Он окинул взглядом две дюжины разбойников, стоящих на коленях.

— Повесить всех вон там, на ядовитой яблоне, чтобы все видели и знали, как скор суд короля Стензера. А этого на кол. — Он показал на вершину скалы, где росло несколько ядовитых плодоносов и, не слушая криков осужденных, не оборачиваясь, пошел назад.

На обратном пути Владислав выбрал наконец время и обратился с просьбой к королю:

— Алдан, — попросил он, — король Стензера, окажи мне милость, отдай мне в жены Лин, дочь купца Стора. Если ты пошлешь сватов, он не посмеет отказать.

— Ну что ты, Владислав, — ответил Алдан, улыбаясь от необычности просьбы. — Я отдам тебе в жены любую девушку королевства. Если хочешь Лин, бери Лин, даже если мне придется повесить ее отца на собственных воротах.

— Нет, нет, — поспешил охладить его пыл Владислав. — В этом нет нужды. Я думаю, твоего слова будет достаточно, чтобы он согласился.

Громко хлопнула дверь и кто-то торопливо пробежал по коридору, топая каблуками. Стор открыл глаза. С утра у него было плохое настроение и хотя он уже полчаса не спал, вставать ему не хотелось. Сейчас у купца появилась хорошая возможность сорвать злость на нерадивом слуге. Он сел на кровати, свесив босые ноги и раздумывая, с чего начать. Опять болела нога. Прошло уже почти восемь лет, но каждый раз старый перелом начинал болеть, чувствуя приближение дождя, а в Стензере в отличие от Какура, дожди были не редкостью. Прихрамывая и шлепая по деревянному полу босыми ногами, купец подошел к окну, выходящему в сторону речной пристани.

— С чего бы это? — думал он. — Опять этот странный сон.

Всю ночь он пытался выйти из здания наружу. Огромное здание в несколько этажей. Если он пытался подняться по лестнице вверх, вдруг оказывалось, что где-нибудь часть лестницы отсутствовала, образуя провал шириной в полтора-два метра или еще хуже, вдруг упиралась в потолок и продолжалась с другой стороны. Во многих местах у лестницы отсутствовали перила. Если же он пытался спуститься вниз, то оказывался в сыром земельном подвале и путь, ведущий на другую половину к выходу часто оказывался засыпан землей, а местами высота потолка в подвале не превышала двух локтей. Как и всегда в таких случаях Стор просыпался в плохом настроении. В такие дни его все раздражало и слуги, особенно управляющий, старались особо не попадаться ему на глаза. По коридору снова кто-то пробежал, громко топая. Послышались уверенные твердые шаги и в дверь резко постучали.

— Чего надо? — рыкнул Стор. — Он направился к двери, грозно сдвинув брови. Дверь открылась без разрешения, что окончательно вывело старика из себя.

Увидев на пороге улыбающегося сына, Стор сдержал готовое уже сорваться с языка ругательство.

— Отец! — Грэг кинулся к стулу с одеждой. — Отец, одевайся скорей. Королевская стража у ворот. — Словно в ответ на его слова, внизу громко застучали в ворота, всполошив собак.

У старика подкосились ноги. Сын подхватил его и бережно усадил на кровать.

— Давай одеваться! — Он схватил одежду в охапку.

— Чему же ты радуешься, сукин ты сын? — опомнился наконец купец.

— Успокойся, отец, — сын слегка понизил голос. — Это стража королевских сватов. — Он снова хитро прищурился.

— Ко…ко… — от неожиданной вести старик начал заикаться. — Как королевских сватов?! - выпалил он наконец. — Ох, батюшки, что же это делается? Неужели сам король сватов заслал. Он же молод еще.

— Он не для себя, отец, — успокоил его сын, напяливая на старика праздничный халат.

— Так… — еще больше ратерялся купец. — Так для кого же?

— Увидишь, отец. — Грэг схватил сапоги и опустился возле отца на одно колено. — Ты его знаешь, отец, — продолжал он. — За такого и дочь отдать не зазорно, это тебе не купеческий сын…

Себя он, однако, с сыном купца не отождествлял, не без основания считая себя воином.

В широко распахнутые ворота попарно въехало с десяток всадников. Хорошо вооруженные, с пиками наперевес, они остановились у самого крылечка, оттеснив в сторону слуг. Подняв копья вверх, гости расступились, освобождая проход.

Еще четыре всадника въехали на покрытых раскрашенными попонами конях. Один из них, развернув свиток с королевской печатью, не слезая с коня начал читать, грозно поглядывая то на обомлевшего от такой чести купца, то на текст королевской грамоты.

— Облеченные королевской властью, мы, наследный король юго-западного королевства Стензер — Алдан Второй, имеем честь просить для друга нашего и друга королевства нашего, оказавшего нам неоценимые услуги, руки дочери купца первой гильдии Стора Иведа — Лин. Сим утверждается воля короля. — Соскочив с коня, он взбежал на крылечко, вручив грамоту едва стоящему на ногах от счастья купцу.

— Так я что ж, — промямлил обомлевший старик, — я-то ничего, только дочь свою неволить не буду. Ну-ка, зови сюда дочь, — обратился он к ключнице, боязливо выглядывающей из-за двери. — Куда она, вертихвостка, запропастилась?

Старуха мигом исчезла и через минуту на крылечко, опустив глаза, неохотно ступая, вышла Лин.

— Дочь купца Стора Иведа — Лин, — обратился к ней посыльный, — спрашиваю тебя, согласна ли ты исполнить волю короля Стензера?

— Я, — Лин опустила голову, из глаз ее капали слезы. — Я…, как папенька скажет.

— Согласна она, согласна! — замахал руками купец.

— Примите подарки сватов королевских, — напыжившись заявил посол.

Он моргнул своим людям и шесть пар носильщиков внесли сундуки, набитые драгоценной утварью. Затрубили рога и во двор, на коне, накрытый черной тканью, въехал Всадник. Двое слуг вели его коня под уздцы.

— Ну что ж! — посол возвысил голос. — Объявляю волю короля Стензера, Алдана Второго, свершившейся.

Владислав сдернул ткань с головы. По рядам слуг и работников, а также по толпе зевак, уже собравшейся за воротами пронесся вздох изумления. Владислав сидел на белом жеребце в позолоченных доспехах и, оглядываясь, искал глазами Лин. Девушка несмело подняла глаза и, встретившись взглядом с Владиславом, вскрикнув, убежала в дом. Бабка кинулась следом утешать невесту, а Владислав, соскочив с коня, поклонился купцу. Старик открыл рот, пытаясь что-то сказать и вдруг сам бросился на колени.

— Гости вы дорогие… — бормотал он. — Да что же вы здесь… прошу в дом, гости дорогие. Мне, недостойному… честь такая…

Он продолжал бормотать, но Владислав поднял его с колен и, обняв, проводил в дом. Сваты, побросав поводья подбежавшим слугам, важно пошли следом.

— За стол прошу, гости дорогие, — продолжал причитать купец. — Честь мне выпала высокая, сватов королевских принимать. За стол прошу… чем богаты…

Он вдруг зыркнул на челядь и те, словно опомнившись, забегали, накрывая в большом зале на стол.

Застолье продолжалось до вечера. Довольный Стор велел поставить бочонок вина для слуг и почетного караула во дворе, да еще два за воротами для всех желающих.

— Пейте за здоровье молодых, — приговаривал он.

Владислав, сидя за столом, постоянно оглядывался, но девушки нигде не было видно. Она заперлась в своей комнате и рыдала то ли от счастья, то ли от горя, несмотря на все утешения старухи-ключницы.

Расходились далеко за полночь. О свадьбе уговорились через месяц. Владислав смутно помнил, как добрался до своих комнат во дворце. Наутро он долго не мог сообразить, где находится и только воспользовавшись своей аптечкой, начал понемногу приходить в себя. Алдан, оторвавшись от своих дел, заглянул после обеда к своему почетному гостю и хотя уже знал все подробности, из вежливости снова расспросил его обо всем.

— Вот и хорошо, — сказал он, — тебе нужен свой дом, куда бы ты мог привести молодую жену. — Он хлопнул в ладоши и распорядился подыскать недалеко от дворца место, где бы можно было построить дом для своего гостя и друга. Владислав попытался возражать, объясняя, что дом его — это крейсер и долго он не может оставаться на Акаве, но молодой король и слышать ничего не хотел.