Кобура была довольно интересная, к ней также пристегивался ремень-патронташ, аккурат под 44 калибр. Забив его полностью патронами, мы вышли на улицу.

Повозки уже были готовы к отравлению в дорогу и ждали только нас. Осмотрев бойцов, которые были в сопровождении нашего бесценного груза, я удивился. На каждом был длинный в пол плащ и шляпа, словно я попал в вестерн. Но я сразу понял, для чего такая одежда, плащ, чтоб можно было спрятать под ним оружие, а шляпа с широкими полями наверняка, чтоб солнце не обжигало лица и носитель сего убора не походил на чернокожего.

— Отправляемся, — крикнул Дима-грек и вскочил на коня.

Я за всю свою прошлую жизнь ездил пару раз на лошадях, и то это было перед армией, когда мы поехали с друзьями на конный двор. Но деваться было некуда, я не мог ударить в грязь лицом и сходу запрыгнул на одно из скакунов, на которых показал нам Дима. На удивление, у меня вышло и, на мой взгляд, даже неплохо по сравнению с Робом. Первая его попытка усесться на коня провалилась, он не смог засунуть ногу в стремя. Некоторые из строящих рядом мужчин, не скрывая эмоций, хихикали. Но со второй попытки все у него получилось, и мы отправлялись в путь.

Я и Дима-грек двигались впереди так называемой колонны, Роб, пытаясь понять, как управлять своим скакуном, плелся позади нас.

Проезжая по одной из улиц, я увидел, как навстречу нам по тротуару идет пара полицейских. Я взглянул на Диму, но тот никак на это не реагировал. По мере сближения с полицейскими он все пристальней смотрел на них с каким-то призрением. И когда мы поравнялись, стражи порядка прошли мимо, и мне на миг показалось, будто они специально отвели взгляды от повозок, ведь наш обоз просто невозможно было не заметить, а услышать так и подавно. Звон бутылок из повозок разносился на полквартала. Более того, повозки окружало большое количество наездников. Это было ни разу не подозрительно.

— Дима, это были полицейские, или мне показалось? — спросил я.

— Ага, показалось. Это продажные твари, а не полицейские, — хмыкнул он. — Я плачу им каждый раз, когда нужно вывезти большую партию товара из города или, наоборот, ввезти. Так что полиция нас не трогает.

— Только ты им платишь или итальянцы тоже?

— Им платят все. Сегодня заплатил им я, завтра итальянцы. Тут принцип простой, все решают деньги. Кто заплатил больше, тот и прав.

Проезжая по одной из улиц, я обратил внимание на табличку-указатель, это была та самая улица, с адресом которой мне шепнула Мэри, перед тем как мы расстались на вокзале. Я шарил взглядом в поиске номеров на домах. Увидев нумерацию, понял, что скоро мы будем проезжать мимо дома ее отца, а может, повезет, и я вновь увижу ее.

И вот, приближаясь к заветному дому, я заметил неподалёку двух парней, которые явно от кого-то прятались в небольших кустах. Спустя какое-то время они перебежали улицу и направились в дом с заветным адресом.

В груди что-то защемило, может, остановиться и проверить? Нет, я не могу, поскольку сопровождаю груз. Но спустя пару мгновений я услышал женский крик. Голос был знакомым…

Глава 18

— Мэри! — вырвалось у меня. Я натянул удила и остановил своего скакуна, осматриваясь.

— Мэри? — переспросил Дима. И остановился рядом со мной.

— Да, это девушка, к которой приставали итальяшки на пароходе, но я помешал им, — пояснил я сквозь зубы и спрыгнул с лошади.

— Итальяшки… — оскалился Дима. — Всем стоять, ждите нас, — отдал приказ Дима-грек своим людям.

Он спрыгнул с лошади вслед за мной, откинул в сторону край плаща и положил руку на револьвер в кобуре.

— Идем. Посмотрим, чего там интересного.

Я кивнул в ответ, но по глазам Димы-грека было видно, что он хочет крови, а все остальное только предлог.

Быстрым шагом мы направились к дому.

Крики не утихали, это значило, что Мэри еще жива.

В первую очередь, мы прошли в небольшой дворик, с растущими тут и там кустарниками и деревьями.

Сам дом был небольшой, одноэтажный, с двускатной крышей. Было заметно, что лучшие дни его позади. Дом был весь какой-то обшарпанный и неухоженный, будто у него не имелось хозяина, который позаботился бы о внешнем виде.

— Кричи, кричи. Ха-ха-ха, — доносились мужские голоса. — Теперь тебе никто не поможет.

Вход в дом расположился справа, за углом, ведь туда вела тропинка, выложенная камнем.

Я приблизился к углу, и стала видна веранда, шаг, еще шаг, и мы достигли злополучного угла, из-за которого раздавались голоса и крики Мэри.

Наконец-то перед нами предстала картина происходящего возле входа на веранду, Мэри валялась на земле и пыталась отбиваться, но силы были неравны. Один из нападавших держал ей руки за головой, второй сжимал ей ноги и расстегивал себе штаны. От этой картины у меня в груди начала зарождаться злость и ненависть.

Нападавшие были мне знакомы, это те самые уроды с парохода.

«Надо было вас там кончать и за борт, пожалел! Человеколюбие проявил, а вы не люди, вы бешеные звери», — мелькнула у меня в голове мысль, словно молния, и я потянулся к оружию. Дабы поставить точку в этой истории, но не успел…

Неожиданно сзади раздались два выстрела, и ублюдки рухнули замертво, не успев и пикнуть.

Я повернул голову и увидел, как из дула револьвера Димы-грека струилась тоненькая нитка дыма.

Сглотнув, я бросился к Мэри и, откинув мертвые тела этих тварей, рухнувших на нее. Мэри закричала еще сильней и принялась от меня отбиваться.

— Успокойся, все хорошо, это я, Джон. Все в порядке, тебя никто не тронет, — начал успокаивать я Мэри, помогая подняться с земли. — Они мертвы, и я рядом, не бойся. Все хорошо!

У Мэри была истерика, ее била дрожь, и не как в прошлый раз, на пароходе, сейчас ее просто трясло. Ее лицо было в мелких каплях крови нападавших. Разорванное платье на ней также было все в крови. Она кричала и что-то лепетала не переставая, я же пытался ее обнять, но она не давала этого сделать, да и глаза у нее были бешеные.

Тут к нам подскочил Дима-грек и отвесил Мэри пощечину, у нее аж голова мотнулась из стороны в сторону.

— Замолчи, женщина! — прикрикнул он.

На удивление, это сработало, Мэри прекратила орать и уткнулась мне в плечо, словно в поиске защиты, лишь продолжала тихо хныкать.

Глядя на убитых, я вспомнил, что Мэри говорила, что едете к своему отцу? Но где же он? Неужто бросил родную дочь? А может, эти твари уже расправились с ним?

— Мэри, Мэри, — попытался я достучаться до девушки. — Где твой отец?

— Он-н, о-он, — с заиканием начала говорить девушка, — с-с-с утра-а на заработки ушел, через пару дней только вернется, — и она вновь зарыдала, уткнувшись мне в плечо.

— Нам ехать надо, — произнес холодно Дима. Казалось, его голосом можно замораживать реки.

— Мэри, тебе нужно переодеться. Ты меня слышишь? — обратился я к девушке, разворачивая ее лицо к себе и смотря прямо в глаза.

Она в ответ несколько раз кивнула. Молча взяв меня за руку, потащила за собой. Я обернулся и посмотрел на Диму, который в ответ лишь кивнул.

Мы прошли в дом, обстановка была весьма скудная и бедная, но все же намного лучше подвала, в котором мне приходилось жить. Пройдя за Мэри в одну из комнат, она, не говоря ни слова, начала собираться. Вытерев кровь с лица и тела, надела новое платье, а старое положила в мешок, в который покидала и еще какие-то вещи. Ей понадобилось минут двадцать на все про все.

Когда мы вышли и дома, тел напавших уже не было, лишь несколько бурых пятен на земле напоминали, что тут только что произошло.

Я взял Мэри за руку и потащил за собой на улицу. Напротив дома стояла повозка, в которую только что запихнули трупы убитых итальянцев.

— Если хочешь, бери ее с собой, — произнес ровным голосом Дима-грек, осматривая нас.

Я обернулся и посмотрел на Мэри. Все так же без слов она кивнула, прижимая мешок с вещами к груди.