– Если сейчас начнешь рассказывать, что хотел купить повыгоднее ладан, то, боюсь, совсем утратишь доверие моих друзей.

Монах поднял перед собой руки, словно защищаясь, и примирительно улыбнулся:

– Думаю, они и так уже догадались, что меня погнала новость, привезенная патриаршими посланцами.

– Новый патриарх? – догадался я.

Симон кивнул:

– Главное – победа Иоанна Палеолога. Ведь именно по его указке Феодорит получил поставление от Тырновского патриарха. Кантакузин, который безоговорочно поддерживал московского князя, теперь в монастыре. Вы, наверное, уже слышали от Киприана, что в Болгарию из Константинополя отправлено посольство. Обе стороны ищут союза. Будут договариваться. А что это значит? Будут торговаться. Так вот, одним из пирожков на этом столе будет русская епархия. Та ее часть, что отводилась Феодориту. Хотят довести это дело до конца и передать ее в подчинение болгарской церкви с образованием отдельной митрополии. Взамен Тырновский патриарх признает главенство Константинопольского. Но и это не все. Палеологу нужно показать Авиньону, что он всеми силами стремится к выполнению Лионской унии. О подчинении Константинопольской церкви папе. В самой империи эту унию никак не удается насадить уже почти сто лет. Слишком много противников. Зато теперь можно сделать это в Галиции, Волыни и Литве.

Мне вспомнился Киприан. Он много говорил о том же самом. О вражде между православными и католиками, об унии, о том, как предают, торгуют верой и идут на сделки с самыми злейшими врагами. Киприан умел говорить и убеждать. В его устах все эти рассказы звучали, как предшествие конца света. Представляю, как эти слова разжигали пламя в сердцах единоверцев и соплеменников. Но на меня они не производили ни малейшего впечатления. Что было мне, правоверному мусульманину, до дрязг между христианскими прелатами? Это было неинтересно даже христианину Мисаилу.

– Ты прости меня, уважаемый Симон, но я так и не понял, зачем тебе переодеваться и идти в это место, будучи неузнанным.

– Помнишь, я упоминал про то, что Джанибек договорился с польским королем о передаче ему ярлыка на Галицию? Я тогда еще жил во Львове, и у нас много про это говорили. Так вот. Я и мои очень осведомленные друзья выяснили, что ни через одну заставу на границе не проезжало посольство из Золотой Орды. Не видели его и на дорогах, ведущих в Краков. Таких дорог мало, и скрыть столь заметное дело, как посольство Джанибека, было невозможно. Тем не менее переговоры состоялись, ярлык был получен. Кто все это сделал? Посольство было тайным. Однако даже в этом случае оно не могло проехать через Львов так, чтобы мы не заметили. Значит, ехали через Венгрию. Причем ездили несколько раз, ведь нужно было везти ответ. Два года назад в Орду уже открыто ездил польский посол. Про это все знают. Его звали Ян Пакослав. Кто доставил ему дорожную грамоту, без которой его никто не пропустил бы через границу? Значит, есть у них нужные люди в Золотой Орде. Легче всего этим заниматься католическим монахам. Их как священнослужителей защищает древний татарский закон Яса. Всего за год до посольства Пакослава в Сарае учредили отдельную епархию францисканского ордена. Вот только Сарай от Польши и от Венгрии далеко. Между ним и границей есть только одно место, где можно встретить католических монахов, – Тана. Да и оттуда до Польши и Венгрии добираться долго. Кроме того, невозможно сделать это незаметно. Ехать много дней через степь, где весть далеко опережает путника. Зато легко можно пробраться незаметным через леса.

Теперь становилось понятно, почему Симон хочет нанести визит в обитель тайно.

Места здесь глухие, а самое главное, можно сказать, ничьи. Рязанский и сарайский епископы много лет спорили за Червленый Яр, который лежал у Дона. С севера из-за Оки сюда подбиралась паства суздальской епархии. Но сюда никто из них не добрался. В этих краях с древних времен народ жил по-своему. Сидел в лесах, молился своим богам. Когда за ханским двором сорок лет назад стали приезжать мусульмане, было их немного, да и селились они исключительно в Мохши. Со временем настроили мечети, учредили школы, а когда Узбек объявил себя султаном и защитником веры, так и многие из его окружения перешли в ислам. Да и торговцам было куда сподручнее разбирать дела у местного кади. Мусульманское право для этого подходило лучше всего. Опять же бумагу какую составить – в лесах народ бесписьменный.

Христиане здесь были больше из кипчаков и монголов, которые с ханом пришли. Правда, не православные, а чаще из последователей патриарха Нестория. Русских здесь было мало, да и те приезжие. Потому и не попали эти края ни в одну епархию.

А вот для монастыря это не помеха. Отшельников обычно уважают даже иноверцы. Не искушенные в тонкостях религии, они часто не делают различия между святыми людьми. Кочевники исправно подкармливают их творогом и мясом, которые у них все равно некуда девать, осторожные лесовики тоже на всякий случай задабривают непонятных колдунов приношениями. В общем, с голода умереть не дадут.

По Дону, в Червленом Яре, еще во времена Феогноста были монастыри и со своим крепким хозяйством. Доход имели изрядный. Неспроста архиереи за те края грызлись. Только когда хан Джанибек обложил налогами церковных людей, оставив освобождение лишь для священнослужителей, многие из тех, кто укрывался под монастырской сенью от податей, ушли на собственный кошт. Доходы сразу сильно упали. Потом чума весь Червленый Яр выкосила. Сейчас там не осталось ни одного монастыря.

Получалось, что по пути из Польши или Венгрии к Итилю через леса для тайного убежища нет другого места, кроме как в этой обители возле Мохши. Если, конечно, она на самом деле существует. Какие-то отшельники, конечно, там жили. В горе среди леса еще с неведомых прежних времен понарыто всяких пещер, вот их и облюбовали искатели иноческого подвига. Так уж повелось со времен отцов монашества, что для истинного отшельника нет места лучше, чем пустыня или пещера. На Руси ведь первые иноки, еще от крещения равноапостольным князем Владимиром, тоже в пещерах спасались. Обитель их так и зовется по сей день: Киево-Печерская. Сейчас возле Нижнего Новгорода свой монастырь в пещерах образовался. Да и в Червленом Яру многие рыли себе убежища от греховного мира в земле. В иных краях то же самое. Сербский патриарх и вообще именуется Печский. Пещерный значит.

– Илгизар про этих отшельников знает, – добавил к рассказу инока доезжачий, – говорит, их там немало. Только в городе они почти не появляются. Еще с давних пор по базарам слухи ходили, что туда от этого самого дворца, где мы сидим, ход прорыт. По приказу Баялуни. То ли колдовством она в этих подземельях занималась, то ли сокровища спрятала. Каждый свое толкует.

– Так, может, и сосуд тот самый не в могиле спрятан, а в этом подземелье? – вдруг пришло мне в голову.

– Вот завтра сам и посмотришь, – засмеялся старый псарь. – Ты будешь божьим людям ладан предлагать. Они навряд ли его купят, хотя кто их знает. Твоя задача – получше их разговорить. Беседу веди по-гречески. Если никто не поймет, скажи, что по-кипчакски плохо разумеешь, и попроси помочь Мисаила. Думаю, кто вы такие, они прекрасно знают. Знают и то, что вы по-русски не понимаете. Потому опасаться не будут. А он (псарь кивнул на Симона) будет слушать. Он понимает. Ну и ты, Мисаил, держи ухо востро. Слыхал, что говорено про монахов или королевских посланцев? Они тоже могут промеж собой что чирикнуть. Ты же латынь знаешь, если что?

Мисаил кивнул.

– Вот и хорошо. Главное, вида не подавай, что знаешь.

Злат немного подумал и неожиданно подмигнул мне:

– Знаю я человека, который и в Львове, и в Сарае часто бывает. Догадался, о ком я?

– Об Авахаве?

– О нем са́мом. Теперь понял, почему я тебя к этому делу подвязал? Помнишь, откуда те невольники в Чембало приплыли? Продавец которых почему-то в Тане сидел? Авахава в последний раз видели на волынской дороге. Он ведь не зря спешил. Что-то затевается. Про Царьградские дела он знать не мог. Что может искать этот прохиндей в Галиции? Ты ведь из этих краев?