Его руки уже вовсю гуляли в ее волосах, лихорадочно расплетая им же и заплетенную косу, его тело придавило ее к стене. Тайя тяжело дышала, так крепко вцепившись в его руки, что точно останутся синяки. И ее бледная кожа, о чудо, раскраснелась как мак.

Они точно занимались не тем, чем положено. Карин быстро оторвался от стены и поставил Тайю на ноги, отступил на шаг, потом еще. Девушка же качнулась назад и опять привалилась к стене, прижав руки к горящим щекам. Потом — к груди, подняла ошарашенные глаза, в которых отразился один огромный вопрос.

— Прости, — выпалил Карин. Ему вообще не следует пить, эта бутылка начисто лишила его и мозгов, и воли. Но Тайя была такая… волшебная.

Он ударил себя по лбу. Но это ничуть не помогло, хотелось вернуться и продолжить. Он протрезвел моментально, будто и не пил вовсе. Начал понимать, что шутки кончились, вряд ли после сегодняшнего он будет смотреть на девушку как на некое божество. Теперь все его мысли будут о том, как бы еще раз ее поцеловать.

Карин попятился к двери, на пороге столкнулся с лекарем, вернувшимся с полной корзиной трав.

— Надо перебрать… — только и успел проговорить Бел, как его ученика и след простыл. Перевел взгляд на свою больную у стены, жавшую руки к груди, после чего решил, что и сам в состоянии разобраться с лекарствами.

К концу недели в Холинку явился еще один новый человек. Родной брат кузнеца, который уехал в какой-то город так давно, что о нем уже никто и не помнил. Здоровый, метров двух ростом, как и его брат, только Кий чернявым уродился, и глаза как омут бездонные, а брат его больше рыжеватой масти был, еще и волосы непослушные торчали прядями, и глаза горели будто огнем, наглядно выставляя напоказ бойкий и горячий нрав хозяина. Кузнец совершенно ему не обрадовался.

Волот не обратил внимания на кислую мину Кия, затащил в избу котомки и занял одну из лавок.

— Работать буду с тобой, — между прочим сообщил брату, брови которого ползли все выше. Огляделся. — Один так и живешь?

— Иди к бесу! — прошипел Кий, едва сдерживаясь, чтобы не ударить развалившегося на лавке родича. — Чего ты вообще сюда приперся?

— Ностальгия, — усмехнулся в бороду Волот и глаза его блеснули. — Ностальгия… Что нового? — Подождал ответа, но кузнец лишь злобно смотрел на него. Волот спустил ноги на пол. — Ладно, сам посмотрю.

За калиткой его уже поджидали.

— Кем будешь? — полюбопытствовал Бойдан. Волот хлопнул его по плечу так, что длинный мужик крякнул и согнулся.

— Не помнишь? Волот же я, — раскинул руки, будто собрался обниматься. — Товарищей забываешь?

— Волот? — Бойдан покопался в памяти. Потом встрепенулся. — Рыжий тот, что ли?

— Он самый, — рассмеялся великан. — Что, вырос?

— А то, — воскликнул Ярой, подходя ближе. — Помню, совсем малой был, деревья мои обрывал. Ух! — И в шутку замахнулся. — Брата проведать приехал?

— Пожить немного, — Волот склонил голову чуть набок, откровенно заинтересовавшись одной из девиц, несущих воду. Расправил плечи. — А это кто у нас? Чья будет?

— У дядьки Бела пока живет, болеет, — махнул рукой Ярой. — Не лезь к ней, ни на кого не смотрит кроме ученика. Бесполезно, парни наши уже все ноги оббили о порог.

— И лекарь жив еще? — удивился Волот. — Он уже был седой, когда я только родился.

— Живее всех нас будет, — хохотнул Радко, сам уже весь убеленный годами. Только его возраст на спину давил, пригибая все ниже и ниже, а лекарь, как его ученик, носился по селу, не зная усталости. — Воду что ль какую пьет особую…

Волот его уже не слушал. Широким шагом направился к группе девушек, чтобы перегородить им дорогу.

— Помогу? — сделал шаг к Тайе.

— Не надо, — быстро ответила она, шагнув назад.

— Тяжело же, вон тонкая какая, — под раздраженными взглядами ее спутниц попытался отобрать ведра.

— Тонкая какая… — язвительно передразнила одна из девушек. — Слабенькая… Тьфу!

— Сказала же, не надо! — выкрикнула Тайя ему в лицо. Перевела глаза за его спину и скупо улыбнулась. Кивнула, развернулась и пошла другой улицей.

Волот двинулся было за ней, но был остановлен рукой, опустившейся на его плечо. Резко повел им, но пальцы впились крепче. Ему пришлось обернуться. И встретиться с прищуренными темными глазами, совсем не дружелюбно смотревшими. Парень, стоявший позади, явно не собирался с ним знакомиться.

— Что нужно? — рявкнул Волот. Сбоку возник Ярой.

— Тот самый ученик, — шепнул он. Брат кузнеца скосил на мужика глаза. Потом взглянул на Карина уже с большим интересом. Карин же, убедившись, что Тайя ушла, убрал руку и тоже не стал задерживаться. Теперь уже Волот преградил ему дорогу.

— Договоренность у вас? — кивнул назад. Видя, что ученик его не понимает, сказал более раздраженно: — Невеста твоя, спрашиваю?

Карин мог бы солгать, но выяснить правду этому великану будет проще простого, достаточно спросить любого из сельчан. Поэтому качнул головой под облегченный выдох девиц, все еще глазевших на него. Волот напротив, нахмурился.

— Не встревай тогда, — бросил он. Карин стиснул зубы. Раздраженно потер левый глаз, в котором расплывались очертания мужчины.

[1] Облачная дева

— Не чувствуешь срочную необходимость избавить меня от ночных страданий? — вопросил лекарь, исподлобья наблюдая за тем, как Карин колотит в ступке пестом. Ученик сделал вид, что не слышит. Бел вздохнул, пытаясь припомнить себя в молодости: так же он сходил с ума? — Карин!

— Да, учитель? — как ни в чем не бывало спросил ученик, не прекращая грохотать по каменной чаше.

— Почему так редко приходишь? Дядька твой в обучение тебя отдал, но у меня складывается впечатление, что ты прогуливаешь все уроки.

Карин испугался. Своих чувств, ощущений. Своих желаний, возникших так внезапно, словно в один момент прозрел. Еще и набросился на девушку пьяный, теперь она смотрит волком и обходит стороной. Хоть с того дня и капли в рот не брал, еще и Втораку нагоняй устроил за брагу.

Он опустил руку.

— Наверное, вы правы. Надо извиниться.

— Я такого не говорил, — фыркнул Бел. — Она тебе нравится?

— Нравится, не нравится, — буркнул Карин, рассматривая истертые в пыль листья. — Что толку об этом говорить, если у меня ничего нет? Я даже не знаю, кто я такой. Что могу предложить девушке?

В свои двадцать лет он мог дурачиться, а в следующее мгновение напускал на себя важный вид и принимался рассуждать как умудренный опытом старец, что ставило лекаря в ступор: где же он получил воспитание?

— Пока будешь изводить себя, ее уведут, — предупредил Бел. Дернул себя за бороду, подумал о купце, но сразу же отбросил эту мысль — Гостята сбагрил ему парня и рад-радешенек, что тот почти не появляется в его избе. И уж вряд ли будет вместо отца устраивать его личную жизнь. — Может, стоит отвести Тайю обратно в ее село? Она уже сколько здесь живет…

— Нет! — оборвал его Карин.

— Так, может, пойдешь с ней? — усмехнулся старик. — Если сирота, то осталась изба от отца, будет где жить. И лекарь из тебя готовый — на жизнь заработаешь.

Выспрашивать у девушки, есть ли у нее крыша над головой? Даже думать об этом было унизительно. Карин отрицательно покачал головой. Лекарь вздохнул, встал.

— Ну жди тогда приглашения на свадьбу. Говорят, Волот глаз с нее не спускает. Так скоро и посватается.

— Дядька Бел! — вскричал Карин, со всего размаха опуская ступку на стол, скорбно затрещавший. — Вы нарочно что ли⁇

— Нарочно, нарочно, — хмыкнул Бел в бороду и вышел на крыльцо. — Не подтолкнешь, так не поедете же.

На окраине села происходило что-то незаурядное. Вообще, подумал лекарь, чем больше людей новых прибывало, тем чаще нарушалось ленивое течение их быта. Прищурился, потом кликнул ученика.

Рыжий Волот все-таки дождался Тайю у колодца, отобрал ведра и пытался навязать свое общество для вечерней прогулки по лесу. Вокруг собралась уже приличная толпа, но ни парни, каждый из которых был вежливо выставлен за дверь, ни девушки, точившие на чужачку зуб уже давненько из-за Карина, и не думали заступаться. Вместо этого с нездоровым любопытством наблюдали, будет ли брат кузнеца более успешен, чем другие. И, судя по их лицам, готовы были помочь выставить испуганную девушку вон за пределы села. Хоть на прогулку, хоть насовсем. Презрительное «зараза» не прошептал только ленивый, а то и несколько раз.