— Тот, кто присутствует здесь, ответь, где я была, — не своим хриплым голосом произнесла я.

Белый силует поднял на меня свой взгляд, полный тоски. Тем не менее, он протянул руку к перевернутой тарелочке, и та шелохнулась, довольно резко вычерчивая короткую фразу. По тому, как никто из присутствующих не обратил внимание на полупрозрачного Хали, я поняла, что я единственная, кто видит его.

— Д. О. М. А, — по буквам читая за скользящей керамикой произнесли в кругу ведущих.

Насколько позволял свет свечей, я уловила на себе несколько взглядов. Всё верно, я была дома, в своей родной Крепости, с родными моему духу, со ставшими родными мне.

— Тогда почему ты тут, Хали? — не выдержала я, быстро выдохнув вопрос. Недоуменный взгляд юного князя из-под нахмуренных бровей изучал меня несколько секунд.

— Али? Какой Али? Араб что ли? — вызывающие уже начали подозрительно посматривать на меня, в то время как тарелочка стала очень быстро чертить новые буквы, причём так быстро, что ребята еле успевали называть их.

— «Хальвадор»? Это что-то испанское, кажется… — отозвался кто-то из парней, в то время как тарелка не прекращала двигаться.

—… твоё… место… не… здесь… — хрипло прочитала Вика, и я увидела, как её начинает трясти. Помня свои опыты по вызову, я знала — напряжение вскоре примется за пальцы рук.

— Дверь закрыта, — отчеканила я, не желая вдаваться слишком глубоко в подробности.

—…дверь…не закрыть… без ключа, — последовал ответ. Закончив, силуэт сердито скрестил руки на груди.

— Да о чём вообще идёт речь? — удивилась Маринка, разместившаяся у меня под боком. Я заметила её недоумение, как и она — направление моего взгляда, и то, что в той точке для неё никого нет. — Эй, ты на кого смотришь?

— На того, кто отвечает на мои вопросы, — не думая, ответила я. Группка у «спиритического ватмана» вздрогнула.

— Хватит разыгрывать нас, жутко и так! — обиженно сказала одноклассница, повернув ко мне голову.

— Ну, он же вон там сидит! — я улыбнулась уголком губ, показывая в свою очередь на тоскливо улыбнувшегося Хали. Строй вызывающих дрогнул уже по-настоящему. Кто-то из девчонок первой оторвала руки от блюдца, а за ней и остальные.

— Блин, что вы сделали? — зашипела Вика, будто она одна не испугалась. — Нельзя отрывать пальцы!

— И последний вопрос, — не обращая на растущую ссору внимания, продолжала я. — Хали, ты и твой отец живы?

Краем глаза я видела, что мне хотели возразить в стиле «Кина не будет. Электричество закончилось», как вдруг все в комнате стихли от звука скользнувшей по бумаге посудины. Кто-то из девчонок взвизгнул при виде шевельнувшегося само собой блюдца, и уже через секунду в комнате зажгли свет. Свечи всё ещё горели, в то время как присутствующие жмурились от слишком яркого света лампочек. При виде блюдца, лежащего на «Да», я облегченно вздохнула, сжав в ладони кольцо у груди. Белого силуэта сына Маэрора нигде не было.

Сложно было сказать испорчен праздник или нет, но атмосфера заметно переменилась. О произошедшем не слишком много говорили, но испуганные взгляды, адресованные мне, встречались чаще. Постепенно все начали расходиться, и к одиннадцати часам в квартире остались только мы с Риммой. Перешучиваясь, мы убирали со стола и приводили квартиру в прежний вид. Я замечала у сестры задумчивость, но не переживала — всё, что у неё зрело вечером, выливалось в расспросы днём. Спать я отправилась всё так же — с книгой сказок, но на этот раз прилегла сама на диван.

Напрасно, слишком самоуверенно я решила, что раз кошмар не привиделся раз, но ужас не вернется снова. Кажется, я даже не слишком удивилась, вновь оказавшись в комнате в Клыке Дракона у горы подушек, на которых мне так нравилось валяться и спать, но которые были заняты на этот раз недвижным Маэрором, чей неживой взгляд всё так же был устремлен в потолок.

«Словно я уже его успела перевернуть на спину», — подумалось мне, и страх с новой силой набросился на меня. Видеть его стало так жутко, что я даже сквозь сон чувствовала, как сложно мне становится дышать. Однако что-то новое появилось в этом ужасе, точнее, кто-то — маленькая фигурка стояла рядом со мной, и мы держались за руки. Отведя взгляд от Светлейшего, я сверху вниз взглянула на стоящее у перины дитя лет трех от роду или, может, четырёх. Ребенок тоже посмотрел на меня, подняв личико. Я не знала этой девочки, но без чужой подсказки видела, насколько сильно она похожа на меня — уж своих-то детских фотографий у меня была прорва! Тот же носик, тот же лоб и подбородок, тот же цвет волос, заплетенных как у Драконов. Только глаза были ярко-серые. Малышка протянула ко мне вторую ручку, и я присела рядом с ней. Точно зная что делает, девочка коснулась моей шеи, а потом потянула за что-то. Опустив глаза, я увидела княжеский подарок на цепочке. Радостно вздохнув, я потянулась, чтобы снять своеобразный кулон, но тут же дернулась обратно. — За секунду лик крошки изменился — взгляд стал испуганным, ротик приоткрылся в страхе, и она начала падать. Доля секунды, чтобы поймать ее…

Пришла в себя я, сидя на диване и уставившись в темноту. В одной ладони я сжимала заветное кольцо, пальцы другой руки судорожно вцепились в одеяло. Ужас видения прошёл, но этого было мало. Я буду обязана испытывать его снова и снова, до тех пор пока не найду выхода. Выхода, который может быть только один — вернуться во владения Императора нелиев.

Хали, мой милый Хали, сделал всё, что посчитал нужным, хоть я и не знаю как. Да и у него своя жизнь есть, — незачем ему до конца жизни зацикливаться на беде своих родителей. Нет, я бы ни за что не пожелала такого будущего своему ребенку. Пусть он лучше живёт и радуется жизни, не оглядываясь на отца. Или, может, и оглядываясь, но перенимая от Маэрора всё самое лучшее — боевой дух, терпеливость и неповторимую нежность.

Надо торопиться. Надо торопиться просто потому, что время моё убывает, как сыплющийся песок, даже быстрее. Нельзя и вот так оставлять сестру. Я долго не выдержу, и не потому, что слаба, а потому, что я похожа на хрупкий цветок, который выращивают в полной темноте. Меня одарят любовью и вниманием, с меня будут сдувать пылинки, но света я так и не увижу. Но он нужен мне, Мой Свет, Моё Солнце, Мой Светлейший Князь. Мне нужен и мой дом — просторы лесов где-то очень далеко, бескрайнее море, где солёные волны врезаются в острые обломки скал. Хватит и крошечной хижины с кустом дикого шиповника у входа, — не надо мне никаких обширных усадеб, чьи сады упираются в горизонт! Лишь бы рядом со мной жил мой любимый, Ммой Дракон, ведь только рядом с ним я буду счастлива, рядом с ним я вновь смогу вдохнуть полной грудью, зная, что я люблю и любима. Зная, что мне ничего не грозит в тепле его объятий, за его широкими плечами, под его могучим крылом.

*строки из песни А. Когана — «А знаешь ты не при чём»

Соловьёва Римма, растирая руки в перчатках, скользила по тонкому льду, стараясь не выронить зажатую подмышкой сумку. Зима, неуверенно вступающая в свои вроде бы законные права, поражала жителей города своими слишком нетипичными сюрпризами — то оттепелью, то дождём, то хлопьями крупного снега. Иногда, выходя из дома на работу, девушка не понимала какое же сейчас время года. Календарь же утверждал, что «декабрь — это зима». Приходилось соглашаться.

Тем не менее, в тот день погода была всё-таки больше зимняя — лужи промёрзли до дна, изо рта вырывались облачка пара, а снежная крупа практически скрыла заледеневшие куски грязи под собой. Уместный шарф, шапка и тёплые сапоги приятно согревали, но вот перчатки подводили. Видимо, виной всему был влажный воздух, а, может, то, что в составе материала не было и процента шерсти.

Мобильник оттягивал карман в недрах шерстяного пальто, иногда ударяясь о бок хозяйки при ходьбе. Римма ждала, что он нетерпеливо начнет вибрировать из-за звонка, но техника не торопилась совсем никуда, в то время как девушка начинала волноваться — последний раз она разговаривала по нему минут сорок назад, а, значит, она сильно опаздывала.