Об этом знали уже многие. Несмотря на то, что Дан еще не подавал заявление ни в одно агентство, он твердо решил, что все равно поедет туда как минимум на год. Присмотрел даже годовой образовательный курс — при одном из университетов Кореи студенты любого ВУЗа мира могли изучать музыку азиатских стран. В курс входили музыкальные инструменты, их звучание, известные мелодии и все в таком духе. Популярностью он не пользовался — каждый год там занималось пять-шесть человек — но Дан уже решил, что поедет учиться, если его откажутся принимать на стажировку в качестве трейни.

Дан обсудил решение с родителями. Независимо от того, будет он трейни или нет, он подает документы в Ньй-Йоркский университет, где работает мама. Так как он является ребенком профессора, у него есть квота на поступление, да и оценки хорошие — его гарантированно примут. В этот же год оформляет академический отпуск и едет в Корею. Если за год ничего не происходит, то… наверное возвращается. Академ может действовать в течение двух лет подряд, так что может и задержаться, но и сам Дан понимал, что в его случае — год, не больше. Потом он либо готовится к дебюту с Корее, либо начинает строить карьеру в США… хотя тут, скорее, продолжает — Тимоти назвал его «золотым ребенком» не просто так. Из семи выпущенных песен три попали в чарт Billboard, альбом уже получил золотой сертификат, и от следующих релизов явно ждут тоже достаточно высоких результатов. Это гарантирует ему рабочее место в студии, если он решит заняться этим профессионально.

Кроме родителей, о решении Дана ехать в Корею знали близкие друзья — БигБи, Эйдан, Джереми и Чак. И они старательно хранили его секреты — и этот, и свое знание о том, кто написал главный хит этой осени. Эшли он все это не рассказывал, что тоже говорило о многом. Он не доверял ей. Не знал, что будет, когда они расстанутся. Когда у них все только начиналось, она казалась прикольной понимающей девчонкой. Не домашней скромницей, но и не оторвой. Сейчас… все стало гораздо сложнее.

Стоит признать, что и поводов для недовольства у Эшли хватало даже без ревности. Раньше они виделись постоянно. Не просто вместе обедали, а еще и гуляли после школы, ходили в кафе, бывали друг у друга дома. В июле и начале августа Дану еще удавалось встречаться с ней так же часто, как раньше, но потом был Месяц Моды, который он провел в разъездах, потом начало учебы, когда он срывался на фотосессии и работал в студии уже несколько раз в неделю, а не только по субботам.

Все усложнялось тем, что это совпало с переходом их отношений в более… взрослую стадию. Они переспали на выпускном. Нельзя сказать, что после они зажимались на каждом углу, но в таком возрасте сложно противостоять собственным гормоном. И сложно не только Дану — Эшли и сама нередко бывала инициатором секса. В июле и начале августа она встречались уже не только ради походов в кафе.

И тут в конце августа Дан уезжает, полтора месяца проводит в разъездах, не всегда даже отвечая на ее звонки, а потом начинается учеба и работа одновременно, и вот он уже не может встречаться с ней так же часто, как раньше. Он понимал, как это может казаться со стороны — что он добился своего и теперь игнорирует ее.

Ситуация для Дана выходила неприятной. С одной — он чувствовал, что поступает не совсем красиво по отношению к шестнадцатилетней девушке. С другой — он не знал, как иначе, ведь отказаться от собственных амбиций для него тоже невозможно. Вот и получалось, что тянуть с этим — только делать друг другу хуже. Зачем трепать нервы друг другу, если их отношения откровенно не складываются?

У Дана всегда перед глазами был образец родителей, которые смогли сохранить страсть в отношениях, а не просто по привычке жить вместе. Они уделяли друг другу время, постоянно ходили на свидания, четко разделяли личные пространства друг друга и уважали хобби и привычки. И у папы, и у мамы были собственные, не общие друзья, увлечения, даже традиции. Но хватало и общего. Например, они каждый месяц ходят танцевать латино-американские танцы в одну студию, которая как раз и специализируется на танцах для супружеских пар.

И он. Через год отношений отчетливо понимающий, что не способен терпеливо отстаивать свою точку зрения в споре с той, которая просто хочет вернуть все, как было раньше.

Он позвал Эшли погулять вечером. Возле ее дома располагался небольшой сквер рядом с баскетбольной площадкой — он до сих пор иногда ходит сюда с БигБи побросать мяч, избавиться от напряжения за игрой и пустой болтовней. А сейчас они сели на скамейку и как-то неловко замолчали. Эшли опасливо косилась на него, явно чувствуя, что он не просто так позвал ее просто гулять, а не в кафе, как обычно.

Дан тяжело вздохнул, набираясь смелости и произнес:

— Нам нужно расстаться.

Эшли тяжело вздохнула, но ответила ровным и холодным тоном:

— Это потому что тебе нравится кто-то еще?

Дан, даже борясь с ее ревностью последние несколько месяцев, удивленно обернулся:

— Что? Нет! Просто… я так больше не могу, ты явно… тоже. Мы постоянно ссоримся. Очевидно, что не собираемся меняться. Мне нравится моя работа, нравятся мои увлечения…

— И ты не готов отказываться от общения с девушками ради меня.

Дан снова тяжело вздохнул. Он все пытался понять — она такая потому что ей шестнадцать, или это вне возраста?

— Как ты представляешь, я должен отказаться от общения со Скарлетт?

Эшли недовольно фыркнула:

— Вот видишь, ты сразу о ней вспомнил!

— Потому что из-за нее мы чаще всего ссорились. Но ты не ответила: как ты себе представляешь это? Мы с ней вместе состоим в кружке, где нас всего девять человек. Она болтлива. Не только со мной, а в принципе. Как я должен перестать с ней общаться? Игнорировать ее? Сбегать, когда она приближается? Чтобы не видится со Скарлетт, мне нужно отказаться от кружка, без которого я не смогу заниматься пением так же интенсивно, как сейчас.

Про то, что ему нравится с ней общаться, как с человеком, он говорить не стал. Эшли недовольно нахмурилась. Она злилась и молчала. Какое-то время Дан просто рассматривал ее профиль. Красивая. Почему вообще так получилось? Почему этого не было раньше? Год назад, когда он начал набирать популярность в интернете, Эшли даже радовалась за него…

— Но я не хочу расставаться, — внезапно уязвимо сказала она. — Я… я просто…

И разревелась. Наверное, не следовала так делать, но раньше Дан ссорился только с родней и истеричками — его первые серьезные отношения, помнится, закончились разбитой вазой и громкими криками о том, какой он козел. С Эшли все иначе.

Дан обнял ее. Эшли уткнулась ему в плечо и разревелась еще более горько. Причитала даже что-то про любовь, но словно и не пыталась его переубедить. Наверное и сама понимала, что это невозможно. Он не перестанет общаться с людьми, она — не перестанет ревновать. Но взрослое осознание вступило в конфликт с юношеским максимализмом, привязанностью и чувствами — может и не какой-то неземной любовью к нему, но абы кому в пятнадцать лет нюдсы не шлют.

Ему пришлось проводить Эшли до квартиры, а уже после брести домой самому. На светлой толстовке, в которой он ходил на разговор, ярко выделялось пятно от макияжа Эшли — как минимум ресницы она красила и явно не водостойской тушью. Было грустно и стыдно. Но одновременно стало легче — то самое ощущение сброшенного с плеч груза.

Расставание повлекло за собой повышение интереса к его персоне среди девушек. Вот только раньше он был просто симпатичным блогером и засматривались на него просто некоторые, остальные считали классным и прикольным… теперь же, будучи моделью и не имея официальной девушки, он стал предметом странной женской охоты. Странной, потому что вились вокруг него явно не те, кому он в нравился как парень.

Есть в частных школах такой тип девушек, о чьем купленном дипломе знают практически все. Нет, они не тупые. Просто не делают сами проекты, нередко и экзамены сдают не сами, а в школу ходят скорее чтобы тусоваться и потому что в этом штате за прогулы детей родителей могут лишить родительских прав. А их богатые родители подобного, разумеется, не хотят. В случае частной школы искусств, это такой тип девушек, которые грезят славой. Они и прежде звали его на свои вечеринки, да и заигрывали нередко. Но унижаться, делая все это перед официальной девушкой — моветон. Теперь же, когда он парень свободный, можно перейти к тяжелой артиллерии, не стесняясь смешков соперниц из-за неловких ситуаций — все же Эшли была вовсе не милой тихой ланью и скандалить могла не только с Даном, но и со всякими «швабрами».