Зачем Генриху V понадобилось официально вмешиваться в семейную ссору, в которой он не был явно заинтересован, далеко не ясно. Канцлер Филиппа Доброго Николя Ролен считал, что Генрих V намеренно планировал брак между Хамфри и Жаклин, чтобы удовлетворить свои территориальные амбиции в Нидерландах. Однако маловероятно, что Генрих V мог пойти на такой шаг, который сделал бы Филиппа Бургундского его врагом в то время, когда от его сотрудничества зависели планы короля во Франции. Вероятно, ближе к истине объяснение самой Жаклин, согласно которому король действовал из личного сочувствия к ее беде. Показательно, что Хамфри только после смерти Генриха V, выждав несколько дней объявил о своей помолвке с Жаклин. Поспешность была характерна для этого человека. Он даже не стал дожидаться, пока Папа Римский аннулирует ее существующий брак. Остальным английским советникам должно было быть очевидно, что если герцог Глостер получит контроль над правительством Англии, то он будет использовать его ресурсы для утверждения притязаний своей жены в Нидерландах. Этот брак отвлек бы людей и деньги от войны во Франции и подорвал бы союз с Бургундией. Вероятно, это было главной причиной того, что претензии Глостера на регентство не нашли поддержки. Генри Бофорт стал лидером фракции в Совете, которая стремилась их сорвать. Это послужило началом злобной вражды между этими двумя людьми, которая до конца их жизни будет разделять английское правительство[17].

В начале ноября 1422 г. похоронная процессия Генриха V, медленно проследовавшая через Нормандию и Пикардию, достигла Англии. Вместе с катафалком ехали вдовствующая королева, герцог Эксетер и большинство ведущих дворян, сражавшихся вместе с Генрихом V во Франции. 5 ноября, когда в Вестминстерском дворце впервые собрался Совет в полном составе, Глостер сделал заявку на власть. Он возражал против составленного официального поручения, наделявшего его правом открывать Парламент, поскольку в нем говорилось, что он обязан этой властью Совету, а не пользуется ею сам, как старший пэр Англии. Но жалоба осталась без внимания. У членов Совета по очереди спрашивали их мнение и ни один из них не поддержал позицию Глостера. Бремя недавней истории тяжким грузом лежало на этих людях. Глостер мог стать еще одним Джоном Гонтом, чья попытка стать королем Кастилии подорвала военные действия во Франции в 1370–1380-х годах. Существовали и более широкие проблемы. Неприязнь к людям, монополизировавшим государственные должности, была давней традицией в Англии. Она омрачила старость Эдуарда III и привела к краху правительство Ричарда II. Советники опасались передавать вице-королевские полномочия одному человеку, особенно если этим человеком был герцог Глостер[18].

В кулуарах уже было принято решение. Члены Совета решили отказаться от регентства вообще. Когда через четыре дня после заседания Совета в Вестминстерском дворце открылся Парламент, Генри Чичеле, архиепископ Кентерберийский, в своей вступительном слове предложил, чтобы полномочия короны осуществлялись представительным Советом. Лорды, в чьи обязанности входило решение этого вопроса, поручили изучить прецеденты прошлых лет и проконсультировались с юристами. Они пришли к выводу, что требования Глостера "ничем не обусловлены, не основаны ни на прецедентах, ни на законах страны", но признали, что покойный король вполне мог намереваться сделать Глостера регентом. Но, по их мнению, Генрих V не имел права распоряжаться правительством иначе, чем в соответствии с законом, а английское право ничего не знает о опеке или других подобных концепциях римского права. Лорды согласились с мнением своих лидеров, что полномочия короля должны быть переданы Совету, правящему коллективно. По сути, это был регентский Совет. Чтобы власть не попала в руки какой-либо группировки, должны были осуществляться постоянные правила, которые требовали наличия кворума на каждом заседании и большинства голосов при принятии любого важного решения. Герцог Бедфорд должен был стать "покровителем и защитником королевства" и возглавлять Совет, когда он находился в Англии. В качестве ублажения самолюбия Глостера, ему предоставили право исполнять эти обязанности, когда Бедфорд находился во Франции, но лорды тщательно объяснили, что они не наделяют его никакими вице-королевскими полномочиями. Однако Глостер не смирился с поражением и представил меморандум, в котором мнение лордов отвергалось как юридически и исторически несостоятельное. Он ссылался на авторитет Палаты Общин, которая, по его мнению, должна была наделить его значительно больших полномочий, чем эти. Но его возражения были отклонены. 5 декабря 1422 г., после трехнедельных препирательств, лорды объявили свое окончательное решение. Глостер был вынужден подчиниться. Он, несомненно, надеялся, что отлучки Бедфорда во Францию будут частыми и достаточно продолжительными, чтобы оставить всю полноту власти в его руках. Но и в этом его ждало разочарование. Когда вскоре после этого лорды объявили состав нового Совета, оказалось, что в нем главенствуют братья Бофорты и их приближенные, а также люди, имеющие самое непосредственное отношение к ведению войны во Франции, чьи приоритеты во многом совпадали с приоритетами герцога Бедфорда[19].

Англия XV века была державой с населением около двух с половиной миллионов человек. Кроме того, она могла использовать население Уэльса и, иногда, Ирландии, которые были отдельными княжествами под властью короны. Англия была менее промышленно развита, чем Нидерланды, и менее населена, чем Франция или даже та ее часть, которая признавала власть Дофина. Страна, как и вся Европа, пострадала от сильной депопуляции во время эпидемий предыдущего века. Ее население продолжало сокращаться, хотя и более медленными темпами. В 1422 г. Англия находилась в тисках затяжного сельскохозяйственного спада, продолжавшегося с небольшими перерывами с 1370-х годов. Предыдущие годы были трудными, а последующие будут еще хуже: заброшенные поля, снижение цен на сельскохозяйственную продукцию, сокращение ренты, падение стоимости земли, дефицит и дороговизна рабочей силы. Эти изменения хоть и были постепенными, но от этого не менее разрушительными. Они привели к значительному перераспределению богатства от землевладельцев к наемным работникам. "От плуга никто не выигрывает, кроме того, кто ежедневно прикладывает к нему свои руки", — писал историк XVII века о семье Беркли из замка Беркли, изучив счета их владений за этот период[20]. Особенно сильно пострадали дворяне и зажиточные джентри. Некоторые из них смогли сохранить свое состояние благодаря успешной военной карьере, умелому управлению поместьем, слиянию с другими землевладельческими семьями или беспардонному использованию политической власти. В целом же власть землевладельцев, традиционной основы английского военно-политического общества, снижалась.

Длительные войны между государствами в конечном счете являются состязаниями в экономической мощи. В серии французских войн, начавшихся в конце XIII века, главным преимуществом Англии была развитая государственная машина, позволявшая королям более эффективно, чем противникам, распоряжаться ограниченными ресурсами страны. Способность королей собирать налоги, набирать войска и реквизировать корабли была впечатляющей. Граф де Сен-Поль, проведший несколько лет (XIV век) в качестве военнопленного в Англии, был, конечно, не единственным, кто "удивлялся, как англичане смогли собрать силы для достижения тех завоеваний, которые они имели". Но эта система зависела от авторитета и личности короля, и прежде всего от его отношений с дворянством. Дворяне были капитанами его армий, рекрутами его войск и его главными кредиторами, они часто служили годами, прежде чем получить жалованье. Кроме того, дворяне фактически являлись промежуточным звеном в управлении самой Англией. В мире, где влияние и статус были главными инструментами политической власти, именно развитые сети клиентелы и взаимной зависимости, поддерживаемые дворянством и крупными землевладельцами, обеспечивали базовый уровень общественного порядка в английских графствах.