Это неприятности иного порядка, даже близко не могущего сравниться с неприятностями и рисками первого случая.

Менять рост я не умею, в отличие от Тины Грир. Точно такая же ситуация с пропорциями тела. Однако, в том высоком и шкафообразном индусе, с характерным цветом кожи, цветом глаз и курчавым волосом, опознать Кларка Кента было довольно сложно. Особенно, если прибавить к образу белый медицинский халат, шапочку и марлевую маску на поллица.

Как минимум, Байрон меня не узнал. Меня мог бы выдать голос, но нет, такого шанса я предоставлять не собирался. Общался с пациентом исключительно жестами.

Провёл его в отдельный кабинет. Уложил в какой-то навороченный аппарат, вроде томографа, запустил оборудование для создания антуража, а сам встал рядом и принялся за углубленное изучение внутреннего строения его организма. Что ж, понакручено там было знатно. Одна функция за собой десяток других тянет. А те, в свою очередь» ещё по десятку третьих. Организм Байрона, в результате, вообще сложно назвать человеческим. От человеческого в нём только внешний вид, да приблизительное расположение основных органов. Но на этом всё. Сходство заканчивается. Дальше идут различия, и их очень много: вся биохимия другая. Вот просто, вообще другая. Вся внутренняя секреция, строение костей и мышечных тканей, кожных покровов, эффективность работы желудочно-кишечного тракта… Функционирование мозга и органов зрения. Тут нечего лечить. Как можно «вылечить» одно биологическое существо до «нормы» другого биологического существа? Тут уже само слово «лечить» даже будет неправильным. Ведь не лечение требуется а полная «переделка». И, если за неё всё же взяться, то даже в самом маловероятном благоприятном итоге, можно получить лишь практически полностью искусственное тело, лишь имитирующее «нормальную» работу тела человека. Но куда вероятнее, что Байрон просто погибнет в процессе. Или останется инвалидом. Ни тот, ни другой варианты меня не устраивали. Так что «лечение» отменяется. Придётся переходить сразу к адаптации к жизни с ограничениями и специальными возможностями. А это… процесс долгий.

О чём я сразу после завершения осмотра, уже в своём обычном виде, пришёл и сообщил родителям парня. Вроде бы они меня поняли. Хоть разочарование их и было очень сильным.

Однако, это жизнь. Не всё в ней идёт так, как бы нам того хотелось. Многие вещи неподвластны даже такой «имбе», как я. Это грустно, но факт.

После посещения родителей парня, я вернулся в клинику к нему самому. Но уже в нормальном своём виде. И сообщил всё то же самое уже самому Байрону. Однако, его я расстраивать так уж сильно не стал, подсластив «пилюлю» тем, что, не смотря на все отличия его организма, он всё равно остаётся вполне совместим с «нормальными» Хомо Сапиенс. В том числе и в плане обзаведения потомством.

Это, кстати, вообще очень удивительное обстоятельство, но за всё время в Смоллвиле, я ещё не встретил ни одного фрика, который был бы в этом плане не совместим с людьми, при том, что организмы у них были очень, ОЧЕНЬ разные.

Хотя, нет, вру. Были двое: первый Шон Кельвин – высшая ледяная нежить, а второй – Тайлер Рендал… тоже высшая нежить. Но там уже различия были концептуальные. Там уже не разные виды, а разные состояния: живое – не живое. Не живое жизнь подарить не может по определению. А там, что тот, что другой, живыми не были.