Выше по течению Сурхандарьи среди группы поселений сельского типа открыт выдающийся памятник монументальной архитектуры и художественной культуры северной Бактрии — Халчаян (Пугаченкова Г.А., 1966б; 1971а). Здесь расположен ряд довольно значительных всхолмлений, но не ясно, объединялись ли они в крупный городской центр с общей обводной стеной. Сам Халчаян, судя по всему, представлял собой остатки загородного дворца-резиденции. Весь комплекс достаточно надежно датируется юечжийским или раннекушанским временем и скорее всего представляет собой резиденцию местного владетеля. Показательна определенная иконографическая близость скульптурных голов правителей из халчаянского дворца и бюста правителя Герая, известного по монетам. Предполагалось, что дворец принадлежит «царевичам гераевого рода» (Пугаченкова Г.А., 1966б, с. 248), но речь может идти и об эпохальной близости и о единстве моды, например в характере причесок, принятых в среде юечжийской аристократии.
Ряд древних ирригационных районов-оазисов может быть намечен и на территории северо-восточной Бактрии, соответствующей современным областям юго-западного Таджикистана (Ставиский Б.Я., 1977б, с. 56 и сл.). Как правило, центрами таких оазисов были поселения городского типа. Так, в Гиссарской долине, судя по разнообразным находкам, крупное городище кушанского времени располагалось на территории современной столицы Таджикистана — Душанбе. Здесь при различных обстоятельствах, в том числе и в ходе раскопок, были найдены разнообразная керамика, включающая обломок хума с кушанской надписью, художественные металлические изделия, а также раскопаны погребения нескольких типов (Тревер К.В., 1958б; Гулямова Э., 1958; Литвинский Б.А., 1958). Предположительно площадь этого городища достигала 20 га. Значительный оазис сформировался в нижней части долины Кафирниган, причем, как и в ряде других оазисов Северной Бактрии, первые оседлые поселения здесь возникли еще в середине I тысячелетия до н. э. Так, слои этого времени обнаружены здесь на территории городища Калаимир (Забелина Н.Н., 1953), занимавшего площадь в 7,5 га и, возможно, первоначально бывшим центром всего района. Затем, скорее всего в юечжийский период, был создан новый городской центр на территории городища Кейкобадшах правильной прямоугольной планировки с крепостным обводом, охватившим площадь в 11 га (Дьяконов М.М., 1953; Мандельштам А.М., Певзнер С.Б., 1957). Небольшие поселения и усадьба существовали и в Бишкентской долине, известной в археологии благодаря раскопанным там обширным могильникам кочевых племен, видимо приходивших туда на зимовки (Мандельштам А.М., 1966а; 1975).
В соседней Вахшской долине находились, по крайней мере, два крупных ирригационных района. Первый-это Явано-Обикийкская долина, где располагалось крупное городище Яван или Гаравкала, имеющее в плане вид прямоугольника размером почти в 30 га (Юркевич Э.А., 1965). Культурные слои имеют здесь на вскрытых участках мощность до 10 м и характеризуют культуру всех основных комплексов древней Бактрии за исключением, пожалуй, греко-бактрийского (Зеймаль Т.И., 1969; Литвинский Б.А., 1973а, с. 14–17). Второй ирригационный район располагался в нижней части Вахшской долины. Система каналов, орошавших почти 40 тыс. га, детально изучена Т.И. Зеймаль (Зеймаль Т.И., 1969; 1971а, б).
Начало освоения района оседлыми земледельцами относится, как и в соседней долине Кафирнигана, к середине I тысячелетия до н. э. В кушанское время здесь существовало не менее двух десятков поселений, в том числе такой сравнительно крупный центр, как городище Нафыркала площадью в 13 га. Видимо, была сделана попытка создать и новый административный центр района путем постройки крепости Кухнакала, которая, однако, по каким-то причинам так и не была полностью обжита (Давидович Е.А., Литвинский Б.А., 1954; Литвинский Б.А., 1956). Исследователи этого памятника стремились на основании общих соображений отнести время его создания к концу греко-бактрийского периода, но убедительные археологические данные в пользу такого заключения отсутствуют.
Ряд, в основном небольших, древних памятников имеется в долине другого притока Амударьи — р. Кызылсу (Ставиский Б.Я., 1977б, с. 70–72). Здесь, по-видимому, административным древним центром было городище Саксанохур площадью 5 га с возвышением в одном из углов, где вскрыт монументальный комплекс, определенный исследователями как дворцово-храмовый (Литвинский Б.А., Мухитдинов Х.Ю., 1969, с. 177). Для отделки комплекса широко применялся камень, из которого были выточены базы колонн, капители и даже стволы самих колонн. На территории прилегающего поселения в числе прочих объектов были открыты также гончарные печи, указывающие на развитие в этом центре ремесленного производства (Мухитдинов Х.Ю., 1958).
Наконец, особо следует остановиться на памятнике, расположенном у слияния Вахша и Пянджа, дающих в этом месте начало Амударьи. Он носит название Каменного городища (Тахти-Сангин) по обилию встречающихся на нем каменных кладок и архитектурных деталей. Площадь его невелика — около 5 га. Шурфовкой установлено наличие шести строительных горизонтов (Мандельштам А.М., 1966а, с. 146). Выгодное положение городища на местности усилено крепостными стенами, выложенными из камня. Возможно, одна из главных функций этого памятника в древности — крепость на переправе. Однако это была не просто крепость для воинских отрядов — в последние годы здесь раскапывается культовый комплекс с центральным четырехколонным залом, окруженным обводным коридором (Пичикян И.Р., 1979). В полу коридора были устроены ямы, содержащие посвятительный сброс различных культовых и бытовых объектов. Помимо многочисленных костей животных и тысяч железных наконечников стрел, здесь обнаружены части мебели из слоновой кости и музыкальных инструментов, в числе которых флейта и лира, найдены также бальзамарии с притертыми пробками, обрывки парчи, расшитой золотыми нитками. На обнаруженных здесь же небольших бронзовых пластинках помещены изображения Эротов (Литвинский Б.А., Пичикян И.Р., 1979). Интересны обкладки ножен мечей с изображением льва, держащего оленя, Геракла и Марсия, Александра Македонского в облике Геракла. Очень ценен миниатюрный каменный алтарик с бронзовой статуэткой Марсия и греческой надписью — посвящением богу реки Оке. Не менее интересны глиняные и гипсовые статуэтки, пластинки из слоновой кости со сценами охоты и т. д. (Litvinskij B.A., PichikiyanI R., 1981a, b).
Фортификация. Характерной чертой древнебактрийской культуры было широкое распространение укреплений. Стенами были окружены и крупные городские центры и значительная часть небольших поселков. В последнем случае они могли иметь и административно-фискальный характер, но в равной мере свидетельствуют о развитии фортификации (Сабиров К., 1979; Дальверзинтепе, с. 21 и сл.). Мощные сырцовые стены из пахсы и кирпичных кладок представляют собой развитие именно восточных, в данном случае бактрийских, традиций. Показательно, что даже город Ай-Ханум, построенный греками на Амударье и сохранивший в чистом виде многие черты греческой архитектуры, имеет массивные пахсовые стены, явно не имеющие ничего общего с эллинской фортификацией.
При постройке стен обычно первоначально сооружались массивные платформы, которые, выступая вперед на 3–4 м в сторону окружавшего рва, образовывали род протейхизмы. Весьма типичен внутристенный коридор, предназначавшийся для перебрасывания сил защитников на наиболее угрожаемый участок. Сами бойницы в виде прямоугольных щелей иногда со стреловидным навершием часто располагались веерным пучком и, судя по высоте над полом стрелкового коридора, предназначались главным образом для стрельбы с колена. Имелись и ложные бойницы, которые с архитектурной точки зрения оживляли внешнюю гладь стены, а с функциональной должны были создать у осаждавших впечатление о многочисленности защитников крепости. Поскольку древнебактрийские города длительное время существовали на одном и том же месте, их укрепления, как правило, при детальном изучении рисуют сложную картину перестроек, когда древнейшие стены оказывались забутованными более поздними кладками, и все сооружение в целом образовывало внушительный массив. Ширина стрелкового коридора обычно составляла от 1,3 до 1,7 м и можно с уверенностью сказать, что в отдельных случаях он имел сводчатое перекрытие. Первоначальные стены таких городских центров, как Зартепе и Дальверзин, имели относительно небольшую толщину, но по мере закладки коридоров и устройстве на этом массиве, как на фундаменте, новых стен, их общая толщина достигала 9-11 м.
