Взятие Фужера стало кульминацией более чем двухлетнего противостояния Англии и Бретани, начавшегося с ареста Жиля Бретонского в июне 1446 года. После этого события английское правительство затеяло бурную кампанию по его освобождению. Движущими силами этой политики были король и герцог Саффолк. Генрихом VI двигала личная привязанность к бретонскому принцу. Мотивы Саффолка были более откровенно политическими. Он полагал, что если Жиль окажется на свободе, то сможет бросить вызов франкофильской политике своего старшего брата и вернуть Бретань к благожелательному нейтралитету двух предыдущих герцогов. Саффолк всегда наивно верил в способность сочувствующих друзей во Франции переломить ход событий в пользу Англии. Ранее он совершил ту же ошибку с Карлом Орлеанским. Его иллюзии относительно Жиля поддерживали бывшие приближенные и придворные слуги бретонского принца, многие из которых после его ареста нашли убежище в Англии, а некоторые — при дворе самого Саффолка. Однако Жиль Бретонский оказался еще менее перспективным защитником интересов Англии, чем Карл Орлеанский. Франциск не сталкивался с серьезными внутренними проблемами в Бретани и находился в процессе урегулирования вражды с Пентьеврами, которая регулярно дестабилизировала правительство его отца и деда. У Жиля были друзья в Бретани, но не было политических сторонников. Англичане, не теряя надежды, объявили его вассалом Генриха VI и энергично протестовали против его заключения в тюрьму. Карл VII, со своей стороны, стал относиться к Жилю все более подозрительно. В июне 1448 г. он направил своего первого камергера Пьера де Брезе к бретонскому двору, чтобы тот убедил герцога не освобождать своего брата иначе как на самых жестких условиях. Возможно, именно из-за этих уговоров Жиль, до этого находившийся в почетном плену в одном из замков своей жены, был передан на попечение своего смертельного врага и заключен в подземелье отдаленного замка Ла Ардуэн к западу от Ренна[900].

За этим конфликтом скрывалась ожесточенная борьба между Англией и Францией за верность Бретани. Англичане отказывались признать, что с постепенным ослаблением их власти во Франции Бретань перешла из сферы их влияния в сферу влияния их противника. В августе 1448 г. в Лувье состоялась конференция по нормандскому пограничью, одна из серии конференций, призванных урегулировать вопросы, связанные с нарушением перемирия между Англией и Францией. Главы делегаций Адам Молейнс и Гийом Кузино безрезультатно спорили по вопросу о статусе Бретани. Молейнс утверждал, что бретонцы являются подданными Генриха VI и что споры между ними — это внутренние дела, на которые перемирие не распространяется. Кузино и представитель герцога Бретонского заявили, что герцог Франциск — вассал Карла VII, желающий жить под защитой Франции. Те же аргументы были повторены, и также безрезультатно, и на следующей конференции в ноябре. Как писал позднее Кузино в письме графу де Фуа, англичане были полны решимости силой, если потребуется, отстоять свое утверждение о том, что Бретань не является частью Франции династии Валуа, и Карл VII не мог пойти на это. Среди владений принцев Франции Бретань была в военном плане державой, уступавшей только Бургундии. Подданство Бретани было столь же важным для концепции территориального единства французского короля, как и Нормандии и Гиени. Эта страна "более тесно связана с королем, чем почти любая другая, которая может возникнуть в этом королевстве", — заявляли его дипломаты[901].

Фужер располагался на одном из наиболее уязвимых участков бретонской границы (Карта IV). Капитуляция Мэна изменила военную географию западной Франции. Единственной общей границей между Бретанью и ланкастерской Нормандией осталась узкая область между долинами рек Селюн и Куэннон на севере. Англичане всегда стремились сохранить здесь внушительное военное присутствие, чтобы напоминать герцогам Бретани об их обязательствах как союзников и вассалов. В течение многих лет в этом регионе велись бои между английскими гарнизонами из Авранша и Донфрона и французскими гарнизонами из Мон-Сен-Мишель, Ла-Гравель и Лаваля. В 1447 г. это соперничество обострилось. Сэр Роджер Камойс со своими вольными солдатами вновь занял руины Сен-Жам, старой крепости на реке Беврон в двенадцати милях к югу от Авранша, которая была ненадолго захвачена англичанами в середине 1420-х годов, а затем разрушена. Люди Камойса восстановили стены, а многие из английских солдат, вынужденных покинуть Мэн, присоединились к нему в следующем году. Одни из низ были официально приняты на службу военным казначеем в Руане. Другие были наняты герцогом Сомерсетом за свой счет и поселены в его замке Мортен, который находился в процессе перестройки. Бретонцы рассматривали восстановление подобных пограничных крепостей как угрозу, а французы утверждали, что это нарушение перемирия и громко и настойчиво протестовали[902].

Хотя для выяснения фактов потребовалось некоторое время, стало ясно, что нападение на Фужер было спланировано и санкционировано на самом высоком уровне в Англии. Франсуа де Сурьен не был обычным капитаном наемников. Он являлся кавалером Ордена Подвязки, влиятельной фигурой в Вестминстере и был близок к нескольким английским советникам Генриха VI, включая Саффолка. Сурьен получал пенсию из английского казначейства и владел землями в Гемпшире, а также замком Порчестер. В Нормандии он был членом Большого Совета и капитаном Вернёя, главного английского гарнизона на юго-восточной границе. С 1446 г. Саффолк планировал решить вопрос с герцогом Бретонским, захватив значительную пограничную крепость в Бретани и обменяв ее на освобождение принца Жиля. Впервые он поднял этот вопрос перед заместителем Франсуа де Сурьена Жаном Русселе, предложив несколько возможных целей, в том числе Фужер, Витре или, возможно, Лаваль. Франсуа де Сурьен считал Фужер наиболее перспективным и, возможно, наиболее выгодным. Один из его людей, посланный разведать оборону города, сообщил, что его захват будет хоть и рискованным, но вполне осуществимым. Когда осенью 1447 г. Сурьен посетил Англию для посвящения в рыцари Ордена Подвязки, он обсудил этот вопрос с Саффолком и Сомерсетом. Саффолк заверил Сурьена, что перемирие не будет нарушено. Акция, по его словам, будет направлена только против герцога Бретани, а не против короля Франции. Он договорился, чтобы Сурьен использовал в качестве базы замок сэра Джона Фастольфа в Конде-сюр-Нуаро и пообещал, что в случае осады тот получит помощь, и предложил в случае успеха солидное вознаграждение. Сурьен согласился, но после возвращения в Нормандию прошло более года, прежде чем он смог приступить к делу. Периодически возникали опасения, что заговор мог быть раскрыт. Более опытные советники Сомерсета в Руане опасались дипломатических последствий. Нападение было назначено, а затем отменено, по крайней мере, один раз. В Англии Саффолк настаивал на завершении дела. Когда захват Фужера наконец удался, он лично написал Сурьену, чтобы выразить свое удовлетворение. Герцог Сомерсет и сэр Джон Толбот также прислали свои поздравления. В то время высказывались предположения, что по крайней мере часть награбленного могла даже оказаться в руках нормандского лейтенанта. "Спросите у герцога Сомерсета, что он присвоил, — посоветовал сэр Джон Фастольф, — когда в Англии начались упреки"[903].

Герцог Бретонский в момент захвата Фужера находился в Ренне. Его подняли с постели, чтобы сообщить эту новость, от которой Франциск на мгновение потерял голову. С криком "Мы погибли!" он приказал седлать лошадей и с тремя спутниками бежал ночью в Ванн. Капитан Ренна был отправлен к Франсуа де Сурьену с предложением освободить Жиля Бретонского и заплатить 50.000 экю за сдачу города. Это предложение дало бы Саффолку все, что он хотел, но у Франсуа де Сурьена были свои планы. "У меня есть власть брать, — ответил он, — а не отдавать". Вскоре Франциск восстановил самообладание, во многом благодаря поддержке Карла VII. Французский король получил известие о взятии Фужера находясь в седле, когда выезжал из замка Монтиль в Бурж. Он сразу же отменил свои планы и направился в Разилли под Шиноном, где собрался его Совет для обсуждения последствий случившегося. По пятам за ним следовали три эмиссара от герцога Франциска, прибывшие с просьбой о помощи. Герцог, по их словам, не был уверен в военном потенциале бретонской знати после стольких лет мира и полагал, что для преодоления их сопротивления будет достаточно сравнительно небольшой английской армии. Французский король пообещал эмиссарам герцога сделать дело их господина своим. Тем временем Прежену де Коэтиви и маршалу Андре де Лавалю было приказано собрать оперативный отряд в 1.200 человек для укрепления обороны герцогства[904].