Настроения в герцогстве разделились. Англичане пользовались поддержкой большинства крупных землевладельцев, высшего духовенства и патрицианской олигархии больших городов. Эти группы были кровно заинтересованы в сохранении ланкастерского режима, которому многие из них были обязаны своим местом, землями и состоянием. Нормандские Штаты, представлявшие их интересы, собрались в Руане в ноябре и выразили желание остаться под властью Ланкастеров. Но они считали, что окончательное французское предложение, которое восстановило бы мир в герцогстве и оставило бы английскую династию на месте, должно быть принято. Единственной альтернативой, по их мнению, была более решительная оборона Нормандии, чем то "слабое сопротивление", которое наблюдалось до сих пор. Штаты призвали к созданию большой английской армии во главе с принцем королевской крови, "добродетельным, доблестным, усердным, любимым и, известным всем". Они вотировали новые налоги на номинальную сумму 190.000 ливров, но признали, что этого будет недостаточно для финансирования необходимых усилий и основное бремя придется нести за счет доходов Англии. Делегация отправилась в Вестминстер, чтобы донести эти соображения до правительства и Парламента. Однако лояльность английским правителям не нашла широкого отклика ни в нормандской сельской местности, ни в небольших городах, где новые налоги лишь напоминали людям о тяготах войны. Особенно тяжелые условия были на севере герцогства, где жители городов часто контактировали с французскими гарнизонами Пикардии и Бовези. В следующем году Потон де Сентрай на некоторое время занял Жизор, после того как жители города в полном составе перешли на сторону французов. Англичане почувствовали перемены. "Там было столько измен, что люди не знали, что делать", — писал лондонский хронист[664].

В Вестминстере, где по-прежнему заседал Парламент, захват Дьеппа и крестьянское восстание омрачали ход заседаний. Граф Саффолк прибыл в конце ноября, чтобы занять свое место в Палате Лордов с рассказом из первых рук о событиях в Нормандии. Его сопровождали Жан Ринель, послы нормандских Штатов и делегации муниципалитетов Парижа и Руана — "верные подданные вашего разбитого и разрушенного королевства Франция", как они себя называли. Они сообщили, что новое вторжение французских войск, скорее всего, получит поддержку населения. Люди были "разгневаны и угнетены этой долгой войной и неадекватными мерами, принятыми для их защиты". Они больше не верили в то, что англичане останутся здесь, и в то, что верность Генриху VI — самый надежный путь к миру. Кризисная атмосфера в Вестминстере усилилась благодаря сообщениям о деятельности французских агентов в Шотландии. Французское посольство находилось в северной стране уже несколько месяцев. Присутствие в его составе сэра Хью Кеннеди, одного из главных шотландских капитанов во Франции, возрождало опасения относительно новой "шотландской армии", которую шотландский король обещал французскому еще в 1428 году[665].

В конце ноября 1435 г. Совет заручился поддержкой Палаты Лордов для резкого увеличения масштабов английских операций в Нормандии. Зимой через Ла-Манш должна была переправиться новая экспедиционная армия, "самая большая из тех, что пересекали море за всю историю человечества", — гласило величественное заявление Совета нормандцам. Планировалось собрать 2.000 латников и 9.000 лучников, что позволило бы довести общую численность английских войск во Франции по меньшей мере до 16.000 человек. Некоторые из этих людей должны были служить в течение длительного срока — два или даже три года вместо традиционных шести месяцев. По всей видимости, сначала командование было предложено графу Саффолку. Но Саффолк не хотел покидать свое влиятельное место управляющего делами Генриха VI и не желал брать на себя ответственность за "несчастья", которые он явно считал неизбежными. Вместо этого выбор пал на кузена короля, 24-летнего Ричарда герцога Йорка. Этот Ричард был сыном Ричарда, графа Кембридж, казненного в 1415 году за измену Генрихом V и внуком Эдмунда Лэнгли, герцога Йорка, четвертого сына Эдуарда III. Титул герцога Йорка Ричарду был присвоен королевским Советом лишь в 1426 году, хотя его дядя (старший брат отца) Эдуард Йорк погиб в битве при Азенкуре. Через свою мать Ричард также происходил от второго сына Эдуарда III — Лионеля Антверпенского, герцога Кларенса. Когда в 1425 г. его дядя по матери Эдмунд, граф Марч умер бездетным, Ричард получил огромное наследство Мортимеров в Уэльсе и Ирландии. В 1435 г. он стал рыцарем Ордена Подвязки и самым богатым пэром Англии. Никто не мог лучше соответствовать представлениям нормандских Штатов о принце королевской крови. Но у Ричарда не было ни военного, ни административного опыта. Его знания о Франции ограничивались тем, что он мог почерпнуть при дворе Генриха VI во время коронационной экспедиции, в которой не играл заметной роли. Его назначение, рассчитанное на год, было, по-видимому, временным, пока не будут приняты более долгосрочные меры. Чтобы компенсировать неопытность, ему был предоставлен внушительный состав опытных капитанов, включая Саффолка, Солсбери, Фоконберга и Эдмунда Бофорта, а также грозных Толбота и Фастольфа, которые уже находились во Франции[666].

Совет назначил амбициозные сроки. Передовой отряд из почти 1.800 человек должен был отплыть во Францию в конце декабря 1435 г., а остальные — месяцем позже. Общая стратегия была та же, что и в 1428  и в 1430 годах: завершить войну, одним ударом разгромив противника. Задача новых армий заключалась в том, чтобы закрыть открывшиеся бреши в обороне западной Нормандии и в районе Парижа, а затем начать масштабное наступление на территории, недавно занятые Карлом VII. Предусматривалось два самостоятельных войсковых соединения. Основной корпус численностью 7.000 человек должен был действовать совместно с войсками Толбота и Уиллоуби в Иль-де-Франс и на Нормандской границе. Отдельное командование было поручено Эдмунду Бофорту, который с 2.000 человек должен был вернуть утраченную территорию в Мэне и вторгнуться в Анжу. В случае успеха этих наступательных операций Совет рассчитывал получить от короля Валуа более выгодные условия, чем те, которых удалось добиться в Аррасе. Со временем герцог Йорк был назначен лейтенантом короля во Франции и получил полномочия вести войну и переговоры о заключении постоянного мира или длительного перемирия[667].

Планируемая армия такого размера стала серьезным испытанием для скудных финансов английского государства. До отплытия она должна была получить около 60.000 фунтов стерлингов наличными, в дополнение к более чем 9.000 фунтов стерлингов, причитающихся Луи де Люксембургу за войска, непосредственно содержащиеся Большим Советом. К этому следует добавить постоянную убыль денег, пока армия оставалась во Франции, получая жалованье каждый квартал. В итоге Палата Общин проголосовала за единую субсидию, которая должна была выплачиваться четырьмя частями в течение следующих двух лет, и за увеличение торговых пошлин. Церковь поддержала это решение, выделив десятину. Была надежда, что значительные суммы удастся собрать за счет другого фискального эксперимента — введения градуированного налога на доходы от земельных владений, должностей и аннуитетов свыше пяти фунтов, взимаемого по прогрессивным ставкам от шести пенсов до двух шиллингов с фунта. По всей видимости, парламентарии надеялись, что весь пакет мер позволит получить не менее 100.000 фунтов стерлингов, поскольку разрешили правительству брать займы под такую сумму. Примерно половина этих денег должна была поступить от подоходного налога, который должен был быть выплачен единовременно в апреле и должен был стать основным источником финансирования новой армии. На самом деле этот налог собирался медленно, и его доходность была неутешительной. Полномочия государства XV века были ограничены и доходы оценивались самостоятельно каждым налогоплательщиком. В итоге налог принес менее 9.000 фунтов стерлингов. Хуже того, неудача с новым налогом совпала с падением таможенных поступлений в результате бойкота торговли с Бургундской державой и пиратства в Ла-Манше и Северном море.