Пробираясь между людьми, не верила себе, что видела Волота — ну не может он быть здесь, в городе, в который они и не собирались изначально, а оказались случайно. Просто похожий на него, ничего более.

Но не успела ступить за порог, как ее обхватила громадная рука, закрывая рот и не давая издать ни звука. Спина оказалась прижата к бревенчатой стене, перед глазами появилось ухмыляющееся бородатое лицо.

— Вот и встретились, — Волот коротко рассмеялся. Сдавил сильнее тонкую шею и перед глазами Тайи все поплыло. Она попыталась было оторвать от себя его руки, но ее сила давно ее покинула. Еще несколько мгновений — и девушка безвольно повисла, удерживаемая лишь за шею, как кукла, после чего Волот взял ее на руки, как спящую, и понес к ожидающей его крытой повозке.

Если кто и видел — будут молчать, об этом великан даже не переживал. Его все знают, как и то, кому он служит. Никем не остановленный, доехал до двухэтажного дома.

— Привез? — Сулена уже стояла у ворот. Волот кивнул и достал со дна повозки ту, что так хотел разорвать на части, но должен был отдать ведьме.

— Когда она станет не нужна… Может…? Отдашь все же? — рискнул спросить.

Сулена задумалась: как только она подберет средство к сердцу Карина, чтобы получить его полностью, тогда мавка и не потребуется для его сдерживания. Согласилась и указала на дверь дома:

— Неси туда. Они не должны касаться друг друга. Мой лекарь не будет растрачивать себя попусту.

Ни один слуга не удивился девушке, привезенной на ночь глядя, еще и без сознания. Словно подобное было в порядке вещей. Открыли одну из дверей на первом этаже, куда Волот занес Тайю, бросил на кровать и привязал за руки и за ноги, чтобы не бегала по комнате, когда очнется. И содрогнулся, даже ее запах выводил его из себя, хотел стереть с лица земли ее.

Быстро вышел наружу, чтобы ненароком не поддаться искушению и не удавить, пока она еще дышит.

— Лекарю скажешь? — спросил у Сулены.

— Может, да. А может, нет. Главное, что она под присмотром. Да и изучить ее хочу — наполовину человек, наполовину нет. Любопытная зверушка.

— Не перестарайся, — пробурчал Волот. — Все же помереть может, сердце бьется.

Выходя из-под арки, Карин, к своему изумлению, наткнулся на Волота, прогуливающегося перед волками у высокого забора. Те глухо рычали, кузнецкий брат посмеивался и рычал в ответ.

Сначала Карин не поверил своим глазам, а в следующий миг несся к стене, совершенно забыв о предупреждении Преслава об оборотнях, охраняющих территорию. За лекарем бежали два ошеломленных прислужника, не ожидавших подобной прыти. На мгновение Карин остановился и, развернувшись, резко ударил одного из мужиков прямо в нос. Тот летел, не сбавляя шага, и, врезавшись в кулак лекаря, с криком повалился назад, закрывая лицо. Второй успел остановиться и уже с большей осторожностью обходил Карина.

— Не дури, — предупредил он. — Вернись к себе по-хорошему…

Карин прыгнул вперед, ухватился за плечи прислужника и в полете двинул тому коленом в пах, заставив человека завизжать так, что сочувственно заскулили даже волки. Атака бесчестная, но зато быстрая и действенная. Стряхнув с себя руки сползающего по нему прислужника, Карин повернулся к Волоту, с улыбкой наблюдавшему за коротким боем.

— Калечишь? — кивнул на валяющихся на камнях мужчин.

— Что ты здесь делаешь? — процедил Карин, не отвечая на глупый вопрос: его действия даже с большой натяжкой нельзя было назвать лечением. Знал, что Сулена наказала Волоту стеречь Тайю, так почему же он здесь? — Где Тайя?

— Умный, умный мальчик, — произнес Волот, и от его слов по спине Карина пробежал холодок дурного предчувствия.

— Где она? — выкрикнул Карин, сжимая кулаки. Волот чуть пригнулся, ожидая следующего прыжка и не собираясь подставляться так нелепо, как не прекращающий стонать прислужник.

Карин тоже не намеревался повторять свой трюк. Вместо этого он просто пошел вперед, заставляя Волота пятиться, пока утробное урчание и клацанье зубов позади не заставили того опомниться и остановиться. То, что песики недолюбливали рыжего, лекарь тут же запомнил.

— Здесь она. Радуйся, будете рядышком, — кривая улыбка вновь появилась на лице Волота.

Тут уже Карин всерьез испугался, сразу же подумав о подземной тюрьме и о печальной участи ее заключенных. Ведьма ведь сказала, что отпустит Тайю, если он не будет противиться. И до сегодняшнего дня Карин честно выполнял все, что от него требовалось. Ну, кроме ожидаемой неземной любви, которой он, как рассчитывала хозяйка, должен был воспылать к ней внезапно.

Но над этим пусть сама трудится. Карин сделал еще шаг вперед: бить рыжего ему никто не запрещал, он ничего не нарушает.

Волот понял, что парень не шутит. И ударил первым, целясь снизу в челюсть: ему-то как раз и влетит за порчу врачевателя. Хотел быстро отключить парня и передать на попечение его охраны, но Карин легко уклонился, одним плавным движением, и уже стоял сбоку, по ходу отвесив противнику ощутимый подзатыльник. И ждал, наблюдая, как меняется выражение на заросшем лице. Волот оскалился, совсем как зверь, полностью обнажив клыки, один из которых был сколот, из-за чего Карин, замешкавшись, уставился на его рот. Пожелтевшие зубы и отсутствие части одного из них заставили его вспомнить осколок, который он когда-то вытащил из тела Гойко.

— Да не может быть… — выдохнул он, более внимательно приглядываясь к цвету волос. И свалился на камни, больно ударившись спиной, не углядев подкравшегося со спины третьего охранника, который захлестнул его ноги ремнем и с силой рванул в сторону. Над Карином склонился Волот, посмеиваясь.

Лекарь быстро перекатился со спины на четвереньки, поднял голову и все же получил свой удар, отключивший сознание в один момент.

— Уберите его, — тут же распорядился рыжий, опасаясь, как бы не вышла Сулена в разгар их возни. — Пусть отоспится.

Очнулся Карин среди ночи, рывком вскочил с кровати и застонал, когда голова взорвалась болью. Волот — первая мысль была о нем. Рыжий Волот с обломанным клыком, который преследовал его и Тайю. Только ли в облике человека он это делал либо тот огромный пес — его вторая сущность? Припомнил больную лапу пса в лесу, и как перед этим повредил ногу рыжему в драке. И разрезанную челюсть, после чего кузнецкого брата очень долго не было видно на улице. И человек, и оборотень открыли какую-то безумную охоту на Тайю, что вводило Карина в ступор — чем она могла им так насолить?

Очень осторожно, поняв, что он уже в своей тюрьме и никуда не уйдет до утра, хоть руки сломает об дверь, сел обратно, глубоко дыша. Попытался мысленно осмотреть себя сам, но под черепом трещало так, что каждый удар пульса отзывался во всем теле, заставляя сжиматься. И тошнило. А еще вернулась память, полностью.

Все те прорехи, которые он никак не мог заполнить и сложить цельную картину, вдруг исчезли, и Карин с ужасом уставился на догоравшие поленья в печи, едва осознал это.

Его не готовили к семье и продолжению рода, его путь был другим — целительство и служение богам.

«Ну и что же мне теперь делать⁇»

До самого утра сидел, обхватив голову руками, и думал. Несмотря на жуткую боль в затылке, на подползающий к горлу желудок то ли от голода, то ли от чужого кулака, на то, что хотелось выть волком, он думал о том, как ему поступить. Мысль, которая никогда не приходила ему в голову, пока жил с отцом. Никто его не запирал, никто не запрещал дружить с девушками. Но в то время он четко понимал свой путь и возражений не было, все устраивало: приносить пользу, нести исцеление, утешать несчастных — он был убежден, что это и есть счастье. А еще мог бы обойти весь свет, как и хотел.

Но стоило чужим взглядам и установкам исчезнуть из памяти, как начали формироваться собственные желания, совсем отличные от тех, что внушал отец. Сердце захотело биться рядом только с одной девушкой, и все мысли были только о ней. И весь свет стал не нужен, хватило бы одной избы, где они смогли бы жить вместе.