Волот тянул за собой Тайю, смеясь и изображая рассорившихся влюбленных. Тайя же неожиданно сильно упиралась, расчерчивая его руку до кровавых полос, на что ухажер не обращал ни малейшего внимания. И, заигравшись, пропустил момент, когда тяжелый кулак зацепил сбоку его челюсть. По пальцам пришелся второй удар, после чего рука девушки была выдернута из хватки.

Карин подтолкнул Тайю в сторону лекаря, сам встал напротив Волота в ожидании, пока тот перестанет считать звезды перед глазами.

Зрелище становилось уже более грубым, но в то же время увлекательнее. Умений Карина не видел никто, он вел себя более чем тихо, тенью следуя за стариком. А вот взрывной характер Волота помнили все его прежние товарищи. И его манеру не давать спуску никому.

Да и ростом родич купца был пониже, и сложением изящней. Взбешенный Волот горой навис над ним, как только оклемался от звона в ушах. Но ошибся, рассчитывая только на свою силу, которой у него было в избытке. И пренебрегая осторожностью, которую следовало проявить при встрече с неизученным противником. Под азартные выкрики сельчан он бросился на парня, а поймал лишь воздух.

Как ветер кружил Карин вокруг, не позволяя даже прикоснуться к себе и кончиком пальца. Попутно несильно, но довольно обидно жаля великана короткими ударами, заставляя его вертеться за собой, вместе с собой, лишая ориентации в пространстве, пока у того не закружилась голова следить за танцующим под одному ему слышимую музыку соперником.

Девицы умиленно вздыхали, чем окончательно вывели кузнецкого брата из себя. Он зарычал в отличие от молчавшего Карина. Занес руку высоко над головой…

И опять ошибся. В то самое идеальное мгновение, в течение которого Волот размахивался чуть ли не из-за спины, решив одним ударом уложить Карина на землю, парень прыгнул вперед, подсекая ему ноги и одновременно впечатав кулаки в ребра, оттолкнулся и отпрыгнул назад. Огромный кулак по инерции пронесся вниз уже по воздуху, второй рукой Волот пытался взмахнуть, чтобы удержаться на ногах. После чего эпично свалился назад, подняв кучу пыли и подвернув под себя ногу. Заскулил совсем как собака. И на какой-то миг Карин боковым зрением увидел пса. Резко повернулся, шаря глазами по сторонам, но перед ним вставал с земли лишь кузнецкий брат. Да круг сельчан глазел на них. Дядька Бел волновался немного в стороне с Тайей. И больше никого.

Карин оттер лоб и выдохнул: уже мерещиться начало что попало.

Понял, что бой окончен. На сегодня так точно: Волот хоть и поднялся, но заметно припадал на ногу. Махать руками уже не сможет. Но языком собрался продолжить бой:

— Такой благородный, сейчас стошнит, — сунул два пальца в рот, потом сплюнул. — Всех спасаешь или выборочно?

Карин оббежал глазами побитого Волота и уже думал уходить, как тот похромал к нему. Здравый смысл подсказал не слушать пустобрех, нездравый потребовал остаться и добавить страданий, как физических, так и душевных: сельчане поглядывали на неудачника уже со скрытой насмешкой.

— Ученик, достаточно! — резкий голос лекаря положил конец раздумьям. Карин кивнул, соглашаясь. Уже не глядя на скрипевшего зубами Волота, пробился сквозь круг к дядьке Белу, взял за руку Тайю и быстро зашагал по улице вверх, к избе лекаря.

— Болван, — проворчал Бел Волоту, не спускавшему глаз с девушки, которая хоть и спотыкалась, не поспевая за широкими шагами, но бежала за парнем, даже не думая вырываться. — Дай посмотрю, что у тебя с ногой.

— Сам разберусь! — рявкнул кузнецкий брат, даже не пытаясь скрывать эмоции. Грубо растолкал толпу и, подволакивая левую ногу, поковылял наверх по тропинке, к лесу, подальше от сочувственно — снисходительных взглядов.

Карин же был просто вне себя от ярости. Внешне оставаясь холодным, внутри готов был взорваться, даже не думал, что способен на такой шквал эмоций. И в какой-то степени радовался, что должен молчать на людях, потому что все, что приходило в голову с момента, когда увидел рядом с девушкой Волота, было очень далеко от понятия воспитанности. Или хотя бы вежливости.

— Как это понимать⁇ — он с силой захлопнул дверь в избу, сделал два шага вперед и остановился. — Почему я каждый день вижу тебя с новым парнем⁇

— Тебе-то что? — хмуро спросила Тайя, обозревая спину Карина. Которая напряглась еще больше после ее слов. Он медленно повернулся.

— Издеваешься? — шагнул к ней. Тайя машинально вжалась в дверь, начиная уже бояться, так жутко сверкали глаза парня. Даже не удивилась бы, если б у него выросли клыки. Обе мужские руки оказались над ее головой, Карин навис над ней, отрезая от остального мира собой. — Ты! После того как, — мотнул себе за спину, — целовала меня, по другим бегаешь?

— Ну ты же сбежал! — закричала Тайя в ответ и ударила его по щеке, заставив Карина изумленно распахнуть глаза. — Причем первый, только пятки и сверкали! И потом — где ты был все это время? — Она толкнула его, потом сильнее, выражая всю свою обиду. Хотелось сделать ему больно, причинить такую же боль, как и он ей. Но, судя по устроенному представлению, в драке ему не было равных, у нее оставались только слова, чем она и воспользовалась: — Полное село парней! Красивых, высоких и крепких! Бегают за мной хвостом, любого могу взять. Так почему я должна ждать тебя? Иди и прячься дальше!

Карин с силой заехал кулаком по двери, заставив Тайю машинально вжать голову в плечи, но она снова задрала подбородок вверх. Парень дышал тяжело, но уже не смотрел в ее сторону, потом вообще спрятал руки за спину.

— Хорошо, — вдруг сказал. И в один момент почувствовал себя одиноким и ненужным. — Иди. Иди и делай что хочешь, не стану тебе мешать. Любой? — он пнул сундук, второй. Пальцы на ноге заныли, но это его не остановило. Досталось еще и лавке, после чего Карин сжал зубы и открыл дверь. — Если увижу, как тебя тянут куда-то — буду знать, что ты этого хочешь сама. Наверное, следует извиниться перед Волотом — я испортил вам свидание… По незнанию.

— Это уже слишком! — вслед ему полетел железный подсвечник, который ударил в плечо, отскочил и со звоном закатился под лавку. Карин невесело усмехнулся и закрыл за собой дверь.

В эту ночь в село пришли мавки.

Жителей разбудил жуткий вой собак, разнесшийся в ночи, одновременно в каждом дворе, они как надрывно плакали, прижавшись к стенам хат. И от этого звука продирал мороз по коже.

Вереницей, держась за руки, девушки изумительно красоты спереди, со зловеще проглядывающими скелетами сзади, прошли по улицам в молчании, не отбрасывая ни малейшей тени, не оставляя ни единого следа, не сдвинув ни одного самого крохотного камешка. И не глядя в темные окна, за которым скорчились судорожно вспоминавшие всех богов живые, боявшиеся даже дышать, знавшие, что от мавки спасения нет.

А наутро обнаружилось, что из села исчезла больная, которую выхаживал лекарь. Тайи в избе Бела не оказалось.

— Он человек, — озвучила очевидный факт Росана, с досадой оборвала еще одну шишку с ветки. Хотела так же оборвать ленту из косы подруги, но та вцепилась в нее так, словно от этого зависело ее существование в этом мире. — Ты на самом деле размышляешь о жизни с ним⁇ Тайя, живой и мертвая? Совсем голову отшибло, пока вниз катилась?

— Он приворожил русалку, — глухо возразила Тайя, глядя куда-то вдаль. — Он не может быть человеком.

— У него сердце бьется! — надеялась образумить подругу Ясинка. — И кровь горячая течет! Кто же он, как не живой? Волк, может, тогда?

Тайя потерла вдруг защипавшие глаза, прижала ладони к мокрым щекам.

— А ну посмотри на меня, — Лияна подвинулась на ветке ближе, насильно задрала ее подбородок вверх и поразилась слезам, обыкновенным слезам, стекающим по щекам. Отдернула руки как от огня и едва удержалась, чтобы не зашипеть: — Да ты плачешь⁇

— Про русалку он приврал для значимости, — фыркнула Ясинка, отряхнула пальцы от игл и спрыгнула вниз. — Покрасовался, знаем таких пустомель.

Тайя оттерла щеки, с некоторой растерянностью глянула на свои пальцы. Слезы. Лизнула для верности — еще и соленые. Совсем как у людей. Причем заплакать получилось так легко и естественно, что только изумление подруг навело на мысль о некоторой странности в этой эмоции. Но при мысли об оставленном в селе Карине, который, возможно, будет скучать и искать ее, снова всхлипнула. Да и к лекарю она привыкла. С тоской обернулась к селу.