Первые сообщения о битве при Кастильоне и гибели Толбота достигли Вестминстера примерно в середине августа 1453 года. Весть об этом была доставлена в королевское поместье Кларендон близ Солсбери, где находился Генрих VI. По-видимому, именно эта новость спровоцировала последовавший за ней внезапный кризис в здоровье короля. Генрих VI был "поражен безумием" и потерял рассудок. В последующие дни и недели он часами смотрел перед собой, не в силах говорить и понимать обращенную к нему речь. Его приходилось кормить с ложечки и повсюду носить на руках. В течение нескольких недель состояние короля скрывали от подданных в надежде, что он поправится. Повседневными делами от его имени, как и прежде, занимались советники короля. Некоторое время удавалось поддерживать иллюзию, что ничего страшного не произошло[1027].

Армия лорда Сэя, насчитывавшая почти 2.200 человек, была уже готова, но флот для ее перевозки отсутствовал. Были предприняты сумасшедшие усилия по поиску кораблей, а тем временем нужно было найти замену Толботу. Дата выхода в море была перенесена на конец августа, а затем на 7 сентября. 12 сентября командование перешло от лорда Сэя к Уильяму, лорду Бонвилю, гораздо более опытному капитану, который во второй раз был назначен сенешалем Гиени и получил распоряжение немедленно отправиться в Гасконь со "знатной дружиной"[1028].

Почти сразу же возникли новые проблемы, спровоцированные политическим кризисом в Англии. Вскоре стало ясно, что болезнь короля — не просто мимолетный эпизод. Необходимо было как-то организовать управление страной на время его недееспособности. Герцог Йорк был законным наследником трона, и если бы он захотел получить регентство, его притязаниям было бы трудно противостоять. Неожиданно положение герцога Сомерсета и его союзников, казавшееся столь надежным летом, стало рушиться. По мере того как пустота власти становилась все более очевидной, общественный порядок разрушался. Сам Бонвиль был главным союзником Сомерсета в Уест-Кантри и его войска должны были понадобиться в Англии. Поток приказов владельцам кораблей и офицерам, занимавшимся их наймом и реквизицией, резко прекратился. К середине сентября экспедиция была отменена. Бордо только и оставалось, что защищаться самостоятельно[1029].

13 августа 1453 г. Карл VII прибыл в массивную крепость Монферран на реке Гаронна, расположенную на небольшом расстоянии от Бордо, где и разместил свой штаб. Осада продолжалась уже почти две недели. Французы встречали ожесточенное сопротивление. Напротив французской бастиды в Лормоне англичане построили свою собственную бастиду, вооруженную пушками и укомплектованную более чем сотней человек. Камойс установил пушки на городских воротах и на кораблях, пришвартованных в реке. Они нанесли значительный урон французским позициям. Осада французов сдерживалась упорным сопротивлением Кадильяка и Риона. Кадильяк постоянно подвергался артиллерийским обстрелам, и в конце концов 28 сентября город был взят штурмом. Гарнизон отошел в цитадель и вскоре начал переговоры с французами. Карл VII не был настроен на уступки после того, как крепость сопротивлялась его войскам в течение шести недель. Гарнизон согласился сдаться на милость французского короля и добиться капитуляции Риона на тех же условиях. Гасконский капитан был обезглавлен, а весь гарнизон взят в плен. Их судьба вряд ли порадовала гарнизон Риона. Болдуин Фулфорд, девонский сквайр, командовавший там, отказался подчиниться соглашению и сражался до конца[1030].

Однако в Бордо Роджер Камойс решил, что все потеряно. В начале октября делегация из города в сопровождении сотни всадников прибыла в замок Монферран, чтобы начать переговоры с французским королем. Карл VII поначалу был непримирим и заявил, что не примет ничего, кроме безоговорочной капитуляции. Для Камойса же первым долгом, как он считал, было вызволение английских войск из надвигающейся катастрофы и возвращение их в Англию. Переговоры открылись в Лормоне 5 октября. Камойс возглавлял делегацию из Бордо. Французскую сторону представляли канцлер Гийом Жувенель дез Юрсен и адмирал Жан де Бюэль. В первый день конференции Камойс от имени английского гарнизона заключил отдельную сделку. Он согласился сдать английскую бастиду напротив Лормона и отдать всех французских пленных без выкупа на следующий день. Взамен английским войскам разрешалось эвакуироваться из города и вернуться в Англию на английских кораблях, стоявших в Бордо, прихватив с собой артиллерию и все движимое имущество. Это была бесславная сделка, в результате которой жители Бордо оказались в затруднительном положении. Единственная уловка, на которую пошел Камойс, заключалась в том, что он не стал сдавать английскую бастиду, пока горожане будут вести переговоры с представителями французского короля о капитуляции. Камойс сделал для них все, что мог, но это было не так уж много, поскольку после того, как он объявил о своем намерении убраться в Англию, им практически нечем было торговаться. Жители Бордо были готовы подчиниться королю и заявили, что их отказ от прежних клятв был делом рук вероломного меньшинства. Они просили о помиловании и готовы были заплатить за него тяжелые репарации. Но Жувенель был непреклонен: пощады они не дождутся. Гасконские главари должны рассматриваться как предатели и должны быть выданы французскому правосудию. Жувенель представил список из двадцати поименно названных людей во главе с Пьером де Монферраном и Гайяром де Дюрфором[1031].

С каждым днем положение города на переговорах ухудшалось. Запасы продовольствия были почти исчерпаны и люди начинали голодать. Жан Бюро обследовал стены со стороны суши и сообщил, что он уверен в том, что сможет быстро разрушить их своими пушками. 8 октября из Ла-Рошели прибыл французский флот, которому удалось захватить корабли с пушками, пришвартованные англичанами на реке. На следующий день англо-гасконские делегаты явились к французскому королю в замок Монферран с просьбой об условиях капитуляции. Карл VII не сказав ни слова отпустил их, и стал совещаться со своими советниками. Однако к этому времени у его капитанов появились свои проблемы. Дизентерия, классическая болезнь осадных армий, распространялась по французским лагерям и наносила большие потери армии и еще большие — флоту. Советники решили, что для скорейшего достижения соглашения необходимо пойти на ограниченные уступки. Компромисс был согласован и скреплен печатью в тот же день. Бордо согласился выплатить репарации в размере 100.000 экю. Было объявлено всеобщее помилование за исключением двадцати главарей восстания 1452 года. Им была сохранена жизнь, но они изгонялись из королевства и лишались всех своих земельных владений. Еще до сорока гасконцев, не пожелавших подчиниться французскому королю, должны были получить возможность отправиться в изгнание. Они имели право забрать с собой свое движимое имущество, и им давался месяц на то, чтобы продать свои земли. Что касается английского гарнизона, то было подтверждено соглашение Камойса с Жаном де Бюэлем и оговорено, что его люди получат возможность безопасно уехать в Англию. На этих условиях город должен был быть сдан 16 октября. Когда документ был доставлен в Бордо, многие горожане посчитали, что их делегаты уступили слишком много. Начались ожесточенные споры, которые продолжались несколько дней. Камойс потерял терпение и 14 октября, пока жители Бордо продолжали спорить между собой, сдал французам бастиду к северу от стен. С потерей бастиды безнадежность их положения стала очевидной даже для самых стойких противников капитуляции. Они пропустили срок, назначенный на 16 октября, но окончательно сдались 19-го. Это событие не было отмечено какой-либо торжественной церемонией, как в 1451 году. Король в Бордо не приехал, и город формально передал все свои привилегии в руки его представителей. Королевский герб был прибит к стенам над главными воротами. Граф Клермонский представил список из двадцати человек, которые были исключены из помилования, возглавляемый Пьером де Монферраном и Гайяром де Дюрфором. На следующий день после вступления французов в Бордо сдались Рион и Бланкфор, которые держались на протяжении всей осады. В последующие дни английская армия погрузилась на корабли и отплыла[1032].