"Это так несправедливо. Алистер предоставляет ей офис, и она пробыла здесь сколько? Пару недель? Как вы переходите от второго помощника к менеджеру?"

“Это сомнительно”, - отвечает кто-то.

“Отвратительно”.

“Я знал, что она такая женщина с первого дня. Ты видишь те платья, которые она всегда носит?”

“Супер обтягивающие. Она всем хвастается”.

Мои шаги замедляются, и горячее раздражение разливается по моим венам. Кучка щебечущих ревнивых крестьян.

Платья Кении были безупречно скромными и всегда вписывались в рамки соответствующей деловой одежды. Ее щедрые изгибы раздвигают границы, но она не виновата, что ее тело такое чертовски желанное.

“Разве раньше она не была просто продавщицей в магазине?”

“Такие люди, как она, заставляют меня так стыдиться того, что я женщина. Использует свое тело, чтобы подняться вверх по пищевой цепочке, в то время как остальным из нас приходится много работать ”.

“Не расстраивайся. У некоторых из нас есть мораль. Она получит по заслугам”.

Шаги предупреждают меня о чьем-то приближении. Я поднимаю взгляд и замечаю Кению, идущую на кухню.

Ее глаза расширяются, когда она видит меня. — Мистер Али…

Позади меня раздается громкий смех. Сплетники покидают комнату отдыха, все еще перешептываясь о Кении.

На долю секунды я подумываю о том, чтобы схватить ее за руку и спрятаться в кладовке. Я подумываю о том, чтобы закрыть ей уши и подождать, пока пули пролетят мимо, прикрываясь ею, чтобы они не задели ее кожу.

Вместо этого я стою на своем. Почему она должна убегать? Почему ей должно быть стыдно за то, что она превзошла других своим мастерством и компетентностью?

Я складываю руки на груди и остаюсь прямо посреди коридора.

Женщины выходят в коридор. Они замолкают, и я знаю, что они заметили меня и Кению в коридоре.

— Мисс Джонс, — я позволил своему голосу загреметь, — вы в курсе, что в ”Язмите“ произошел самый большой всплеск продаж за последние пять лет?

— Э-э… — Она бросает на меня любопытный взгляд.

— Покупатели, принявшие участие в акции по предварительному заказу, рассказали об этом своим друзьям и семье. Мы увидели всплеск продаж продуктов и онлайн-трафика. Импульс, похоже, не замедляется.

— Я знаю. Я отправила тебе отчет, помнишь?

— Как тебе пришла в голову эта идея?

— Паника и молитва. — Она наклоняет голову. — Почему ты спрашиваешь?

Медленно поворачиваясь, я киваю женщинам. — Дамы.

— Мистер Алистер, вы собирались выпить кофе? — Женщина в платье в горошек нервно облизывает губы. — Я могу приготовить это для тебя.

— Как тебя зовут?

— Я? — Она указывает на свою грудь.

Я киваю.

— Хизер. — Она, кажется, не обиделась, что я не знаю ее имени. Вместо этого, она выглядит взволнованной. — Я работаю в административном отделе.

— Хизер. — Я медленно подхожу к ней. Мой голос понижается до угрожающего шепота. — Здесь, в Fine Industries, мы превыше всего ценим результат. — Я останавливаюсь, мои глаза холодны. — Почти все. Но видите ли, независимо от того, сколько денег кто-то зарабатывает для компании, это не может скрыть дурной характер. Такие люди обычно не задерживаются надолго.

Ее ресницы трепещут. — С-сэр?

— Кажется, у вас у всех слишком много свободного времени. — Я отступаю. Ледяная усмешка мелькает на моем лице, когда я смотрю на каждую из женщин. — Я обязательно сообщу вашему руководителю, что он слишком снисходителен к вам.

Они съеживаются от страха.

Я указываю подбородком на коридор, и Хизер убегает так быстро, что за ней тянется шлейф дыма. Сплетничающие друзья следуют его примеру.

— Что это было? — Кения машет рукой исчезающим дамам. — Тебе так скучно, что ты теперь случайно цепляешься к людям?

Она единственная, кто осмелился бы говорить со мной таким образом и быть таким непримиримым по этому поводу.

С ворчанием я прохожу мимо нее.

Она крадется за мной. — Ты получил мое электронное письмо?

— Я получил это.

— И?

Я останавливаюсь и смотрю на нее. — И что?

— Каков твой ответ?

— Офис твой. Твоя подруга может делать то, что ей нравится. При условии, что это делается в выходные, когда никому не мешают работать.

Она широко улыбается. На ее подбородке появляется маленькая ямочка, которую я никогда раньше не замечал. К сожалению, теперь, когда это у меня на радаре, я, вероятно, буду мечтать об этом сегодня ночью.

Я проглатываю раздраженное ворчание.

— Возвращайтесь к работе, мисс Джонс.

— Подожди. — Она упрямо следует за мной. — А как насчет другой вещи?

— Что насчет этого? — Я выгибаю бровь.

Она складывает руки на груди. — У тебя аллергия на выражение благодарности?

— Позволь мне освежить твою память на случай, если ты забыла. — Я указываю на свою грудь. — Я твой босс. — Я киваю ей. — Вы мой сотрудник. Я говорю вам спасибо, выплачивая вам зарплату каждый месяц. Понятно?

Ее губы плотно сжимаются. Она абсолютно великолепна, когда злится. Это заставляет мою кровь закипать под кожей. Это заставляет мои штаны сжиматься от тоски.

— Для человека, который гордится своей справедливостью, ты очень разборчив в том, с кем ты мил.

— Прошу прощения?

— Фелиия. — Она прищуривает глаза. — Я не знала, что ты можешь быть очаровательным, Алистер. Что это была за рутина славного парня?

Я ухмыляюсь. Это двусмысленный комплимент, но он ближе всего к лести.

— Она действительно напоминает мне кое-кого, кого я знаю. Кое-кого из Make It Marriage.

— Неважно. — Она поднимает руку. — Забудь, что я что-то сказала.

Когда Кения стремительно уходит, я кричу ей в спину. — Ты ходила на поздний завтрак?

Она резко останавливается.

Я засовываю руку в карман и прохожу перед ней. Вопрос неуместен для работы. Это неуместно и точка. Ее личная жизнь не имеет ко мне никакого отношения, и, ступив на эту территорию, я открываю двери, которые мне нужно держать закрытыми.

Но это не давало мне покоя с тех пор, как я отвез ее домой. Фелиция казалась достаточно милым человеком. Я не понимаю, почему она подтолкнула Кению поддержать свадьбу, расставание, которое, очевидно, все еще причиняет сильную боль.

Ее взгляд устремляется к земле. — Нет.

— А свадьба?

— Почему тебя это волнует? — Ее подбородок приподнимается. Ее глаза встречаются с моими. — Тебе жаль меня, потому что в моей семье такой беспорядок? Тебя развлекает моя боль?

Она, должно быть, действительно верит, что я монстр.

Раздраженный по причинам, в которые я не хочу вникать, я сжимаю челюсти. — Думай, что хочешь.

Она втягивает губы в рот. Ее ноздри раздуваются.

Затем, в мгновение ока, суровое выражение исчезает из ее глаз. Она выглядит… измученной. И я не знаю, то ли это давление со стороны работы, то ли ее личная жизнь тянут ее вниз, но внезапно мне захотелось, чтобы все ее проблемы исчезли.

— Что случилось? — Спрашиваю я, придвигаясь к ней поближе.

Она испускает долгий вздох, который, кажется, длится вечно. — Ничего. Я в порядке. Все замечательно. — Когда она поднимает взгляд, в ее глазах читается страдание. — Если вам больше ничего не нужно, мистер Алистер…

— Ничего не нужно. — Нужно. Мне нужно, чтобы она была в моих объятиях. Мне нужно, чтобы она сидела у меня на коленях. Мне нужно, чтобы мои руки обхватили ее лицо, когда я целую ее, пока она не раскроет все секреты, шипы, раны, которые она никому не позволит увидеть.

Но это смешно.

Когда мисс Джонс убегает от меня, я чувствую себя раздетым догола. Перейдем к делу. Я сказал Иезекиилю, что не поставлю под угрозу свое видение Belle's Beauty, но из-за Кении мне все труднее и труднее оставаться сосредоточенным на своей цели.

Я не в настроении присутствовать на ужине, но я уже пообещал, и все меня ждут. Поскольку я буду поздно, я ухожу с работы пораньше, чтобы провести вечер с Белль.

Ладно, может быть, одна из причин, по которой я ухожу с работы, заключается в том, чтобы не наезжать на Кению. Она продолжает теребить мое сердце, хотя я думал, что оно давным-давно перестало биться.