Холинка, родное село купца, примостилась в овраге, обросшем со всех сторон непроглядными зарослями ельника, где под кронами царил вечный полумрак и сырость, кое-где пробивались скудные кусты орешника. И никакой воды, ни единой даже самой крохотной лужи вокруг.

Под копытами Рыжей приятно шелестела прошлогодняя хвоя, когда лошадь тянула телегу по узкой тропинке, плавно ведущей вниз, к низким побеленным избам, каждая из которых была обнесена плетеным забором. Разномастные кувшины и миски украшали колья, на веревках трепыхалось постиранное белье. Спокойствием и миром благоухало в воздухе, и Карин сам не заметил, что улыбается во весь рот. Гостята же заметил и надвинул ему шляпу глубже. За время, проведенное в дороге бок о бок, купец и Вторак попривыкли к парню и уже не млели каждый раз при виде него. Но вот для сельчан он станет как чудо на ярмарке. Пока он примелькается, должно пройти время.

Их заметили. С крыши ближайшей избы молодой паренек что-то крикнул, дверь распахнулась и на улицу выбежала средних лет женщина, в длинной рубахе с обернутой вокруг нее юбкой-панькой, сжимая в руках концы платка, скрывающего волосы. Что-то ответив, она приложила руку ко лбу козырьком, и, рассмеявшись, побежала навстречу телеге.

— Мать, — коротко пояснил Вторак Карину, подпрыгивая от нетерпения. Не выдержал, соскочил с соломы, чтобы быстрее оказаться в объятиях матери.

— Долго же вы! — воскликнула женщина, крепко обнимая сына. С мужем здоровалась глазами, не выказывая прилюдно чувства. Беспокоилась, тревожно осматривала Гостяту. — Похудел сильно. Почти два месяца в разъездах был.

— Отец! — у телеги остановился старший сын купца, Солн, о котором Вторак не уставал рассказывать Карину. И имя ему было дано подходящее.

Карин тайком разглядывал своего ровесника, парнишку с волосами цвета пшеницы. На носу россыпь веснушек, видно, солнышко его слегка пригладило при рождении. Широкие скулы, яркие голубые глаза, задорная улыбка. На лоб падали непослушные вихры, которые Солн откидывал движением головы вбок. Высокий и гибкий, как ива, кого-то он напомнил Карину. Но попытка напрячь память привела к тому, что в висках противно заныло, и он лишь вздохнул и прикусил губу. Солн недоуменно нахмурился, заметив в телеге лишнего человека.

— Кого ты привез? — спросил он у отца, пытаясь заглянуть под полы шляпы незнакомца.

К ним уже направлялись соседи, Карина нужно было увести подальше от их любопытных глаз.

— Кое-кого. Идем-ка в дом, — проговорил Гостята и шлепнул по руке Солна. Тот потряс кистью, явно не понимая, за что получил. Но послушно принял поводья Рыжей, чтобы отвести лошадь в стойло.

В просторной избе пахло хлебом. И медом. Пучки трав у печки также добавляли свой аромат. Карин, опираясь на толстый сук, остановился у порога и с наслаждением втянул воздух, у него в животе тут же заурчало. Мизерные порции лепешек и сыра, которыми они питались в дороге, оставляли после себя постоянное чувство голода. И вид исходящего паром котелка, подвешенного над огнем, заставил его сделать шаг к печи.

— А ну стой, — строго молвила жена купца. — Сначала пусть муж объяснит, кто ты. Потом уже еда.

Карин остановился и вопросительно глянул на Гостяту. Тот показал, что можно снять шляпу, что Карин и сделал. Но позволения говорить не получил, поэтому только поклонился хозяйке, после чего вновь устремил тоскливый взгляд на печь.

— О боги! — прошептала женщина, и ее руки взлетели к лицу, прижались к щекам. Обошла Карина по кругу, остановилась перед ним, заглядывая в темные глаза. Медленно перевела взгляд на мужа. — Кого ты привел⁇

— Он немой, — быстро сообщил купец. — Нашел его в лесу. И память он потерял к тому же. Зову его Карином.

— Мы не могли его бросить, — добавил Вторак. — Мам, можно нам поесть? Умираем с голоду…

Намек на то, что отец их плохо кормил. Купец шутливо замахнулся, мальчишка увернулся и рассмеялся. Карин прикусил губу, чтобы не издать ни звука. Хотя тоже хотелось хотя бы хихикнуть.

Женщина все стояла столбом, не сводя глаз с гостя. Потом взяла себя в руки и с усилием отвернулась к котелку, незаметно утерла лоб. Гостята, к его стыду, в тот момент подумывал снова разукрасить парня до неузнаваемости, чтобы тот не притягивал так взгляды.

— Еда, да, — пробормотала жена, доставая миски. — Нашел… Кто же мог его потерять?

Солн, к всеобщему удивлению, вообще никак не отреагировал на внешность Карина. Его только интересовало, умеет ли тот рыбачить и ставить силки. И как они могут общаться между собой.

— Спать будешь там, — купец вытянул палец на деревянную перегородку. — Вместе с мальчишками. Карин кивнул. — За порог чтобы ни ногой. Найду пока тебе дело в избе. Обувь плести умеешь? — На растерянный взгляд поморщился — парень точно не понимал, что от него хотят. Глянул на босые ноги найденыша. Повернулся к своему младшему. — Научишь его, пусть хоть себе обувку сочинит.

— Да, отец, — нетерпеливо ерзая на лавке, откликнулся Вторак. — Мам, давай помогу принести котелок! Есть-то как хочется!

Следующую неделю Карин усердно учился работать с лыком. Внимательно наблюдал за приставленным к нему учителем и повторял каждое его движение, переплетая полоски между собой. Когда в избе никого не было, он даже осмеливался заговорить с Втораком, отчего тот блаженно жмурился и только слушал. Но чаще всего Карин молчал, опасаясь быть отданным русалкам, которые, по словам купца, затянут его на дно и заставят служить себе до скончания веков.

Солн частенько присоединялся к брату и новому жильцу, тогда они втроем осваивали жесты. Жена купца же сторонилась странного парня, и, когда она заходила в избу, сам Карин старался скрыться с ее глаз за перегородкой, где ночевал.

Сломанная нога зажила, позволив Карину передвигаться более легко, без уже надоевшего стука по полу. И в одну из ночей он бесшумно выскользнул за порог, невзирая на предупреждение Гостяты. Чтобы подышать прохладным воздухом и посмотреть на звезды.

Сам не заметил, как выбрался из оврага и ступил под кроны елей. Словно попал в другой мир. Совершенно новые запахи и звуки окружили его, тихие и в то же время пронзительные, вызвав странный отклик в душе. И отчего-то заслезились глаза, будто он нашел нечто, давно утерянное, видел это, тянулся и не мог дотронуться.

Привычно взорвалась болью голова, как всегда при попытке вспомнить, и Карин с всхлипом опустился на хвойную подстилку, пахнущую прелостью и грибами. Сжался в комок, сливаясь с землей, отстраненно подумал, что купец ему всыплет плетей, если вдруг обнаружит здесь.

Не мог понять, зачем его вообще взял с собой этот человек, ведь он так явно показывал свое недовольство. Как чудесную зверушку прибрал его, потому что такой больше нет ни у кого. Но не подумал, что о ней надо еще и заботиться. А теперь и выбросить совесть не позволяет, и в то же время питомец надоел до смерти. Карин уже давно ушел бы из Холинки, если бы знал, куда ему податься.

— Один здесь? — сонное молчание леса нарушил чистый приятный голос. Совсем рядом, незнакомка подобралась сбоку и сидела на траве, подобрав под себя ноги, с любопытством склонила темноволосую голову. Огромные темные глаза словно светились изнутри, бледные губы изогнулись в улыбке. И выглядела она так, словно тряслась от холода. Карин подумал, что в лесу на самом деле прохладно, снял с себя верхнюю рубашку и накинул на плечи девушки, заставив ее изумленно распахнуть глаза.

— Да, один, — ответил он, устав притворяться немым. Даже если эта девица из села и позже раскроет его обман, он все равно хотел поговорить. Хоть недолго. И готов даже быть наказанным.

Незнакомка прислушалась к звуку мужского голоса.

— Ты снизу? — она имела в виду Холинку, Карин понял. И кивнул, подтверждая ее догадку. Девушка подвинулась ближе. — А зовут тебя как?

— Карин, — парень пожал плечами. Он не был даже уверен, что это его настоящее имя, а не прозвище, данное купцом по цвету глаз. Но это все, что у него было. — А тебя?