Во Франции герцог Бедфорд возобновил свои полномочия регента, как только Генрих VI сел на корабль в Кале. Парижская и лондонская феерии отодвинули на задний план насущные проблемы, с которыми теперь предстояло столкнуться. Несмотря на двухлетнее пребывание короля во Франции с самой многочисленной английской армией со времен Генриха V, стратегическое положение Англии принципиально не изменилось. Урок коронационной экспедиции заключался в том, что перед лицом возрожденной монархии Валуа временного усиления было недостаточно. Оккупация северной Франции потребовала бы непрерывных усилий более крупных сил в течение более длительного времени, чем Англия могла выдержать. Англичане никогда не смогли бы восстановить контроль над жизненно важными речными долинами, в то время как такие города, как Орлеан, Компьень и Лувье, были способны противостоять им в течение нескольких месяцев. В серии писем, адресованных королю в Англию, муниципалитет Парижа выразил свое мнение в резких выражениях. Присутствие короля, по их мнению, породило большие надежды, которые не оправдались. Политический кредит Англии был израсходован. Люди почувствовали себя брошенными, когда Генрих VI вернулся в Англию с большей частью своей армии. Их преданность его делу, заявляли парижане, была вознаграждена лишь нищетой и страданиями. Это мнение совпадало с мнением герцога Бургундского. Для того чтобы дом Ланкастеров воспринимался всерьез, ему необходимо было создать во Франции гораздо более крупное постоянное военное присутствие[532].

После отъезда короля численность английских войск, находившихся в распоряжении регента, сократилась до 5.000 ― 5.600 человек, то есть примерно до того уровня, который был до его прибытия. Англичане долго размышляли над тем, как лучше разместить эти войска. Существовавшая система вывода войск из гарнизонов для службы в поле достаточно хорошо работала, когда англичане вели наступательные действия, как это обычно происходило до 1429 года. Но она оказалась неспособной защитить контролируемую территорию от угрозы сразу с нескольких направлений. Англичане были вынуждены перейти к оборонительной стратегии, сосредоточив почти все имеющиеся силы в более чем сорока королевских гарнизонах. Это чрезвычайно затрудняло вывод армии в поле. Только отвлечение от намеченной цели крестоносной армии Бофорта позволило противостоять войскам Карла VII после катастрофы при Пате. Правительство регента усвоило этот урок. В последующие годы оборона Нормандии была реорганизована с целью создания более крупных полевых армий. В 1429 г. Бедфорд ввел систему creus (увеличения), позволявшую варьировать численность отдельных гарнизонов в зависимости от ситуации. Крупные гарнизоны усиливались дополнительными войсками, размещавшимися в них для "проживания и размещения", которые в любой момент могли быть выведены для службы в полевых армиях. Они находились под командованием региональных капитанов в течение длительного времени, как правило, с весны по октябрь. В начале 1430-х гг. региональными капитанами обычно были граф Арундел и Роберт, лорд Уиллоуби. Они командовали крупными мобильными резервами, способными оперативно вмешаться в критические моменты. Новая система была официально закреплена в правилах службы гарнизонов, введенных осенью 1434 г., но действовала она уже некоторое время до этого. Весной 1432 г., после возвращения Генриха VI в Англию, треть английских войск, находившихся в Нормандии, была переведена на службу в поле. Через год более половины из них несла такую службу в различных частях герцогства[533].

Ограничивающим фактором для всех действий англичан во Франции были деньги. Финансовая администрация в Нормандии работала в условиях нарастающих проблем. Расходы на оборону герцогства покрывались в основном за счет периодически выделяемых Штатами Нормандии субсидий. В принципе, Штаты стремились покрывать все расходы на оборону герцогства. В периоды максимальной военной активности их субсидии могли быть очень большими. В 1431 г., когда военная активность была на пике, Штаты собирались не менее трех раз и выделили в общей сложности 410.000 ливров — самую большую сумму, которую они когда-либо выделяли за один год. Однако Штаты чутко реагировали на экономические условия и жалобы населения. После отъезда короля они вернулись к прежней схеме предоставления меньших субсидий, как правило, номинальной стоимостью от 160.000 до 200.000 ливров в год. Хорошее представление о состоянии финансов Нормандии (за исключением Мэна) дает бюджет, составленный для герцога Бедфорда его нормандскими бухгалтерами в конце 1433 года. Со времени кризиса 1429 г. администрация вложила свои активы в герцогстве и увеличила постоянные доходы правительства почти на 30%, до 180.000 ливров в год. В текущем году Штаты вотировали субсидию в размере 160.000 ливров, в результате чего общий доход составил 340.000 ливров. Расходы же составили 377.622 ливра, из которых около двух третей приходилось на содержание армии в Нормандии. Таким образом, бухгалтеры предполагали дефицит в размере около 40.000 ливров[534].

В первой половине 1430-х годов Нормандия, вероятно, еще могла практически самостоятельно финансировать свое правительство и оборону. Но она не могла финансировать правительство и оборону остальной части ланкастерской Франции. В результате французских завоеваний налоговые поступления за пределами Нормандии сократились до нуля, за исключением значительных доходов города Парижа и нескольких городов в Пикардии, таких как Амьен и Абвиль. Это создавало серьезные проблемы для правительства регента, которое продолжало выплачивать жалованье английским гарнизонам, но не могло оплачивать ни гражданских служащих, ни местные войска, находившиеся на его содержании. Английские советники в Руане, во время пребывания там короля, пытались найти средства на содержание местных войск, но не проявляли особого сочувствия к требованиям государственных служащих. Когда в октябре 1430 г. советники Парламента пожаловались на то, что их жалованье задерживается уже два года, им ответили, что есть более срочные задачи. В феврале 1431 г. они все еще ничего не получили и объявили забастовку. Бедфорд, вернувшись к своим полномочиям, занял более гибкую позицию по отношению к этой группе людей, чей статус и влияние никогда не были должным образом оценены английскими советниками. Он согласился сделать жалованье Совету и Парламенту первой статьей доходов Франции. Но даже это стало возможным только благодаря резкому сокращению числа судей и офицеров, состоящих на государственной службе. В других ведомствах наблюдалась та же смесь неплатежей и равнодушия. Когда в ноябре 1431 г. Большой Совет рассматривал состояние государственных финансов, он распорядился продать все конфискованные земли, находившиеся в руках правительства, чтобы погасить часть растущих задолженностей. Однако Большой Совет понимал, что это не более чем временная заплатка. В долгосрочной перспективе, по мнению членов Совета, даже самые высокие налоги, взимаемые в Нормандии в течение многих лет, и "огромные суммы", поступающие в настоящее время из Англии, не позволят надежно защитить ланкастерскую Францию[535].

Проблема "огромных сумм" из Англии становилась актуальной по обе стороны Ла-Манша. После возвращения Генриха VI в Англию начался затяжной финансовый кризис. Коронационная экспедиция стала самой дорогостоящей кампанией царствования. Ее стоимость, включая расходы на передовой отряд сэра Джона Кларенса и субсидии, выплаченные герцогу Бургундскому, составила более 170.000 фунтов стерлингов. В обычных условиях расходы на английские армии ограничивались авансами, выплаченными людям в Англии, и расходами на их доставку. Расходы на армии во Франции покрывались за счет казначеев Руана и Парижа. Но на этот раз английскому казначейству пришлось оплатить большую часть расходов, понесенных во Франции. Нормандия внесла лишь около 40.000 фунтов стерлингов, а остальная часть ланкастерской Франции — вообще ничего. В последний год коронационной экспедиции сундуки с английской монетой регулярно загружались на корабли в Кенте и Сассексе и перевозились через Ла-Манш для доставки офицерам короля в Руан или Дьепп. Эти сундуки ознаменовали начало значительного переноса бремени войны с французских на английские доходы[536].