Все крымские изваяния высечены из местного камня: ракушечника, желтоватого песчаника и белого плотного известняка. В Евпаторийском районе в одном из ракушечных карьеров нашли обломок статуи, сделанной из того же камня. Видимо, изваяния изготавливали рядом с разработками камня (Плетнева С.А., 1974, с. 54).

В период половецкого господства на полуострове Судак был крупным центром транзитной торговли. Ибн-ал-Асир называл его главным городом кипчаков, куда «приходят суда… с одеждами и их покупают и выменивают на невольниц и невольников, чернобурых лисиц, бобров, белок и другие товары, находящиеся в их земле» (Брун Ф.К., 1880, с. 133; Якобсон А.Л., 1950, с. 26).

Археологические материалы свидетельствуют о том, что печенеги продолжали кочевать в Крымской степи и после вторжения половцев. Возможно, вместе с половцами на полуостров проникли небольшие группы торков. Единственное крымское торческое погребение датируется XII в. (табл. 49, 31). При половцах в Крыму, равно как и в других регионах их расселения, сформировался смешанный печенежско-половецкий обряд (табл. 49: 8, 14). В 1223 г. татаро-монголы прошли через «земли кипчаков» (Тизенгаузен В.Г., 1884, с. 26) и напали на Судак (Νυσταζοπούλόυ М.Г., 1965, Σ. 24). В 1238 и 1239 гг. татаро-монголы совершили новые набеги на Восточный Крым. В записи на полях сугдейского синаксаря, относящейся к 1238 г., упомянуты «безбожные», а в записи, датированной 26 декабря 1239 г., сказано: «В этот день пришли татары» (Кулаковский Ю.А., 1914, с. 97; Νυσταζοπούλόυ М.Г., 1965, Σ. 26). По сообщению Рубрука, в 1253 г. татаро-монголы уже господствовали в Крымской степи (Рубрук Гильом, 1957, с. 90). Кочевавшие в степи печенеги и половцы подчинились завоевателям. В конце XIII — первой половине XIV в. в Восточном Крыму и на территории Судакского могильника появились могилы второго типа (табл. 50, 18). Видимо, они были оставлены смешанным печенежско-половецким населением.

Полагают, что многие города и поселения Юго-Западного Крыма были разрушены в результате набега войск Ногая в 1299 г. (Якобсон А.Л., 1964, с. 83). На плато Эски-Кермен какая-то жизнь продолжалась, видимо, до XV в.

Некоторые историки средневекового Крыма делят его Юго-Западную часть на два этнических региона: готский с центром на Мангупе и аланский с центром на Чуфут-Кале. Они отождествляют границу между ними с проведенной А.Л. Бертье-Делагардом по реке Кача между Готской и Фулльской (по его мнению — аланской) епархиями. На карте А.Л. Бертье-Делагарда Эски-Кермен расположен на землях готов, а Бакла и Тепе-Кермен — в аланском регионе. Данная гипотеза основана исключительно на информации письменных источников XIII–XV вв. (Кулаковский Ю.А., 1899, с. 63–65; Бертье-Делагард А.Л., 1920, с. 59, 103–107, 123, 125, карта; Герцен А.Г., 1995, с. 85).

Авторы позднего средневековья знали и о населявших Крымские горы аланах и готах. Епископ Федор в послании, составленном между 1222 и 1240 гг. писал: «Близ Херсона живут аланы, столь же по своей воле, сколь и по желанию херсонесцев, словно некое ограждение и охрана». В другой части его послания идет речь о соседних с Херсоном селениях «малых аланов» (Кулаковский Ю.А., 1898, с. 17). По утверждению венецианского купца Иософата Барбаро, который жил в Тане (венецианской колонии в устье Дона) с 1436 по 1452 г., крымские аланы смешались с готами.

В X–XII вв. Херсон оставался оплотом империи на северном берегу Понта (табл. 56–59), византийским плацдармом для военной и дипломатической деятельности, а также коммерческих операций. Судя по письмам Николая Мистика, епископ Херсона руководил деятельностью византийских миссионеров среди варваров, в том числе и в Хазарии (Иванов С.А., 2001, с. 29). Город окружала созданная в предшествующий период монументальная крепостная ограда. В X в. Константин Багрянородный писал о Херсоне как о византийском городе (Константин Багрянородный, 1989, с. 37, 275). Печати из Херсона свидетельствуют о том, что в X–XI вв. городом управляла фемная администрация. Фемой до третьей четверти XI в. руководил стратиг (Соколов И.В., 1983, с. 115; 1991, с. 169–171; Алексеенко Н.А., 1998), а потом — катепан (Зайбт В., Зайбт Н., 1995, с. 94). По словам Николая Мистика, стратиг собирал и сообщал в столицу сведения о действиях и намерениях соседей. Херсон играл ведущую роль в контактах империи с печенегами. Соседнее с Херсоном печенежское племя выполняло поручения византийского императора в Руси, Хазарии и Зихии. Посольства и караваны отправлялись из Херсона под охраной печенегов, которые оставляли в городе своих заложников и получали за эти услуги подарки от императора (Константин Багрянородный, 1989, с. 41, 43). В случае осложнения отношений империи с печенегами, последние совершали набеги на Херсон и Климаты (Константин Багрянородный, 1989, с. 37).

Жители Херсона неоднократно безуспешно восставали против византийской администрации. В 891 г. горожане убили стратига Симеона (Сазанов А.В., Ченцова В.Г., 1996, с. 446), а в 1066 г. мятеж херсонитов подавил катепан фемы (Богданова Н.М., 1991, с. 117). По рассказу Скилицы, в 1116 г. византийцы в союзе с русскими во главе со Сфенгом, братом князя Владимира, пленили Георгия Цулу (Georgius Cedrenus, 1839, p. 464). Судя по печатям, он принадлежал к местному аристократическому роду и был стратигом фемы Херсона (Соколова И.В., 1983, с. 103–106). Быть может, в тексте Скилицы шла речь о подавлении его мятежа против Константинополя (Скржинская Е.Ч., 1953, с. 266, 267; Артамонов М.И., 1962, с. 436).

По мнению А.Л. Якобсона, в X в. в Херсоне происходил экономический подъем, сопровождавшийся ростом общей численности населения города. Поэтому на территории, ограниченной крепостными стенами, город мог развиваться только за счет уплотнения застройки (Якобсон А.Л., 1964, с. 61). В X в. в расположенных вдоль узких улиц (ширина 3–4 м) прямоугольных кварталах, еще сохранивших раннесредневековую планировку, находилось от четырех до шести жилых усадеб, отгороженных одна от другой каменным забором (табл. 56). В новых кварталах за счет застройки поперечных улиц два раннесредневековых квартала объединены в один. В них возведено больше усадеб, но меньших размеров. По улицам проложены водостоки и водопроводы (Белов Г.Д., 1959, с. 26). В ходе раскопок на городище зафиксирована производившаяся в конце IX-X вв. перестройка кварталов и домов, например, в Портовом районе в квартале I (Романчук А.И., 1975, с. 4, 5), в Северном районе в кварталах X «б» (Рыжов С.Г., Седикова Л.В., 1999, с. 325, 326), XV–XVI (Якобсон А.Л., 1959, с. 290, 292), XVIII (Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф., Якобсон А.Л., 1953, с. 184, 205–227), XXV (Белов Г.Д., 1953, с. 26, 28, 29). Новые дома построили на участке античного театра (Романчук А.И., 1990, с. 169). Жилые, хозяйственные и производственные помещения группировались вокруг вымощенного плитами двора. Вход в дом с улицы чаще всего вел непосредственно в жилое помещение. В одной из усадеб уцелела лестница. Очевидно, в двухэтажных усадьбах верхний этаж был жилым, а на первом этаже находились лавки, мастерские и кладовки, в которые спускались по внутренней лестнице. Как правило, под деревянными полами выкапывали подвал. Иногда под подвал приспосабливали более раннюю цистерну. Двухпанцирные стены домов сложены на грязи из бутового камня со строгим соблюдением порядовки. С фасада камни выровнены подтеской. В домах с подвалами их возведенные на материковой скале стены являлись фундаментами наземных помещений. В одноэтажных домах без подвалов сложенные на грязи из бутовых камней и блоков фундаменты заглублены в землю на 1 м. В качестве фундаментов использованы и стены ранних построек. В некоторых дворах сооружены колодцы со стенками, выложенными из камней. Продолжали пользоваться и колодцами эллинистического периода (Белов Г.Д., 1953, с. 26; Якобсон А.Л., 1959, с. 282–298). В Северо-Восточном районе в одной из усадеб находилась домашняя баня конца IX–XIII вв. (Золотарев М.И., 1984, с. 261). В Херсоне, так же, как и любом византийском городе, имелись городские бани (табл. 58, 12). В квартале IX раскопана прямоугольная в плане баня со следами мраморной облицовки, входом в восточной стене и кирпичной печью, построенная в позднеримский период и действовавшая в X в. Из центральной части здания два входа вели в ванное отделение с четырьмя большими ваннами. Под полом одной из них зачищены два водоотводящих канала (Рыжов С.Г., 1984, с. 326).