Таким образом, в результате систематического и планомерного изучения городища Орен-кала установлено время возникновения города, хронологическая шкала культурных напластований, соотношение «Большого» и «Малого» городов и время выделения последнего, выявлено время превращения города в ремесленно-торговый центр, окончательно решен вопрос об отождествлении Орен-калы со средневековым Байлаканом.
Раскопки Орен-калы показали, что жизнь в городе, начиная с раннего средневековья, с течением времени, особенно в XII — начале XIII в., становилась все интенсивнее. Во все время существования город Байлакан представлял собой важное звено в развитии экономической и культурной жизни Азербайджана и всего Закавказья (Ахмедов Г.М., 1979).
Гянджа, изучение которой начато в 1938 г. в связи с подготовкой и проведением 800-летнего юбилея азербайджанского поэта Низами Гянджави (Джафарзаде И.М., 1939; 1947; 1949; Левиатов В.Н., 1941), расположена на обоих берегах Гянджачая. Большое городище, частично размытое бурным течением горной реки Гянджачая (табл. 176, 2) и частично застроенное, скрывает культурные слои некогда цветущего средневекового города. Сохранились остатки трех рядов городских стен, береговых укреплений, моста, мавзолеев, в том числе гробницы Низами, и кладбище.
Раскопки 1938–1941 гг. охватили широкие площади. В эти годы снят план городища, произведены раскопки внутри так называемого первого города, второго города и в предместье; изучались городские стены, береговые укрепления и кладбища. Вскрыт культурный слой мощностью более четырех метров.
В результате установлено, что город возник на базе расположенного на этом же месте крупного населенного пункта, с течением времени превратившегося в укрепленный город. Слои IX–XIII вв. насыщены остатками жилищ, кирпичными завалами, керамикой и другими предметами быта. Расцвет города Гянджи приходится на XI–XII вв., когда город Барда уступает ему первенствующее положение. Гянджа становится столицей государства Шеддадидов. Гянджа подверглась большим разрушениям во время землетрясения 1138/9 г. За короткий срок она была восстановлена и продолжала развиваться.
Баку являлся крупным портовым городом на берегу Каспийского моря (табл. 176, 6) и одним из торгово-ремесленных и культурных центров Ширвана. О былой славе города говорят его замечательные архитектурные памятники — известная «Девичья башня», мечеть-минарет Мухаммеда, называемая в народе «Сыных-кала», городские стены с башнями, дворец Ширваншахов, крепостное сооружение в Бакинской бухте (табл. 176, 7) и др. Установление точных границ средневекового Баку осложнено в связи с поздними перестройками и ростом города. Почти вся его территория оказалась под зданиями и асфальтированными улицами современного города. Тем не менее, не вызывает сомнения, что к XII в. территория так называемой «Ичери-шехер» (внутренний город), обнесенная еще в XII в. крепостными стенами, была полностью заселена.
В 1944–1947 гг. раскопки велись в нижнем дворе дворца Ширваншахов — у юго-восточного фасада, где открылись слои VIII–XV вв. (Левиатов В.Н., 1945; 1946; 1948).
Обнаружены остатки жилищ, тандыров, колодцев, водопровода, хозяйственных и мусорных ям, найдена многочисленная простая и поливная керамика, архитектурные детали, металлические и стеклянные изделия, монеты (табл. 177, 3).
Исключительный интерес представляют раскопки в Бакинской бухте — Баиловские камни. Здесь в 1938–1940 гг. (Пахомов Е.А., 1940; Джафарзаде И.М., 1947) в связи с падением уровня Каспийского моря из-под воды появилось сооружение крепостного типа, начались его исследования (табл. 176, 7).
Еще тогда было извлечено из-под воды более 500 камней с надписями арабским шрифтом и изображениями. Установлена дата строительства сооружений 1234–1235 гг. (Пахомов Е.А., 1940, с. 116). О назначении этого памятника высказаны разноречивые мнения.
Называли его по-разному: просто «Баиловскими камнями» или «караван-сараем», «подводным городом». Для определения роли, которую он играл в жизни Баку, были произведены раскопки в южной части крепости, где обнаружили фундаменты небольших четырехугольных помещений, выстроенных из небрежно отесанных камней, небольшое количество обломков котлов, кувшинов, чаш и чирахов. Слабая заселенность крепости (явное отсутствие следов пребывания гражданского населения) привела исследователей к заключению о назначении этого сооружения в качестве «морской крепости» (Пахомов Е.А., 1940; Бретаницкий Л.С. и др., 1947, с. 96–101; Щеблыкин И.П., 1949, с. 111–128).
В 1962–1963 гг. расчищены фундаменты крепости «Девичья башня» и часть крепостного сооружения, идущего от нее по направлению к берегу моря, с массивными полукруглыми башнями, соединенными стеной с двумя другими сохранившимися наземными полукруглыми башнями. Остатки жилищ, построенных из крупных хорошо обтесанных камней на известковом растворе, с небольшими глухими нишами и дверными проемами, непосредственно примыкали к «Девичьей башне». На участке вокруг нее было обнаружено много хозяйственных ям и колодцев, выдолбленных в толще скалы. Назначение этого сложного комплекса также вызывало разногласия: наряду с общепринятым мнением о его оборонительном значении высказывалось мнение о принадлежности башни к культовым сооружениям (Ахундов Д.А., 1974, с. 14–25; Гиршман Р.М., 1978, с. 37–40). Монеты и обломки керамики позволяют датировать комплекс «Девичьей башни» XI–XII вв.
Особенное внимание археологов направлено на изучение центральной части древнего Баку — цитадели «Ичери-шехер». Исследования там приобрели особенный размах в 1970-х годах. Раскопки дали убедительные материалы для выявления на всей территории «Ичери-шехер» мощных средневековых напластований: на вершине холма они достигают толщины 5–6 м.
Общая дата слоя — IX–XVII вв., он четко делится по археологическому (в основном — керамическому) и нумизматическому материалу на два: верхний, толщиной до 1,5 м, относится к XIV–XVII вв., нижний — к IX–XIII вв.
Нижний культурный слой непосредственно лежит на материковой скале. Цоколи стен домов и остатки других строительных сооружений ставились прямо на нее. Помещения прямоугольные, направление их в основном с запада на восток. На отдельных стенах сохранились места оконных проемов, иногда впоследствии заложенные. Между стенами помещений открыты небольшие узкие коридоры с каменными полами. На участках вокруг зданий располагались небольшие дворики, ограниченные кладками стен соседних домов. Кладки стен мощные. На некоторых стенах сохранилась штукатурка. Часто встречаются тандыры диаметром 65–70 см, а иногда больше, очаги, с трех сторон обставленные небольшими камнями, открытая сторона которых, как и продухи тандыров, обращена к юго-западу, в сторону постоянно дующих морских ветров.
Рядом с домами во двориках нередко помещались хозяйственные ямы, колодцы, различные чаны, ступки, чашечные углубления прямоугольной и круглой формы, мангалы и др.
Интерес представляет вскрытое на южном склоне Бакинского холма довольно большое складское помещение, в котором находились пять крупных хозяйственных хумов, четыре из которых были установлены на больших подставках — чанах диаметром 50–58 см.
Разнообразны и вещевые находки, основную массу которых составляет красноглиняная неполивная и поливная и фаянсовая керамика. На ее местное происхождение указывают находки треугольных подставок и стержней, аналогичных обнаруженным в Кабале (табл. 178, 6–8), большое количество отходов гончарного производства, остатки разрушенных гончарных печей, керамический брак.
Металлические изделия представлены железными гвоздями, ножами, наконечниками стрел, подковками для обуви. Попадаются предметы из меди — «пряжки», бронзовые и медные кольца, остатки небольших сосудов, пуговки.
Встречаются отдельные фигурные камни и другие архитектурные детали, жернова, песты, точильные камни.
