Дальнейшие исторические судьбы стран закавказского региона также определялись в значительной мере взаимоотношениями Римской империи с Ираном (сначала Аршакидским, а затем — Сасанидским).

Лучше других известна история Армении. От момента появления Аршакидской династии до гибели Парфянского царства (224 г. н. э.) продолжался сравнительно мирный период развития страны. За это время состоялось только три похода римлян в Армению. Отношения с Парфией были довольно тесными, но никаких свидетельств, например, об обложении данью Армении нет. Армения в сущности играла роль привилегированного союзника Парфянской державы. Определенные осложнения вносили аланские набеги, однако они не могли серьезно изменить историческую ситуацию. Резкое ухудшение общеполитической ситуации началось с момента замены Аршакидской династии в Иране Сасанидской. Агрессивная политика Сасанидской державы первоначально имела еще и особую антиармянскую направленность, поскольку армянские Аршакиды выступили организаторами коалиции, которая пыталась организовать сопротивление узурпаторам. Армянские Аршакиды полагали, что после устранения старшей ветви династии именно им должно принадлежать господство над всеми территориями, управлявшимися парфянской династией.

На территорию Армении обрушились нашествия сасанидских войск. В эту борьбу были вовлечены многие народы Закавказья и Рим. Только на рубеже III и IV вв. н. э. положение несколько стабилизировалось. Армения была признана независимой, но отнесена к сфере интересов Рима. Следующие столетия были еще более тяжелыми для государства. Внутренние конфликты, почти постоянные войны, ведшиеся на армянской территории, закончились тем, что в 387 г. Армения была разделена между Римом и сасанидским Ираном.

Мидия Атропатена в первые века н. э. также управлялась одной из ветвей Аршакидской династии. Вскоре после прихода к власти Сасанидов Мидия Антропатена вошла в состав Ирана. Иная ситуация складывалась в Албании. В первые века н. э. Албания переживала бурный подъем. Вмешательство Рима в дела Албании было эпизодическим. Парфия также не могла сколько-нибудь активно влиять на ситуацию в этой части закавказского региона, но более мощное Сасанидское государство к концу IV в. н. э. полностью подчинило Кавказскую Албанию.

В Иберии ситуация в первых веках н. э. также была достаточно сложной. Первоначально Иберия сохраняла независимость и использовала в своих целях аланские племена, обитавшие на Северном Кавказе, пропуская их через Дарьяльское ущелье. Однако уже во второй половине I в. н. э. цари Иберии были вынуждены прибегнуть к помощи римлян, войска которых помогали Иберии противостоять Армении и несколько позднее — аланам. Цари Иберии, опираясь на римскую поддержку, проводили достаточно активную внешнюю политику, хотя они и меняли ориентацию на парфянскую. Иберия постепенно распространила свою власть на восточную часть Колхиды, но после возникновения Сасанидского государства и подчинения им Албании усилилось иранское давление и на Иберию.

Ситуация в Восточном Причерноморье характеризовалась тем, что в I в. н. э. римляне прочно утвердились в приморских городах, во внутренней части Колхиды в II в. н. э. организовалось государство Лазику, зависящее от Рима. Это государство стало форпостом, предохранявшим римские границы.

Таким образом, конец античной эпохи в истории Закавказья знаменуется упадком местной государственности. Давление мощных политических сил (Рима и сасанидского Ирана) приводило либо к утрате ими (постоянной или временной) своего государственного существования, либо к достаточно сильной зависимости от соседей. Можно полагать, что одной из важных причин этого были внутренние процессы, связанные с кризисом старой социальной структуры и становлением феодальных отношений.

Проблема социальных отношений, существовавших в древних обществах закавказского региона, в настоящее время не может считаться окончательно решенной. Бесспорно, у нас имеется несколько отправных точек, которые не вызывают, в общем, серьезных дискуссий. Ясно, что на рубеже II и I тысячелетий до н. э. все общества данного региона находились еще в стадии первобытнообщинного строя. Бесспорно также, что многие общества и позднее жили в условиях этого строя, медленно и постепенно переходя грань, отделяющую первобытность от строя классового. С другой стороны, около середины I тысячелетия н. э. происходит формирование феодальных отношений, и дальнейшая история закавказского региона, с точки зрения развития социальных отношений, в основных чертах ясна. Дискуссии идут относительно периода между этими двумя хронологическими гранями. Суть этих дискуссий — в оценке того, в общем, очень незначительного материала источников, которые освещают социальную природу обществ закавказского региона с точки зрения формационной принадлежности их.

Для ученых досоветского периода здесь не было проблемы. Они считали, что общества Закавказья в древности существовали в условиях феодализма, хотя феодализм, в соответствии с господствующими тогда тенденциями, понимали не как особую общественную формацию, а как специфическую форму политической организации общества. В советское время, в конце 20-х — начале 30-х годов, возникли дискуссии о природе общественного строя стран древнего Востока, и, естественно, они нашли отклик и в тех исследованиях, которые были обращены к древней истории Закавказья. Однако в то время наиболее авторитетные историки (Я.А. Манандян, И.А. Джавахишвили, X. Рачвелишвили и др.) считали, что в Закавказье феодализм развивался непосредственно из родового строя. Но в конце 30-х годов ситуация изменилась. Все большее число ученых, исследовавших эти проблемы, приходили к выводу, что в древности в Закавказье существовали рабовладельческие отношения (С.Н. Джанашиа, С.Т. Еремян). Помимо общетеоретических соображений, на выработку этой концепции, вероятно, оказали влияние выдающиеся археологические открытия. В результате работ Б.Б. Пиотровского были открыты памятники урартского времени. Близость Урарту (по господствующим социальным отношениям, политической организации, культуре) Ассирии создавали ту необходимую фактическую предпосылку, которая помогла исследователям принять точку зрения относительно рабовладельческой природы обществ Закавказья в древности.

Новое обострение дискуссий о характере общественных отношений на Востоке произошло в 60-х годах, в частности в связи с проблемой так называемого азиатского способа производства. В трудах Г.А. Меликишвили решение вопроса о характере социальных отношений в древнегрузинском обществе ставится в зависимость от общего решения вопроса о формационной принадлежности древневосточных обществ. Г.А. Меликишвили (а за ним и другие историки) отрицает рабовладельческий характер большинства древневосточных обществ. В ходе этих дискуссий было высказано много различных предположений, в частности о характере общественных отношений в закавказском регионе.

В настоящее время в литературе имеются следующие точки зрения на указанную проблему. Согласно одной из них, в обществах Закавказья не существовало рабовладельческих отношений и общая эволюция этих обществ была направлена в сторону феодализма. Согласно второй (более традиционной) точке зрения, в древнекавказском регионе рабовладельческие отношения имели специфическую форму.

Наиболее активно первую точку зрения отстаивает А.П. Новосельцев. Он полагает, что феодальной формации предшествует так называемый архаический общественный строи, возникший на основе крупных общественных разделений труда. Этот строй предстает в форме профессиональных сословий. Главной чертой такой системы является выделение эксплуататорских классов, пока еще завуалированных в родовую оболочку («царский род») или связанных с культом (жречество). В то же самое время на данном этапе основная масса населения, членов данной общины (народа), составляет в правовом отношении единое сословие (народ-войско), которому противостоят подчиненные общины или иное порабощенное население, первоначально зависимое от государства («царского рода»). Это свободное общинное крестьянство, живущее в селениях (кома, гевл, даба), все больше, однако, попадает под власть раннего государства, основанного на упомянутом сословном делении или иной форме объединения свободных общин. По-видимому, как правило, первоначально светская «родовая» знать входит в так называемый царский род, который на деле является не кровнородственной, а социальной раннеклассовой организацией (правда, с элементами первой). В дальнейшем происходит процесс разложения ранее единого народа-войска на две части: выделившуюся верхушку (азаты, азнауры, дехканы) и основную массу общинников, через посредство государства постепенно переходящих под опеку знати. Последняя наряду с представителями старой («родовой») знати включает и выделившуюся общинную верхушку, с которой первая постепенно сливается в единый класс-сословие (его можно назвать классом-сословием феодалов). По-настоящему говорить о формировании этого класса можно только с разложением крупной агнатической собственности нахарарских (мтаварских) родов. Параллельно имеет место процесс сближения основной массы закабаленных общинников (шинаканы, мдабури-мквидры) с древним зависимым населением (глехи, рамик). Позже обе категории сливаются воедино, образуя класс-сословие феодально зависимого крестьянства. Этот процесс шел неравномерно в разных странах региона: наиболее интенсивно и раньше в Армении, несколько позже в Картли и совсем поздно, уже накануне арабского завоевания, в коренной Албании.