— Как же не помнить, ваше величество. Лично ставил ментальные щиты, правда, с учётом темперамента нашей дорогой принцессы, они продержались не особо долго, — сокрушался собеседник императора.

— Ну так как, выручите, дорогой мой?

— Обязательно. Вам я никогда отказать не смогу.

— А справитесь, или кого-то из бывших подчинённых направить? Как-никак, два десятка…

— Они пусть свою работу делают, им и так несладко придётся. А у меня есть на примете человечек. Надёжный.

— Что ж, тогда жду вас завтра в… — отец-император сверился со списком встреч на завтра, — в пятнадцать ноль-ноль, чтобы обсудить детали.

— До встречи, ваше величество, — сказал на это Виталий Кириллович.

Император дал отбой и с облегчением выдохнул.

— Кому-то скоро повезёт, — проговорил он, доставая досье на возможных претендентов в женихи его дочери.

«В твоём мозгу сущий бардак, — заметил Архос, когда я ехал со встречи в Москвариуме домой. — Такое ощущение, что ты яйцами жонглируешь, только в голове».

«Я — человек, это присуще нашему мышлению, — рассеяно ответил я, думая в это время о предстоящем разговоре с отцом о Громовой, о нападении на нашу вечеринку, о собственной смерти, о смерти этого тела, о том, что нужно ускорить магическую прокачку и ещё о миллионе вещей различной степени важности. — У нас большой мозг, он много работает».

«Ты — паук, я тебе уже это говорил, — голос моего ментального наставника был серьёзен. — И должен мыслить последовательно: ставить себе цели, находить пути следования к этим целям, видеть различные варианты этих путей».

«Мне казалось, именно так я и поступаю».

«Так, да не так. Сейчас мы с тобой пойдём в сад и попробуем отладить ясность твоей мысли».

«Поесть-то хотя бы можно будет?»

«После тренировки поешь».

На самом деле я понимал, о чём говорил Архос. Мне действительно было свойственно скакать с одного на другое, порой не додумав предыдущую мысль и не решив, как поступить в той или иной ситуации. Но я считал, что так и надо. Не во всём, конечно, но хотя бы в тех вопросах, где сиюминутных решений не предвиделось.

Домой я заскочил исключительно для того, чтобы переодеться, а затем сразу вышел в сад. Погода стояла сумрачная и сырая. Но тем не менее достаточно тёплая. Я пошёл в сад, а там, петляя между деревьев, нашёл пенёк, который присмотрел днём ранее, и сел на него.

«Займись медитацией», — сказал Архос.

— Я думал, мы будем приводить мысли в порядок, — сказал я вслух.

Не знаю уж, что меня на это подвигло, но почему-то захотелось услышать звук собственного голоса. И это стало входом в медитацию. Я почувствовал единение со всем, меня окружающим.

«Всё так. Но для того, чтобы всё разложить по полочкам, сначала всё надо выкинуть. Расчистить плацдарм. Затем рассортировать имеющееся, а уже потом аккуратно сложить на освободившееся место».

Вероятно, всё вкупе: голос Архоса, окружающая меня обстановка с капающими на лицо каплями дождя и лёгким осенним ветерком, собственное состояние сработало как щелчок пальцами. Или тот, с которым встаёт на место нужная деталь.

Я полностью освободил свой мозг от клубка событий, перемешавшихся в нём за последние дни, и заложил два больших основания под свои дальнейшие действия. Первым была моя личность и её развитие. На это основание ложилось освоение магии по трём векторам, тренировка тела и укрепление духа. Меня не должны раздирать различные направления, наоборот, собравшись воедино, они должны сделать меня монолитным, способным на что-то большее, чем в каждом по отдельности.

Вторым основанием стал род Державиных — мой род. Я уже чувствовал себя его частью, а его частью себя и потому готов был действовать в интересах рода. Тем более это актуально на фоне происходящих странностей. Каждая по отдельности не кажется чем-то глобальным, но если сложить их вместе…

«У тебя неплохо получается, — заметил Архос. — Не забывай делать это регулярно, и тогда никто не сможет ничего противопоставить твоей расчётливости и прагматичности. Это своего рода тоже магия».

— Мне нужно позвонить отцу.

Нравилось мне разговаривать вслух в этом месте. Я любовался клубами пара, вылетающими из моего рта при каждом слове. Даже если кто-нибудь услышит, это будет неважно. Никто не сочтёт меня сумасшедшим в пределах наших земель.

«Конечно, конечно, — я слышал нотки удовлетворения мной в голосе своего ментального наставника. — А затем перейдём к физическим нагрузкам».

Я достал телефон и выбрал номер отца.

— Здравствуй, Никита. Как дела? — Александр Державин явно ждал моего звонка.

— Собственно, две новости, отец, — сказал я.

— Начинай с хорошей, — ответил он.

— А кто сказал, что такая есть? — спросил я и улыбнулся. — Шучу. Что касается Громовых, полагаю, всё серьёзней, чем могло показаться на первый взгляд. Судя по всему, наши завихрения перенеслись прямиком на морскую гладь и едва не потопили несколько судов.

— Ого! Это тебе дочка их рассказала?

— Да, мы с ней виделись пару часов назад.

— Это хорошо, что ты со своими стал общаться. А информация твоя очень ценная. Я сегодня же сам позвоню Громову и пообщаюсь с ним на тему смерчей. А то тут совершенно никакой информации. Все молчат. То ли ничего не видели, то ли что-то скрывают. А вторая новость какая?

— Думаю, ты всё равно скоро узнаешь, поэтому лучше, чтобы от меня. Вчера на нашу вечеринку напали.

— Ты не пострадал?

— Я-то нет, а вот многим нашим досталось.

— Кто это сделал?

— Неизвестно. Но есть предположение, что первокурсники, прошедшие отбор в сентябре, решили проучить нулевиков.

— Знакомо, — пробубнил мимо трубки отец. — Ладно, я завтра приеду, поговорю с кем надо, всё узнаю. Ты — молодец, но давай аккуратнее. Завтра никуда не ходи.

— Не могу, завтра занятия. Важные.

— Хорошо. Но будь аккуратнее.

— Буду.

Мы с отцом простились, а я задумался.

— Архос, а что вообще говорят твои знания об эфире?

«Очень мало. Вроде того, что это основа основ и всё».

— А почему знаний об основе основ в тебя не заложено?

Я буквально почувствовал, как мой учитель пожал плечами. Странное чувство.

Разблокировав телефон, я набрал в браузере: «Что такое эфир?».

'Эфир, он же Первооснова, он же философский камень, он же Альфамагия. Учение об эфире (запрещено на территории Российской империи и ряде других стран) гласит о гипотетической всепроникающей среде, колебания которой проявляют себя, как парамагические волны.

Концепция магического эфира была выдвинута в двенадцатом веке…'

И больше ни слова о самой сути этого явления.

Я открыл ещё несколько вкладок, но там информации было и того меньше.

«Хм, странное дело. Вроде бы основа основ, а информации нет».

«Ничего странного, — ответил Архос. — Полагаешь, по-настоящему ценную информацию допустят в свободный доступ? Думаю, и из моей памяти всё изъято нарочно».

«М-м-м, теории заговора? Обожаю!»

«Так, сейчас идёшь к тем кустам и натягиваешь паутинки на трёх разных уровнях…»

Следующий час я был занят преодолением полосы препятствий. Моё новое тело было уже гораздо выносливее, чем в тот момент, когда приняло меня, но всё ещё довольно неловким. Правы Архос и Ван Ли: лишь постоянные тренировки укрепят все мои ипостаси.

— Таким образом налогообложение является основным средством пополнения государственной казны, — максимально скучным голосом закончил свою лекцию Никифор Владимирович. — А теперь запишите домашнее задание.

Он обвёл аудиторию взглядом, но увидел лишь две или три пары глядящих на него глаз. Остальные либо откровенно спали, либо занимались своими делами. Тогда он магией заставил линейку трижды хлопнуть по столу.

Теперь на него обратили внимание почти все.

— Запишите домашнее задание. Вам необходимо узнать у ваших родителей, какими средствами они пользуются, чтобы занижать отчисляемые государству налоги. Будь то фиктивные благотворительные фонды, либо чёрная бухгалтерия, либо простая неуплата.