Альбре увидел в отрядах живодеров возможность вернуть обширные владения в Базаде и нижней долине Гаронны, которые он потерял полтора десятилетия назад в результате завоеваний сэра Джона Рэдклиффа. Вильяндрандо и Сентрай вторглись в герцогство с севера в мае 1438 г. и объединили свои силы под Бордо. По имеющимся данным, общая численность их войск составляла около 14.000 человек. Одновременно с ними в долину реки Адур с юга были направлены несколько небольших компаний, действовавших в Лангедоке. Оборона на обоих направлениях была слабой и нескоординированной. Гасконь оставалась без сенешаля с весны 1435 г., когда Рэдклифф был отозван для участия в Аррасском конгрессе. В Бордо государственная казна была пуста. Коннетаблю пришлось занимать деньги у английских купцов в городе, а когда они были исчерпаны, он стал уговаривать людей служить за долговые расписки, которые должны были быть погашены в Англии. Однако и у захватчиков были свои трудности. У них не было артиллерии, и они не могли предпринять серьезную осаду. Им удалось захватить только три сколько-нибудь значимых места: Базас, главная крепость восточной границы, которую они заняли с помощью эскалады; Тарта в южных Ландах; Тоннен у слияния рек Ло и Гаронны. К сентябрю захватчики исчерпали имеющиеся запасы продовольствия и нагруженные добычей были вынуждены отступить в Лангедок, оставив гарнизоны во всех трех городах и в ряде более мелких населенных пунктов Борделе. Французская кампания на юго-западе не принесла особых стратегических результатов, но была чрезвычайно разрушительной, особенно на полуострове Медок и Антре-Де-Мер. Несколько сотен человек из Бордо погибли в результате непродуманной вылазки. Экспорт вина, составлявший основу местной экономики, в 1438 г. сократился до чуть более 4.000 тун, что было меньше половины обычного объема. Региону потребовалось два десятилетия, чтобы оправиться от уничтожения виноградников и разрушения зданий[817].

Вторжение стало шоком для советников Генриха VI в Вестминстере. Оборона Гиени внезапно приобрела значение, которого не имела в течение многих лет. 24 февраля 1439 г. в Элтемском дворце в присутствии короля собрался Большой Совет, чтобы решить, что делать. Очевидно, это было бурное совещание, поскольку обсуждение заняло не менее четырех дней, в течении месяца. Герцог Глостер, обладавший комплексом ценных владений в Гиени и недавно потерпевший неудачу в попытке получить для себя лейтенантство в Нормандии, по-видимому, стоял за тем, чтобы перенаправить ресурсы из Нормандии в Гиень. Было решено отправить его ближайшего политического союзника Джона Холланда, графа Хантингдона, в Бордо в качестве лейтенанта на шесть лет. Хантингдон стал первым лейтенантом, назначенным в герцогство со времен правления Генриха IV. Его экспедиция была связана с большими расходами. Холланда должны были сопровождать 2.300 человек — самая большая английская армия, служившая в Гаскони со времен отъезда герцога Кларенса в 1413 году. Кроме того, платить приходилось по традиционным гиеньским ставкам, которые были в два раза ниже, чем на севере. Новая армия отплыла из Плимута в июле 1439 г. на реквизированном флоте, состоявшем из более чем сотни крупных кораблей, и пришвартовалась в Жиронде 2 августа[818].

Деятельность графа Хантингдона в качестве лейтенанта началась успешно. За зиму после прибытия он зачистил гарнизоны, оставленные Шарлем д'Альбре в долине Гаронны, и захватил Базас. Летом 1440 г. он обратил свое внимание на Тарта. Тарта был обнесенным стеной городом на реке Адур, некогда принадлежавшим сеньору д'Альбре и вновь захваченным его войсками в 1438 году. Хантингдон собрал значительные силы для его осады. Для этого он выделил 500 человек из своей армии. Еще 3.600 человек и артиллерийский обоз были собраны и профинансированы провинциальными Штатами Ландов на ограниченный срок в шесть месяцев. Не успели эти меры быть приняты, как Хантингдон узнал, что его отзывают в Англию до окончания шестилетнего срока полномочий. Решение об этом было принято в Вестминстере весной. Причины, вероятно, были финансовыми. Министры короля недавно приняли решение отправить герцога Йорка в Нормандию и не могли позволить себе содержать большие армии одновременно на двух театрах военных действий. В результате в августе 1440 г. Хантингдон был вынужден уехать в Англию, забрав с собой большую часть своей армии. Он оставил вместо себя сэра Томаса Ремпстона, ветерана войн в Нормандии, которого назначил сенешалем. Граф сохранял за собой титул и полномочия лейтенанта в течение года после отъезда и пытался осуществлять их из Англии. Возможно, он рассчитывал вернуться обратно. Но он так и не приехал, и реальная власть в Гаскони осталась у Ремпстона. Именно он осадил Тарта 31 августа 1440 г.[819].

Время отзыва Хантингдона было неудачным, поскольку осада Тарта должна была привести к следующему кризису в делах герцогства. Шарль д'Альбре был полон решимости удержать город, но не мог сравниться с силами, имевшимися в распоряжении Ремпстона. В октябре 1440 г. он собрал своих клиентов и вассалов и, объединив усилия с сыном графа Арманьяка, предпринял опустошительный рейд в область Шалосс к югу от Адура, надеясь отвлечь на себя внимание осаждающей армии. Но Ремпстон не стал отвлекаться на этот набег, однако столкнулся с собственными проблемами. Люди, предоставленные Штатами Ландов, должны были служить только шесть месяцев, которые истекали в феврале 1441 года. Стены Тарта до сих пор сопротивлялись всему, что на них обрушивалось. Однако было известно, что запасы города уже близки к исчерпанию.

В январе 1441 г. Ремпстон и д'Альбре пришли к сложному компромиссу. Они договорились, что Тарта и все прилегающие к нему виконтства будут переданы четвертому сыну сеньора д'Альбре, который был еще ребенком, и заняты английским гарнизоном. Юноша должен был принести оммаж Генриху VI, а воспитывать его в английском подданстве должны были гасконские дворяне, обладавшие беспрекословной преданностью. Шарлю д'Альбре предлагали сделать то, что графы де Фуа делали с начала века, а именно разделить свои владения между разными ветвями своей семьи, одна из которых принимала французское подданство, а другая — английское. При этом их земли должны были быть защищены двадцатилетним перемирием. Но была одна оговорка по которой соглашение теряло силу, и Тарта и его окрестности переходили в руки сеньора д'Альбре, если Карл VII или Дофин Людовик появятся у города с более сильной армией, чем у Ремпстона. Соглашение представляло собой серьезную угрозу для Карла VII и его министров. Если бы оно было выполнено в соответствии с его условиями, то лишило бы их помощи самого надежного союзника на юго-западе и укрепило бы английский контроль над большей частью южной Гаскони. На самом деле Шарль д'Альбре не хотел порывать с Карлом VII, а соглашение по Тарта было искусным шантажом, призванным вынудить короля впервые за много лет вмешаться в гасконские дела. Однако быстро сделать это оказалось непосильным для французского короля. Но не менее сложные проблемы были и у Ремпстона, у которого после ухода людей из Ландов оставалась лишь горстка солдат. Так что, день передачи Тарта несколько раз переносился, прежде чем был окончательно назначен на 1 мая 1442 года. Шарль д'Альбре получил от Карла VII письменное обязательство, что он лично прибудет туда во главе большой армии[820].

Для министров Генриха VI это произошло в самый неподходящий момент. Имея в Нормандии около 8.000 английских войск, они не могли усилить южное герцогство. Вместо этого они надеялись укрепить свои позиции на гасконской границе, заимев в качестве союзника графа д'Арманьяка. Обширные владения Арманьяков и разветвленная сеть клиентов и вассалов графов в этом регионе позволяли им набирать крупные силы в Лангедоке и Гаскони. Нынешний граф, Жан IV, уже много лет находился в отчуждении от французского двора. Англичане полагали, что им удастся убедить его принести оммаж Генриху VI за земли в Гаскони, сохранив при этом верность Карлу VII в Лангедоке. Они надеялись добавить в договор секретные пункты, которые, предположительно, обязали бы графа прийти на помощь бордоскому правительству в случае угрозы. В качестве приманки перед Жаном IV замаячила ослепительная перспектива брака между английским королем и одной из его дочерей. Эта идея, по-видимому, возникла у герцогов Бретонского, Орлеанского и Алансонского и была частью их плана по оказанию давления на французского короля с целью заставить его заключить мир. Но Иоанн IV оказался плохим инструментом для реализации столь амбициозного замысла. Слабый и колеблющийся, он не обладал таким политическим влиянием и военными навыками, как его отец, коннетабль и бывший диктатор Парижа. В итоге его послы прибыли в Англию только в апреле 1442 года, а к тому времени Карл VII уже отправился походом в Гасконь[821].