Как только появилась утренняя старуха, Карин вскочил на ноги.

— Отведи меня к хозяйке.

— Не положено, — ровно ответила старуха. — Положено есть и работать.

За целый день с Тайей может произойти что угодно. Карин отодвинул женщину с дороги и сам направился к дому. Перед ним возникли охранники.

— С дороги! — с угрозой сказал Карин, начиная развязывать пояс на своей длинной тунике, снять ее, чтобы не мешалась в драке. — Я все равно туда войду! Сейчас или часом позже, когда вы будете валяться на земле…

Дверь в дом открылась и слуга окликнул лекаря, приглашая зайти в дом. Только после этого охранники отступили, убрали руки за спины и замерли. Карин, не раздумывая, взбежал по лестнице к двери.

— Ты обещала! — крикнул он в полумрак. — Ты обещала же! Так почему…

— Не кричи, — голос прозвучал у самого плеча и Карин вздрогнул от неожиданности. — Она уйдет в лес, как я и сказала. Откуда уйдет — об этом уговора не было, не так ли?

Сулена обошла лекаря и встала перед ним — в летящем темно-зеленом платье, с распущенными волосами, обнимающими ее словно облако, была похожа на лесную фантазию. Но ее красота душила, стоять рядом было невыносимо, до рези в глазах.

Ведьма резко шагнула вперед и всмотрелась в лицо отшатнувшегося лекаря.

— Что у тебя с глазом?

— Ничего, — Карин потер левый глаз и поднял голову, щурясь от огонька свечи за ее спиной. — Волот здесь. Он — один из твоих зверей, оборотень? Он привел сюда Тайю?

— Ах, Волот… — протянула Сулена, разглядывая мерцающий в полумраке левый зрачок лекаря. Светился как у кота, и только один. Правый глаз не изменился. — Он бывает непослушным, не так ли? Все цепляет тебя и цепляет… Накажем его, если хочешь? Посадим в одну из клеток?

— Дура, что ли? — выкрикнул Карин. — Где Тайя?

Миг — и он застыл, не в силах пошевелиться. Тяжело дыша, только смотрел, как ведьма приближается, тянет его за волосы вниз, чтобы прошептать в лицо:

— Я ведь могу и язык отрезать, для врачевания он тебе не нужен. Полгода ходил немым, походишь и дальше. Поразмышляй над этим, прежде чем открывать свой рот. — Мгновение смотрела в сузившиеся темные глаза, один из которых пульсировал светом, потом ее тон изменился, стал сладким как мед: — Поделись со мной, Карин, тем, чем делился с мавкой… Дай попробовать вкус твоей жизни…

И прижалась к неподвижным губам, целуя, пока мужчина пытался сообразить, просьба это или приказ. Держа глаза открытыми, заметил, как недовольно сдвинулись брови Сулены, не получившей никакого отклика. Приказ, понял он, и попытался направить добрые пожелания, но ничего не выходило. Он испытывал лишь отвращение к тому, что она делала, и больше ничего. Ни жалости, ни сочувствия, ни крохи симпатии; не было эмоций, из которых можно было слепить подобие живительного тепла.

В тишине раздался звонкий звук пощечины, Сулена отошла, потирая ладонь. Лекарь остался стоять, не получив разрешения двигаться. Хотел бы оттереть губы, но не мог.

— Как ты это делаешь? — в ее голосе прозвучало раздражение. И едва заметная тень обиды. — Тем тварям из клеток стало лучше после твоей заботы, они вернули свой прежний вид так быстро, что я, признаюсь, поражена. Гладишь их? Целуешь? Кровь свою даешь пить или вместо мазей используешь? Что⁇

Она, наверное, и выпотрошить его готова. Карин представил себя на камне и Сулену с ножом над ним, и ему стало дурно: не так хотел бы закончить свою жизнь. Потом представил себя на коленях, вымаливающего сохранить ему эту самую жизнь и невольно зажмурился, прося богов избавить от такого унижения и послать сил удержаться и не молить. Хотя бы за себя.

— Стоять будешь до тех пор, пока не решишь, что я все же тебе нравлюсь, — прошипела ведьма и неторопливо пошла к лестнице на второй этаж. — И советую разобраться с этим побыстрее. А я пока поболтаю с сероглазым, может, у него память проснулась после лечения и он что подскажет, как с тобой сладить…

Это была прямая угроза. Карин распахнул глаза, уже готовый умолять. Мучительно напрягаясь, смог вытолкнуть из себя одно слово:

— Нет!

Сулена остановилась, коснувшись перил, склонила голову набок.

— Хочешь мне что-то сказать? Ну говори, — разрешила она.

Если закрыть глаза и представить на ее месте кого угодно, может ли у него получиться?

— Дай руку.

Сулена еще сильнее склонила голову, потом повернулась.

— За зверя меня держишь из клетки? — натянуто спросила она. — Только лишь руку?

Карин сжал челюсти.

— Выражайся яснее — что тебе нужно? Моя сила или тебя просто поцеловать хватит?

Сулена вернулась в зал и усмешка, кривившая ее рот, была совсем недоброй.

— Язык у тебя точно лишний, — но вложила свои пальцы в горячую ладонь лекаря. Карин закрыл глаза, полностью отрешаясь от того, где находится, с кем и о чем думал. Не пытался напрягаться, как при прошлой попытке, вместо этого расслабился, отыскивая в себе самые искренние чувства, которые испытывал к больным, чтобы направить эту волну через свои пальцы в чужие, которые сжимал.

И сразу же почувствовал опустошение и усталость — ведьма принимала не так как другие, она засасывала будто в пустоту с невероятной скоростью. За минуту шея взмокла, по вискам потек пот и Карин попытался выдернуть свою руку, понимая, что еще немного — и он свалится мешком на пол. Но Сулена держала крепко, впитывая в себя абсолютное счастье, обмирая и дрожа внутри от восторга. В какой-то момент глянула все же на лекаря, который уже не просто побелел: его кожа стала серой как стены вокруг. С закрытыми глазами он втягивал в себя воздух через приоткрытый рот и стоял на ногах лишь потому, что она так сказала.

Сжалившись, выпустила ставшие ледяными пальцы.

— Это великолепно! — проговорила, глубоко вдыхая и начиная улыбаться. — Мне кажется, что сейчас я могу летать, такая легкость во всем теле… Лекарь, да ты настоящий маг! — Махнула рукой: — Можешь идти.

И Карин упал на пол, едва она его отпустила. Внутри стремительно все покрывалось льдом, замораживая любое движение, сложно стало даже дышать: воздух в зале, попадая через рот, моментально обжигал горло и легкие.

Сулена в замешательстве посмотрела на распростертое тело. Подождала немного, но когда с уголка губ лекаря потекла струйка крови, немного обеспокоилась.

— Ты же не собрался помирать?

— Слишком… много и быстро… — Карин затрясся всем телом, сжимаясь на холодном полу в попытке согреться. — Тепло, мне нужно тепло…

— К огню его перенесите! — крикнула Сулена в темноту, откуда сразу появились охранники, подхватившие лекаря под руки и понесшие к креслу, стоявшему у камина. — И Волота позовите.

Зачем нужен был рыжий, Карин понял только когда его ноги, глухо рыча, обернул собой огромный пес. Горячий до невозможности, такой коврик был намного лучше самого толстого одеяла. И от того, что Волота заставили его согревать и тот не смог отказаться, Карин получил низкое мстительное удовольствие, за которое даже не стало стыдно.

Сулена стояла у камина и задумчиво наблюдала за дуэтом человека и оборотня, ненавидевших друг друга, но вынужденных сидеть практически в обнимку. Покрутила прядь своих волос в пальцах и обратила внимание, как засиял каждый волосок в отблесках пламени. Лекарь что-то с ней точно сделал, словно несколько десятков лет исчезло, и она вновь стала молодой за несколько минут. Перевела взгляд на Карина, по самый нос укутанного в мех, прижавшего подбородок к груди и спрятавшего руки себе под мышки.

— Это всегда так? — спросила она.

— Да, — тут же соврал Карин, не сдерживая стук зубов. Пусть десять раз подумает, прежде чем снова что-то забирать у него насильно.

— Айку приведите! — последовал приказ.

Кто такая Айка, Карин понял лишь когда перед хозяйкой дома остановилась и согнулась старуха, приносившая ему каждое утро еду. И устало прикрыл глаза, поняв, что его замысел провалился, не успев зародиться: сознание он не терял и кровью не истекал после посещения подземелья. Горячая вода прекрасно справлялась с его ознобом, ведь столько сил разом он не отдавал никогда. О чем сейчас эта Айка, всегда хмуро глядевшая на него, и доложит своей хозяйке.