Культовые предметы. Материалов, позволяющих судить о культах Уструшаны исследуемого времени, чрезвычайно мало. Помимо упомянутой уже фрагментированной стенки оссуария, необходимо указать на упоминавшиеся сосуды с зооморфными ручками, которые, по-видимому, можно воспринимать как свидетельство существования иранского культа фарна у населения Уструшаны (Литвинский Б.А., 1968) (табл. CXLIV).

Уструшана первых веков до н. э. — первых веков н. э., несмотря на недостаток археологических материалов, может быть охарактеризована как высокоразвитая область Средней Азии, роль которой определялась тем, что она выступала связующим звеном между Ферганой, Согдом, Чачем, Бактрией. Особенно отчетливо сказываются связи с Чачем и Согдом, с последним, видимо, не только в силу местоположения, но и в силу того, что население Уструшаны было согдийским по своему происхождению.

Чач (древний Ташкентский оазис) включал долины рек Чирчик и Ахангаран с примыкающими отрогами Чаткальских и Кураминских гор. Границей его на западе является Сырдарья (Яксарт), на севере — Келесская степь. С востока оазис ограничивался мощной горной системой Тянь-Шаня. Здесь протекал ряд рек, образующих и питающих Чирчик, — самый крупный правый приток Сырдарьи. Чирчик был основным источником воды для оазиса. С юго-востока оазис прикрыт Кураминским хребтом (рис. 16).

Равнины в долинах рек и часть предгорий с их плодородными землями входили в зону орошаемого земледелия, в предгорьях и горной зоне возможно было комплексное хозяйство с преобладанием скотоводства, Скотоводческой зоной была и Келесская степь и земли по правобережью Сырдарьи, видимо, входившие в состав территории Чача.

В главе VIII данного тома рассматривались проблемы бургулюкской культуры, существовавшей на территории Ташкентского оазиса с IX по III в. до н. э. На смену бургулюкской приходит каунчинская культура, памятники которой были открыты в 1934 г. Г.В. Григорьевым (Григорьев Г.В., 1937). Последующие работы были направлены на исследование новых объектов, углубленное изучение ранее открытых, уточнение датировок и интерпретацию материала (Григорьев Г.В., 1940; 1948; Тереножкин А.И., 1950; Воронец М.Э., 1951; Крашенинникова Н.И., 1960; Агзамходжаев Т., 1961; 1966а, б; Максимова А.Г., Мерщиев М.С., Вайнберг Б.И., Левина Л.М., 1968; Буряков Ю.Ф., Дадабаев Г., 1973). Была проведена систематизация каунчинского материала, в первую очередь керамического (Левина Л.М., 1971, с. 90–193), рассмотрены вопросы датировки культуры в целом и отдельных ее этапов (Тереножкин А.И., 1940а, с. 81, 84; 1950б; Толстов С.П., 1946, с. 175–176; Книпович Т.Н., 1949; Сорокин С.С., 1954, с. 134), атрибуции некоторых объектов каунчинской культуры (Литвинский Б.А., 1967б). Г.В. Григорьев разделил каунчинскую культуру на два этапа: Каунчи I и Каунчи II. Позднее некоторые исследователи выделили из состава каунчинской культуры (как ее продолжение и развитие) джунскую культуру (Оболдуева Т.Г., 1948; Тереножкин А.И., 1950б, с. 159–160; Литвинский Б.А., 1967б, с. 29–37), другие же сочли джунские памятники вариантом каунчинских и включают их в состав Каунчи II (Левина Л.М., 1971, с. 181–182), но выделяют дополнительный этап — Каунчи III (там же, с. 184–186).

Проблема датировки каунчинской культуры и ее отдельных этапов также вызвала очень большую литературу. Первооткрыватель каунчинской культуры Г.В. Григорьев отнес Каунчи I к концу бронзового века, т. е. к концу II — началу I тысячелетия до н. э., а Каунчи II датировал серединой I тысячелетия до н. э. (Григорьев Г.В., 1937, с. 39; 1940, с. 9; 1948, с. 49). Эта система датировок вскоре подверглась полному пересмотру (историю вопроса см.: Буряков Ю.Ф., 1982, с. 70 и сл.). В настоящее время наиболее приемлемыми кажутся следующие даты: Каунчи I–II в. до н. э. — II в. н. э.; Каунчи II–II–IV вв. н. э.; Каунчи III–IV — первая половина VI в. н. э. (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 79). В данном томе рассматриваются, естественно, только два первых этапа каунчинской культуры[64].

Источники. Важнейшим источником для воссоздания истории Чача в древности являются археологические материалы. Данные письменной традиции весьма немногочисленны.

По всей видимости, некоторые китайские источники освещают историю Ташкентского оазиса в первые века до н. э. — первые века н. э. В частности, вероятно, это сведения, введенные в рассказ о столкновениях хуннов с юечжами и последующих движениях племен. Перегруппировка племен на территории Средней Азии хронологически совпадает с переходом от бургулюкской культуры к каунчинской. В несколько более поздних китайских источниках говорится о владении Юни, находившемся в зависимости от государства Кангюй (Бичурин Н.А., 1950, с. 186). Археологические материалы подтверждают эти свидетельства, показывая процесс усложнения структуры местного общества, в частности становление городов, а также демонстрируя близость культуры Ташкентского оазиса и средней Сырдарьи, где находился центр государства. Позднее Юни, видимо, более органично включается в Кангюй (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 107 и сл.), но в III в. н. э. оно уже известно как самостоятельное владение Чачстан и под этим именем упоминается в сасанидской надписи Шапура I (Луконин В.Г., 1969 а, с. 126). В более позднее время Чач входит в состав эфталитского государства.

Поселения (классификация, топография, планировка, фортификация). Как отмечалось в разделе III, в эпоху существования бургюлюкской культуры в Ташкентском оазисе городов еще не было. Единственный населенный пункт городского типа — Канка обязан своим появлением не спонтанному развитию местного общества, а согдийским влияниям (табл. CXLV).

Эпоха собственно урбанизации в Чаче связана со временем бытования здесь каунчинской культуры. Время становления местных городов — первые века до н. э. или рубеж н. э. (Буряков Ю.Ф., 1975, с. 187). Для этого времени выявлено 97 поселений, из которых, видимо, 13 относятся к разряду городских (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 109). Размеры сельских поселений различны: от 0,3 га до 14 га, но обязательной чертой их является наличие укрепленного ядра или укреплений вокруг всего поселения. По характеру планировки можно выделить следующие типы: 1) поселение с укрепленным ядром (цитадель) и отсутствием стен вокруг собственного поселения (Чангтепе, см.: Буряков Ю.Ф., 1978, с. 103–113); 2) поселение с укрепленным ядром и наличием укреплений вокруг собственного поселения, обычно они сравнительно небольших размеров (Шаштепе, см.: Буряков Ю.Ф., Филанович М.И., 1979, с. 49–50; Аскаров А.А., Филанович М.И., 1980; У истоков древней культуры…, с. 91 и сл.); 3) отдельно стоящее большое укрепленное здание (Кадовадтепе, Туртукультепе 2 в Юсупхане, см.: Буряков Ю.Ф., Касымов М.Р., Ростовцев О.М., 1973, с. 14–15). Большинство цитаделей (центральных укреплений) имеет овальную или округлую в плане форму. Строительный материал, который используется в сельских поселениях, — прямоугольный сырцовый кирпич в сочетании с пахсой. Наблюдения над топографией показывают, что в каунчинскую эпоху происходит дальнейшее расширение освоенной человеком территории. Если ранее поселения располагались только в районе низовий рек, то теперь начался переход к освоению долин Чирчика и Ахангарана целиком, а также отдельных участков их притоков (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 114).