Нейтон Диас

Сегодня выходит на редкость суматошный день. Еще вчера ничего не предвещало. Наоборот, я планировал посвятить день любимому делу. Давненько я в кузницу не заглядывал, но пора. В последнее время перед внутренним взором так и маячит один клинок, довольно короткий, обоюдоострый, украшенный замысловатой вязью, с чистыми рубинами и бриллиантами. Я даже сделал схематичный набросок.

Как раз накануне закрыл одно дельце, которое не давало мне покоя несколько месяцев.

Через час после полудня мне позвонил Хэйз старший, проговорил со мной минут пять ни о чем, но я чуял подвох. На прямые вопросы старый друг моего отца не отвечал, мастерски уходя от ответов.

После ежедневной тренировки на подземном этаже моего дома, куда я принципиально не брал с собой телефон, обнаружил три вызова от матушки. Моя мама — леди до последней капли крови и не опустится даже до второго дозвона, а уж три.

Случилось что-то серьезное.

Холодный разум просчитывал возможную опасность и срочные действия при пожаре, наводнении, нападении всех охотников за вампирами разом, взрыве газа, хотя в доме родителей ничего подобного нет. Я даже воздушную атаку учел.

Но мама ответила абсолютно спокойным голосом и лишь поинтересовавшись, как у меня дела, первая прервала разговор и положила трубку. Зачем тогда пыталась дозвониться трижды?

Ничего не поняв, решил довести до ума эскиз, странное поведение родительницы ясно говорило, что что-то происходит за моей спиной, и это не к добру.

Взявшись за грифель и бумагу, я не мог сосредоточиться на любимом деле, которое примеряло меня с холодом в душе. Позволяло забыть, о сосущем желании ощутить эмоции и жизнь. В такие дни мне не нужны были ни фаворитка, ни доноры.

Только сегодня из головы не ходило три дозвона от родительницы, я даже допустил мысль в следующий раз на тренировку взять с собой смартфон, но сразу отбросил ее. Правило, есть правило.

Несколько раз позвонили из офиса “Mysterium verbo”, то есть “Тайна покрытая словом”, но это были незначительные уточнения по простым текущим делам.

Едва закончил подробным образом зарисовывать детали будущего клинка, как вновь раздался звонок, и он-то как раз станет апофеозом дня. Интуиция констатировала факт, что ничего приятного мне не светит, так и вышло.

Это снова был Конрад Хэйз.

— Нейтон, моя дочь Эмили вновь сбежала от моей охраны. Найди ее. Я знаю, ты можешь и, — он помолчал, — Эми только тебя послушает.

Отказать этому вампиру я не мог, поэтому очевидный ответ:

— Выезжаю.

Кивком головы даю понять Тому, дежурившему неподалеку, чтобы готовили машину.

— Буду ждать звонка.

— Конечно.

Эмили Хэйз — вечная головная боль родителей и, лет с пятнадцати, моя. На свой шестнадцатый день рождения эта пигалица заявилась ко мне в спальню в чем-то розовом и прозрачном и накинулась на меня, пытаясь поцеловать. Еле отбился.

Тогда я узнал, насколько неуступчивыми, упрямыми и настойчивыми бывают девочки в своем стремлении добиться желаемого. Пришлось пригрозить, что сдам ее, такую красивую, отцу со всей предысторией. Эми перестала липнуть, в ход пошли слезы и признания в любви. Оказывается, я такой, такой! Слов нет какой красивый, ледяной, потрясающий и вообще самый лучший.

Это шокировало меня настолько, что следующие несколько лет я старательно избегал любых контактов с семьей Хэйз. Особенно с девчонкой, на которую всегда смотрел глазами старшего родственника, но по большей части равнодушно.

Теперь она выросла, прошла инициацию, и девичьи чувства заиграли более яркими красками.

Эми только-только стала полноценным вампиром, несколько лет ее эмоции будут по-человечески яркими, постепенно угасая, а девчонка разбрасывается ими, мотая нервы родителям: сбегает от охраны и бросается во все тяжкие.

Именно такие случаи требуют личного присутствия на заданиях, а также особо сложные или секретные. Мои бойцы уже отыскали юную вампиршу и идут по ее следу.

Водитель припарковался у входа в байкерский клуб. Противоположная дверь открылась, и в салон впихнули девчонку в черных шортах, яркой майке с черепами, в кепке, срывающей волосы и с маленьким рюкзачком за спиной — все, как любит Эми. Только это была не она. И что это у нее в руках?

Эрмина Алесия Феби Риччи или просто Эрмина

Я стояла перед огромными кованными воротами знаменитого университета точных наук и новых технологий “Мente Рura”, в переводе с испанского "Чистый Разум" и жадно смотрела на снующих в разных направлениях студентов. На группы молодых людей, сидящих прямо на траве и весело смеющихся. Никогда не видела более идеальной картинки.

Ворота не были заперты, как можно было подумать, наоборот, распахнуты настежь. Тем не менее я не решалась шагнуть в новую, неизведанную жизнь. Да и не время сейчас для поступления. Весна. Зато пока можно узнать требования к абитуриентам, пройти подготовительные курсы.

Однако сначала нужно найти жилье. Денег, честно украденных, должно хватить лет на десять скромной жизни. А мне к такому не привыкать.

Совсем недавно я жила в солнечной Италии, там провела большую часть жизни. Совсем невеселой жизни. Вчера я вышла на то единственное задание, ради которого меня обучали семь лет. И провалила его. Совершенно сознательно.

Отдавать жизнь мне не улыбалось, хотя мой “хозяин”, решивший за меня мою судьбу, считает иначе.

Считал. Сегодня утром сойдя с самолета случайно увидела у таксиста газету, в которой красовалось фото синьора Карлоса и заглавие, говорившее он был зверски убит неизвестным. Есть основания подозревать, что он перешел дорогу вампирам. Обескровленный труп был найден накануне на его вилле братом-близнецом Маурицио.

Я и так полагала, что по моему следу идут оборотни Карлоса, но теперь-то точно. Его брат носом землю будет рыть, чтобы отомстить за смерть единственного и горячо любимого брата. Маурицио всегда меня недолюбливал, ну а теперь особенно.

А еще мне предстоит прятаться от вампиров. Пусть я не убила, но думаю, им хватит и попытки.

Я сирота. Выросла в приюте. Родителей и вообще каких-либо родственников, я не знаю. Подкидыш, найдена в одной пеленке. В тот день дежурили три медсестры, они и дали мне три имени и фамилию.

Позвольте представиться, Эрмина Алесия Феби Риччи. Наемница с единственным неудачным, хотя это, как посмотреть, опытом работы.

Мне было четырнадцать, когда я сбежала из приемной семьи. Жить там было невыносимо. Десяток детей разного возраста, копаются по помойкам в поисках любых вещей, которые можно отмыть, починить и продать. Мне не нравилось это занятие, но ремень по попе был настолько унизителен, что в рейд я пошла.

Рейдами приемные родители называли как раз такие вылазки на городские помойки в поисках “сокровищ”.

Все бы ничего, возможно, я бы смирилась, но дети, дольше живущие в этой странной семье, были озлобленными и постоянно пакостили, но так, что виноватой выставляли меня.

Наказанием было лишение всего. Еды, одежды, личных вещей, запрет смотреть телевизор. Каких-то излишеств, итак, не было. Например, телефона или карманных денег, но когда лишают и самого необходимого: сна и пищи, но при этом требуя слишком много от ребенка. Я не стала терпеть и сбежала.

Такой голодной, бездомной оборванкой меня и подобрал синьор Карлос. Он привел меня на белоснежную виллу, в шикарную обстановку и посадил рядом с собой за стол. Пока кормил, умело, ненавязчиво вел беседу. Я и рассказала, пусть нехотя, но постепенно выложила все о себе.

Я уже была большой и слышала о насилии и что нельзя доверять первым встречным, даже если они кажутся милыми людьми. Но в бокале было сладкое вино, похожее на компот, которое сначала развязало мой язык, а потом сморило на сутки беспрерывного сна. Несчастному синьору пришлось вызывать доктора, который осмотрел тощего подростка и выявил сильное истощение.