Макс оборачивается, увидев меня, идет на крыльцо. Достает из массивного деревянного комода, стоящего рядом с креслом, плед и укутывает меня в него. Даю себя завернуть в флисовый кокон. Он присаживается на корточки напротив.

— Заскучала?

Машу отрицательно головой. Мне так хорошо, что и разговаривать не хочется. Именно таким, какой он сегодня, я и представляю своего идеального мужчину: красивый, сильный, внимательный. Но только он не мой мужчина, и у нашей затянувшейся игры, при любом раскладе, один конец — нам не быть вместе, слишком много препятствий и болевых точек.

— Хочешь, поедем домой.

— Давай дождемся Николая Семеновича с Евой, нужно же попрощаться.

Когда они приезжают, нас еще уговаривают на десерт. Ева скупила половину кондитерского отдела и стала настоятельно рекомендовать каждому попробовать то или иное пирожное.

На прощание она взяла с нас обещание приехать к ней на день рождения в следующем месяце и только тогда нас отпустили, нагрузив часть десертов в контейнерах с собой.

Макс

Всю дорогу до квартиры Лиза о чем-то думает. Не хочу даже спрашивать, знаю, что в ее мыслях ничего хорошего. Просто включаю радиоволну и еду в объезд ее района, чтобы ей, вдруг, не приспичило попросить высадить ее дома.

Добравшись до квартиры, немного расслабляюсь, отсюда я точно не отпущу ее до утра.

— Я в душ, — Лиза поднимается наверх.

— Угу, — зависаю в телефоне.

Смс от Аслана, всего три слова: «Я на месте», а сердце делает кульбит. Интуиция подсказывает, что мы совсем близко.

Набираю текст: «Я на связи, будут новости, сразу звони». Принимаю душ внизу, заворачиваюсь в полотенце и иду в спальню, как же хочется вырубить телефон, но вместо этого, ставлю его на зарядку.

Подхожу к окну, созерцаю спускающийся на город вечер и возвращаюсь мыслями к разговору с братом.

— Как ты умудрился? У нее что, стокгольмский синдром? — спрашивает он, когда остаемся за столом одни.

— Сам не знаю, как получилось. Нездоровое увлечение.

— Увлечение? Хочешь сказать, что ты привез в отцовский дом всего лишь увлечение? Что-то раньше я за тобой такого не замечал.

— Хорошо, пусть будет буйное помешательство.

— Да как ни назови, я в шоке. Когда отец в прошлый раз сказал, что ты приедешь с девушкой, меньше всего я ожидал увидеть ее. Она до сих пор у тебя под арестом?

Машу головой.

— Отпустил.

— Весело у вас.

— Ни хрена у нас не весело, все, пи*дец, как сложно. Это временное перемирие, и никто не знает, как будет завтра.

— Зачем тогда она тебе?

— Если бы я знал ответ на этот вопрос…

— Да, братишка, что-то ты явно не в себе…

Лиза выходит из душа в моей рубашке, которую прибрала к рукам еще утром, пара верхних пуговиц не застегнуты, зависаю на виде, открывающемся из выреза. Красивая, упругая грудь с выделяющимися через ткань сосками выбивает почву из-под ног, завожусь враз. Она останавливается в метре и смотрит прямо в глаза, уверенно и дерзко. Понимает, чертовка, какое впечатление на меня производит. Какого хрена я так от нее тащусь, чем к себе настолько привязала?

— Зачем ты надела рубашку, чтобы я мучился с пуговицами? — хриплю, теряясь в зелени больших красивых глаз.

— Могу тебе помочь, — не сходя с места, начинает расстегивать их одну за другой, медленно, сексуально.

Под моим полотенцем начинается пожар, из головы вылетает все на свете, я просто хочу ее трахать, как упоротый наркоман, жаждущий дозу.

Когда рубашка падает на пол, я еще держусь, но, когда Лиза подходит и, неспеша, снимает с меня полотенце, мелкая дрожь пробегает по телу, уходя в пах. Она бросает полотенце к моим ногам и опускается на него коленками. Бл*дь! Проводит рукой по члену и вбирает головку губами, лаская языком. Чердак уносит.

— Ммм, — глухо стону — кайф, моя хорошая, возьми глубже.

Она насаживается сильнее, впускает дальше и поднимает на меня пылающие страстью глаза. Разлетаюсь в щепки от картинки, от ощущений, от стучащего в висках очевидного прозрения: нас засосало наглухо, не выбраться, только Королева этого пока не поняла.

Сгребаю ее волосы, фиксирую голову и толкаюсь сам, Лиза задыхается, кашляет, когда выхожу.

— Расслабься, дыши носом, — делаю наставления, в дурмане, обжигающей нутро, похоти.

Она кивает, снова ввожу член и, теряя рассудок, ухожу в процесс. Трахаю с диким наслаждением, пока не чувствую, что сейчас поплыву. Останавливаюсь, хочу растянуть удовольствие. Поднимаю Лизу, опрокидываю на кровать.

— Раздвинь ноги, — разводит послушно, в глазах пелена — шире.

Припадаю губами к промежности, вхожу языком. Она протяжно стонет и зарывается в мои волосы. Ласкаю, помогаю пальцем, довожу до метаний по кровати, стонов и всхлипов, до одичалого: «Еще, пожалуйста, Макс».

Еще, так еще, тараню языком клитор, кусаю внутреннюю поверхность бедра, она уже плохо соображает, мычит что-то невнятное, сводит ноги — готова. Перестраиваюсь повыше, врываюсь и накрываю поцелуем. Лиза полосует ногтями мою спину, толкается навстречу, иступлено кричит, кончая. Неимоверным усилием воли выхожу, натягиваю презерватив, и вхожу в нее, уже получившую свою порцию оргазма, минута, и я изливаюсь, забиваясь сладкими спазмами внутри желанного податливого тела.

— Мне нужно домой, завтра на работу, — после душа, Лиза лежит рядом и безмятежно чертит фигурки на моей груди пальцем.

— Отсюда до офиса ближе, можно поехать утром.

— Но мне нужно переодеться. И вообще…

— Лиз, ты полусонная и уставшая. Давай закажем ужин, а потом просто отоспимся. А утром поедешь домой, никуда твоя работа не денется, даже если опоздаешь. Будем считать, начальство в курсе.

Мы, действительно, мало спали в прошлую ночь, и сегодня поездка за город и секс забрали силы. Королева соглашается, даже давить не приходится.

К десяти доставляют легкий ужин, а в одиннадцать моя заноза спит, без задних ног у меня на плече.

А вот мне уснуть не удается, рой мыслей атаковали голову, еще никогда я не был так не уверен в завтрашнем дне. Что со всем этим делать? Как разрулить?

Телефон на тумбочке подпрыгивает от виброзвонка, звук я выключил, только Лиза уснула. Звонит Аслан.

Выхожу из комнаты и спускаюсь в гостиную.

— Алло!

— Доброе утро.

— У нас ночь.

— Бл*дь, забываю. Мы не успели встретить его. Он побывал у дочки, но пробыл там меньше получаса, соседи видели, как он приходил. Но это не главное. Мы его нашли, он в больнице, в тяжелом состоянии.

— Что?

— Да, к нему не пускают даже родственников. Медперсонал неохотно делится информацией, даже за деньги. Удалось узнать только, что у него инфаркт и его в больницу привез таксист, в машине которого Плотникову стало плохо.

— Твою мать! — злость разгоняет пульс — Еще не хватало, чтобы он там загнулся.

— Я вызвал человека из Испании сюда, он прилетит ближайшим рейсом, будем дежурить по двое.

— Глаз с него не спускайте. Этот, если придет в себя, и из больнички свалит. С дочкой нужно встретиться, думаю у нее есть ответы на наши вопросы.

— Прилетит Саня, я к ней наведаюсь. Объясню, что по чем.

— Только не жести.

— Да, понял я.

Отключаюсь, бросаю трубку на диван. Какого хрена! Если он откинется, все его счета перейдут этой дочери. Мне что, с бабой воевать?.. Стоп! А может, так и было задумано? Хотел ей бабки отдать, он же не жилец. Если он не знал, чьи деньги, мог и рискнуть.

Долго брожу по квартире, как неприкаянный. Увяз в это дерьмо по самые уши и назад дороги нет. Не могу все просто бросить. Как буду выглядеть перед пацанами? Как лох, которого кинули, а потом он запал на телку, с которой это связано, и проглотил? А зачем тогда они больше месяца рыли землю по всему земному шарику? Чтобы я сказал — всем спасибо, свободны? Аслан чувствует свою вину, Башир тоже из-за этого впрягся, а еще из-за меня, потому что прошли многое.