Трагедия Парижа началась с захвата французами в сентябре 1435 г. укрепленного моста через Сену в Мёлане. Контроль над мостом позволил французам прекратить поставки в город большей части продовольствия из Нормандии, которая до сих пор была единственным надежным источником зерна и основным источником мясных и молочных продуктов. Цена на пшеницу на городских рынках за ночь выросла вдвое, а в течение зимы — в разы. Англичане осадили Мёлан 24 октября, но, испытывая проблемы с численностью, они не смогли блокировать город с двух берегов реки. Осада затянулась до февраля 1436 г., когда была прекращена после того, как стремительный распад английских военных позиций вокруг Парижа сделал ее бессмысленной. В столице начали рушиться центральные институты власти двуединой монархии. Канцлер, Луи де Люксембург, вместе с большинством членов Большого Совета уже несколько недель находился в Руане. В его отсутствие главными членами Совета в городе были нерешительный Жак дю Шателье, епископ Парижский, и твердолобый англофил Жиль де Кламеси. В правительственных учреждениях люди работали под угрозой надвигающейся катастрофы. Те члены Большого Совета, которые не были слишком явно скомпрометированы связью с англичанами, уже начали уезжать. Так генеральный секретарь Парламента покинул свой пост и уехал из города. Эти люди жили в страхе за свою жизнь, находясь в изоляции от горожан, которые сердцем и душой были связаны с герцогом Бургундским и все более враждебно относились к чиновникам дискредитировавшего себя ланкастерского правительства. У тех же, кто оставался на своих постах, почти не было работы и Парламент всерьез подумывал о том, чтобы приостановить свои заседания на неопределенное время[674].

Под командованием капитана Парижа Роберта Уиллоуби находился постоянный гарнизон, насчитывавший около 400 английских солдат. Кроме того, часть войск была выведена из английских гарнизонов в восточной Нормандии, а также имелось некоторое количество местных войск под командованием бургундских капитанов с сомнительной верностью. Эти войска располагались частично в Бастилии, а частично в кольце пригородных гарнизонов, охранявших основные дороги и подходы к рекам. Эти силы были крайне недостаточны для выполнения поставленной задачи. Никто из солдат уже несколько месяцев не получал жалованья. Администрация теперь полностью зависела от наличных денег, присылаемых из Англии, и хотя деньги все еще поступали в Руан, ни чего из этого не доходило до Парижа. Нехватка денег для оплаты войск привела к предсказуемым последствиям. Капитаном Корбея, главного речного порта, через который в город поступали грузы из Гатине, был Гийом де Ферьер, бургундский дворянин, оставшийся на английской службе после Аррасского договора и задолжавший более 1.000 ливров жалованья своему гарнизону. В начале января он был подкуплен герцогом Бурбонским и перешел на французскую службу, сдав Корбей вместе с Бри-Конт-Робер — единственные оставшиеся английские опорные пункты между Парижем и Монтеро. Через несколько дней Карлу VII сдался укрепленный мост Шарантон, важнейший элемент внешней обороны Парижа, который также имел гарнизон из местных войск.

В зале заседаний Парламента на острове Сите было созвано кризисное совещание. На нем присутствовали Уиллоуби, несколько членов Большого Совета, губернатор, чиновники муниципалитета и все советники Парламента, которых удалось найти. Они создали комитет, который ежедневно собирался в Отель-де-Виль для организации обороны и поддержки на улицах города. Но они не видели возможности защитить город от скоординированной атаки. В Руан была направлена еще одна делегация с просьбой о помощи. Комитет даже начал предварительные переговоры с герцогом Бургундским и сообщил, что на улицах города поднялся "великий ропот" и появились подстрекательские разговоры. Вскоре после этого собралась толпа, требовавшая заменить Уиллоуби на капитана по своему усмотрению. Они хотели избрать французского капитана Жана де ла Э, барона де Кулонс, старого командира в Анжу и Мэне. Ранее он был взят в плен графом Стаффордом при взятии Бри-Конте-Робер в 1430 г. и в настоящее время томился в Консьержери. Парижане угрожали ворваться в тюрьму и освободить его силой, если их требования не будут выполнены[675].

19 февраля 1436 года замок Венсен, расположенный к востоку от городских стен, был захвачен французами, когда двадцать партизан взобрались на стены по штурмовым лестницам при попустительстве одного шотландца из гарнизона. На следующий день жители Понтуаза, через который проходила главная дорога на Руан, восстали против англичан, блокировали гарнизон в цитадели и захватили город. Перед этим Уиллоуби, бывший и капитаном Понтуаза, сократил гарнизон города, чтобы усилить свои войска в Париже. В итоге его лейтенант, сэр Джон Рипли, с горсткой людей укрылся в одной из сторожевых башен и отбивался от горожан, сбрасывая с крыши камни и черепицу, пока не был вынужден сдаться. Горожане пригласили Вилье де Л'Иль-Адама, который выбрал этот момент, чтобы объявить себя сторонником Карла VII. Он прибыл в город, и вскоре к нему присоединились около 150 солдат, присланных герцогом Бургундским. Примерно в это же время французы заняли мост через Сену в Пуасси, расположенный к югу от Понтуаза. Из кольца фортов, окружавших Париж, в руках англичан оставался только Сен-Жермен-ан-Ле, охранявший юго-западный подход со стороны Босе. Столица была почти полностью отрезана. В Пуатье Карл VII и его советники решили, что их время пришло. Они назначили Ришмона лейтенантом короля в Иль-де-Франс и приказали ему занять город. Было объявлено общее помилование за все годы противостояния Карлу VII как Дофину и королю, начиная с 1418 г., и Ришмон был уполномочен обнародовать его, когда наступит подходящий момент. Карл VII рассчитывал, что город перейдет в его руки без сопротивления[676].

В начале марта 1436 г. Луи де Люксембург прибыл в Париж из Руана, чтобы взять под контроль стремительно ухудшающуюся ситуацию. По его словам, многие жители столицы, присягнувшие на верность Генриху VI, теперь активно готовились к переходу на сторону его соперника. В палату Парламента были созваны все видные чиновники и горожане, которые должны были принести новую присягу на верность. Отказавшиеся были изгнаны вместе с семьями. В Париже было объявлено осадное положение и ужесточены полицейские меры. Для прохода через ворота требовались пропуска. Ходили слухи, что подозреваемых противников правительства арестовывали и по тихому топили в Сене. Был издан ордонанс об организации караульной службы на стенах и воротах и обязывающий городских ополченцев носить не традиционный бургундский крест Святого Андрея, а красный крест Англии. Каноникам Нотр-Дам, чьи дома находились на берегу реки, предписывалось закрывать двери и окна. За городскими стенами, вокруг Понтуаза, чтобы не дать бургундскому гарнизону пополнить свои запасы, была проведена кампания "выжженной земли". Англичане прошли по округе, сжигая зерновые склады и врывались в дома, чтобы уничтожить запасы овощей, которых, по мнению современного парижского хрониста, было достаточно, чтобы прокормить 6.000 человек в течение полугода, когда городу грозила голодная смерть. Совет в Руане предпринял серьезную попытку прорвать кольцо французских гарнизонов, окружавших столицу. Он начал наращивать свои силы в Манте, ближайшем к столице городе с мостом, который все еще находился под контролем англичан. Для отправки в город был собран большой обоз с продовольствием и стадами скота. Но прорваться к городу так и не удалось, и попытка была оставлена[677].

Если бы планы, разработанные в Вестминстере в декабре 1435 г., были выполнены, то к этому времени во Франции должно было находиться дополнительно 10.000 английских войск, многих из которых можно было бы использовать для отражения наступления французов на Париж. Однако амбициозный график Вестминстерского Совета был быстро нарушен. Сэр Генри Норбери отплыл из Портсмута с 1.000 человек в конце декабря. Но остальные все еще оставались в Англии. Потеря городов на Сомме и портов в Па-де-Ко нарушила традиционную логистику английских экспедиционных армий. Теперь уже нельзя было переправлять их в Нормандию через Кале или Дьепп на морских баржах. Приходилось идти более длинным путем в устье Сены, что требовало более крупных судов. Они были дороги и требовалось не менее двух-трех месяцев, чтобы их собрать. Сэр Томас Бомонт, который должен был отплыть с Норбери в декабре, добрался до Парижа только в конце марта.