- Такое гораздо реже...- поджала губы.

Арчибальд задумчиво пригладил свою белоснежную бороду.

-Когда в последний раз вы сбрасывали негатив, госпожа Мрак?

- Имеете ввиду проклятья?

- Именно. Темным ведьмам это необходимо время от времени.

- К сожалению, это было очень давно. Занята на работе. Не остается сил.

- Не остается сил на проклятья? - переспросил домовой, с подозрением глядя мне в глаза.

- Да.

Гриммо сделал очередную пометку.

- Скажите, а бывало ли у вас такое, что кто-то в вашей жизни не принимал вашу темную натуру?

Очередной вопрос ударил прямо в цель.

В ту самую мишень, которая шрамом была выведена на сердце. И сейчас, от одного этого меткого удара, в груди снова начало кровоточить.

Больно...

Но я нашла в себе силы снова улыбнуться.

- Любая темная ведьма сталкивается с подобным. Нас гораздо меньше чем представителей светлых ковенов. Логично, что многие нас сторонятся.

Гриммо бросил на меня хитрый взгляд.

Заметил, гаденыш, что я ушла от ответа.

- Да, это был мой бывший - тут же исправилась. - Он женился на ведьме из светлого ковена, а наши отношения предпочел скрывать из-за того, что я принадлежала к темным.

Фариас всегда брезгливо относился к темноте внутри меня.

Она была для него неудобна.

Тьма никогда не станет ручной, никогда добровольно не позволит собой управлять и никогда не смирится с тем, что ей отведено второе место.

Она привыкла брать всё.

Без остатка.

- Как вы расстались, если не секрет?

- Я его прокляла - уклончиво ответила. - У него...Скажем так, у него исчезли все физические достоинства, которые я ценю в мужчинах. С тех пор он перестал меня привлекать.

- Похвально - щеки домового слегка покраснели. - А есть ли в вашем окружении сейчас тот , к кому ваша тьма особенно расположена? Любовник, или муж? Тот, с кем вы чувствуете, что в вас все-таки просыпается настоящая черная ведьма?

Я крепче вцепилась руками в подлокотники кресла.

- Был – ответила севшим голосом.

Тут же прочистила горло, мысленно пытаясь взять себе в руки.

- Я его…убила. Это была мое рабочее поручение - добавила уже более отстранённо.

- Он вам нравился? - буднично спросил домовой.

Ни визгов, ни страха в глазах, ни немедленных попыток выставить меня за дверь.

Теперь я поняла еще одну причину, по которой этот специалист работал с темными ведьмами - он нас не боялся.

- Да. Он был идеален - голос прозвучал еще более бесцветно, а к горлу, между тем, все настойчивей подступал предательский ком.

- Жалеете о его смерти?

Немного нервно пожала плечами.

- Я считаю, Арчибальд, что лишние привязанности делают нас слабыми, жалкими и слепыми - сглотнула, снова почувствовав себя глупой, молодой ведьмой, которая впервые, со слезами на глазах и с изодранным в клочья сердцем, осознает эту простую истину. - Предпочитаю не позволять себе страдать подобными глупостями. Даже если очень хочется.

- Значит, не жалеете?

- Просто считаю, что его смерть была кстати. Рано или поздно я бы...Я бы все равно пришла к подобному решению.

Домовой задумчиво склонил голову на бок.

- Вы говорили, что когда чего-то опасаетесь, то уничтожаете это, верно? Могу ли я, в таком случае, предположить, что вы боитесь привязываться? Боитесь любить и доверять?

На этот вопрос я не ответила. Лишь молча прожгла домового предупреждающим взглядом.

Только вот Гриммо снова не растерялся.

Он звучно захлопнул свой блокнот, снял очки и строго посмотрел мне прямо в глаза.

- Госпожа Мрак, вы хотите, чтобы я поддерживал ваш спектакль и говорил вам только то, что вы желаете слушать, или вы позволите мне быть откровенным?

- Говорите – коротко процедила в ответ.

- Благодарю. Увы, я вынужден согласиться с предыдущим специалистом. Страх - действительно ваша проблема. Но хуже то, что вы боитесь его признать – он вздохнул. - Кто обидел вас, госпожа Мрак? Кого вы боитесь?

Гриммо поддался вперёд.

- С кем вы все еще боретесь? - спросил медленно, подчеркивая каждое слово.

Все тело сковало льдом.

Я понимала, что смотрю в голубые глаза Гриммо, но потом, в одно мгновение, они просто исчезли.

Больше не было ни домового, ни обшарпанного кресла, ни этой жалкой комнаты.

Вместо всего этого - перед глазами снова стоял грязный подвал, в который приволок меня Фариас, оставляя валяться на грязном тюфяке среди тараканов и мышей.

В груди снова разрасталась предательская беспомощность.

Она была осязаема.

Эта беспомощность сжимала грудь своей тяжестью, кислотой въедалась в лицо. Она душила, невидимой рукой хватая меня за горло.

А где-то там, глубоко в мозгах, снова звучали лживые клятвы любви.

Те клятвы, которые почти всегда переплетались с надменным смехом в те моменты, когда он делал мне особенно больно.

С тех пор и боль, и любовь, и привязанность - все это сплелось в единый узел, и я уже не представляла, как эти чувства могут существовать по-отдельности.

Кап-кап-кап - снова прозвучало настойчиво.

Этот звук вырвал меня из оцепенения.

Кап-кап-кап - на этот раз он ударил не по голове, он ударил прямо по вскипевшим мозгам.

- Хватит – я резко поднялась с места. - С меня довольно этих глупостей.

Дрожащими руками открыла сумку, бросила на стол оговоренную сумму и быстро направилась к двери, желая как можно скорее покинуть этот проклятый кабинет.

- Когда мне записать вас на следующий прием, госпожа Мрак? – раздалось невозмутимое за спиной.

Обернулась.

- Когда ваши хозяева дадут вам вольную, господин Гриммо, - процедила, чувствуя, как клокочет внутри злость - когда вы обзаведетесь нормальными диванами, залатаете дыру в потолке и не будете выглядеть на столько жалко, что мне даже не захочется вас проклясть. Иными словами – никогда. Всего доброго .

Гордо стуча каблуками, я вышла из кабинета и притворила за собой дверь.

От осознания, что мои слова были неприятны домовому точно так же, как мне были неприятны его, хорошо было только первые пару секунд.

А потом, почему-то, стало совсем тошно.

Придя домой, я натянула на себя старую, черную пижаму, сделала на голове пучок с кучей петухов и кое-как смыла косметику, не находя в себе сил даже на то, чтобы сделать это полностью – под глазами так и залегли черные разводы от туши.

Плевать...

Даже не глядя на цветок на подоконнике, я снова с головой закуталась в теплое одеяло.

Завтра снова придется воевать с собой и со своими чувствами, но сегодня…

Сегодня я просто буду пить горячий чай, валяться в постели и спать в широкой, потрепанной пижаме.

Главное - просто не думать о том, что всё внутри окончательно поломано.

А еще - перестать обманывать себя тем, что тот, кого я убила, мог быть совершенно не похожим на Фариаса...

- Не мог - пробубнила вслух - Так не бывает.

Они все одинаковые.

И в этой жизни правило одно - либо ты, либо тебя.

- Кыш – шикнула на здоровенную, жирную крысу, которая упрямо подбиралась к моему углу.

Крыса на мгновение замерла, повела носом, а потом снова уверенно двинулась ко мне.

Разозлившись, я притопнула ногой, давая понять, что еще не околела и способна постоять за себя.

Но это было лишь кратковременное спасение.

Ни тараканы, ни пауки, ни крысы уже меня не боялись. Они словно думали, что теперь я – одна из них. Такое же мерзкое, бессильное существо, скрытое от чужих глаз во тьме подвала.

Одна эта мысль заставила вздрогнуть от отвращения.

Вот только бессилие было невозможно отрицать - ошейник все еще неумолимо сжимал шею.

Боль от него не заставляла корчиться в муках, не валила с ног и уж точно не могла убить.

Нет, она делала гораздо хуже.

Эта боль дразнила, постоянно напоминания мне, какова теперь моя роль.

То уколет, то холодком пробежит по оголенным до предела нервам, то игриво, словно сытый удав, сожмет до предела шею, чтобы спустя секунду все-таки позволить мне сделать жалкий вдох.