Крёз долго глядел на море, покачивая пустым бокалом. Наконец, поставил его и приказал:

— Отыщи все письма дочери, портрет Лиала, который она мне присылала, и распорядись об отъезде. Хватит тут пялиться в море и ждать вестей из Реола, пора навестить детей и внуков в Скеро. Заедем заодно в столицу, к Микате, а то что-то я совсем позабыл о своих обязанностях как старейшины. Отец бы мне этого не простил.

— Слушаюсь, господин. Мы едем налегке или…

— Или. Возьмём два десятка стражи. Стар я уже сам с мелочами возиться, да и ты не молодеешь, — Крёз оглядел безупречную осанку дистро и приказал. — Подыщи себе помощника с быстрыми ногами.

— Господин!

— Подыщи, говорю, — буркнул Крёз. — Будешь его гонять по всякой мелочи, а сам мне вино подливать.

Агил всё равно оставался не согласен с господином, его бы хватило на всё, и на вино, и на мелочи, но спорить не стал. В конце концов, господин заботится о нём, это приятно.

Креод молча смотрел в закрытую дверь, прислушиваясь к удаляющимся шагам по лестнице. Затем перевёл взгляд на Илиота и спросил:

— Это то, о чём я думаю?

Тот поморщился:

— Будь проще, Креод. То, что я идар и когда-то принадлежал Великому дому, не означает, что со мной нужно говорить как-то заумно.

— Да я лишь беспокоюсь, чтобы меньше…

— Да ладно? — Илиот хмыкнул. — Ты не хуже меня знаешь, что лишних ушей вокруг нет. Нет и таких техник, которые позволяли бы подслушивать.

Креод сдался:

— Ладно. Значит, у нашего господина проблемы?

— Да. И явно немалые.

— Что будем делать?

— А что тут сделаешь? Мы, конечно, теперь идары ого-го, но…

Креод перебил его:

— Я не идар.

— Да ладно? А кто же ты? Явно больше, чем простолюдин.

— Илиот! Тебе голову кружит сила? Мне должна, если верить всем байкам, но я почему-то думаю о последствиях, а ты нет. То, что я не слышу дыхания за стенами, не означает, что там никто не может притаиться.

Илиот раскрыл было рот возмутиться и возразить, но под взглядом Креода потух, поднял ладони:

— Ладно, ты прав, а я нет. Прости. Но, вообще-то, история Домов знает примеры, когда бывшие простолюдины, хёнбены Домов уходили в Осколки после раскола, а затем выигрывали на Играх, становясь уже владетелями Малых домов. Как думаешь, когда они становились идарами? В час, когда переступали порог своего нового жилища или чуть раньше?

— Неважно. Мы оба слуги господина и это не изменится, — с нажимом потребовал ответа. — Так же?

— Да, — Илиот кивнул и спокойно подтвердил. — Я клялся на алтаре, я отдаю долг жизни и буду отдавать его до своей смерти.

— Тогда, что мы можем сделать?

— Повторю — ничего. Мы не можем взять штурмом Академию, мы не можем даже проникнуть в неё, нет у нас таких талантов. Всё, что я могу предложить — отыскать снова того слугу и сунуть ему побольше денег в обмен на рассказ о том, что там у них случилось. Возможно, он может что-то прояснить.

— А можно перевстретить стражника и задать эти вопросы ему. Бесплатно.

— И кто только что обвинял меня в беспечности?

Креод ухмыльнулся:

— Думаешь, придётся расплатиться хотя бы выпивкой? Так я могу выпить гораздо больше его. И быстрей. Кто ещё окажется в выигрыше?

— Ну, — сдался Илиот, — Тоже мысль. Но начнём всё же со слуги и денег, а не с твоей выпивки. И так едва не влетели сегодня. Даже не знаю, что бы мы делали, приди они сюда на день раньше.

— Ты о чём? — не понял Креод.

Илиот в ответ фыркнул:

— О том, как на тебе лица не было, одно желание выпить на нём оставалось.

Креод скривился, но промолчал. Это да, застань его стражники Академии во время странной слабости или и вовсе, над телом убитого, вышло бы нехорошо. И кстати, Илиот рано радуется. Кем бы ни был тот парень с ножом, но вряд ли он одиночка, кто-то да будет его искать, кто-то, пусть и случайно, может наткнуться на его тело. Закопали они его, конечно, хорошо, но ему, гаэкудже Дома Денудо и верному слуге господина, нужно всегда держать эту возможность в голове.

Прав был Илиот, он полный дурак, дотянувший до предела. Если уж служить господину, то служить, не оправдываясь своими желаниями. Будь у него запас времени, можно было бы отлучиться из города, проехаться по окрестным дорогам, поискать бандюганов. Не грабителей, так хоть браконьеров или… Хоть кого-нибудь, пусть даже одинокого путника, только подальше от города и господина, чтобы не дать даже этой возможности для обвинения Дома Денудо в преступлении.

Его, Креода, глупость, которую нужно запомнить и никогда больше не повторять. Не один Илиот тут обязан жизнью господину. Даже не только жизнью. Это Илиота хотели выпить и всё, а он, Креод, до сих пор помнил, как голос в голове приказывал идти сражаться и как тяжело было противостоять этому приказу. На это уходили все его силы, вся его воля и каждый новый приказ выдерживать было всё сложней и сложней.

Его участь, участь Жнеца, была гораздо хуже смерти. Если Илиот должен жизнь господину, то сколько жизней должен он, Креод?

Стиид снова повёл головой, прислушиваясь к тишине подземных казематов. Никак не понять, действительно ли иногда слышен голос этого Лиала, или же это не более чем обман, галлюцинация?

Месяц он пробыл в этом замке, а даже не знал, что тут есть такие глубокие и сухие подвалы. Ну, последнее не удивительно, ведь замок стоит на холме, а значит, всё вокруг, как бы глубоко ты ни спустился, всё равно выше леса.

Вроде, и правда голос слышен, но не разобрать ни слова, лишь ясно, что в гулкую тишину каменных камер вплетается посторонний, живой звук речи, и только.

Странно. Очень странно. О чём там можно разговаривать самому с собой? Хотя, за свою долгую жизнь Кровавым, он повидал и более странных людей. Много кто, оставаясь наедине с собой или не считая слуг и стражников за равных себе, позволял проявиться странностям своей натуры.

Но вот тот же Борак никогда к таким не относился. Не к тем, кто не позволял проявить, а к тем, у кого эти странности были. Не было у него никаких странностей, уж за пятнадцать лет бок о бок можно многое понять о человеке или Кровавом.

Хорошо, кстати, что Закий задавал не те вопросы, которые нужно. На его месте Стиид бы задался вопросами, а как, вообще, вышло, что Борак, который, как и все Кровавые, в башне только ночевал по большому счету, узнал, где хранится этот их состав, а тем более ключ. И спросил бы, что он, Стиид об этом думает.

Он бы ответил, что они мастера убивать. Или охранять. Но уж никак не скрытно выяснять тайны и не пробираться в сокровищницы замков. Не для того их создавали. Не этим они занимались всю свою жизнь.

Вот так бы он ответил и только навлёк бы на себя ещё большие подозрения. Лжёт же, Хранителем клянусь, подумал бы тот же Закий.

А ещё хорошо, что он не стал спрашивать про приказы, про старших и про старшего Вира. На это бы Стиид не стал отвечать. Тайны Кровавых должны оставаться тайнами. Может, Закий не спрашивал именно потому, что был предупреждён старшим Виром о запретных темах?

Вот тема о безумии не была запретной, но снова Закий не спросил всего, что мог. Спешил? Возможно. Быстро опросить всех троих, подметить их волнение или нестыковки и быстро разобраться, что же произошло.

Не вышло. Стиид тоже не особо понимал, что произошло. Кто из старших отдал приказ охранять мальчишку Лиала? Или старший сам его охранял? Не так уж много Кровавых, которые достаточно сильны для Сферы тьмы. Только для того, чтобы набрать для неё тьмы, нужно убить десятки людей на пике силы. Одно ясно, этих Кровавых послал точно не старший Вир.

Ясно и то, что Борак не сошёл с ума. Сходят либо сразу, не выходя из ритуальных кругов, а он, Стиид, даже дважды такое видел, либо позже, но разом.

Безумец, ставший Жнецом, не способен пройти сквозь посты в лесу, напротив, он будет жаждать убивать, а посты остались целыми, он, Стиид, в этом уверен. Безумец не будет разговаривать, лишившись речи, а мальчишка Лиал утверждал, что Борак разговаривал, разговаривал осмысленно. Безумец не будет расхаживать с сосудом, в котором есть доступная, не выпитая кровь, а намёк мальчишки был более чем прозрачен, учеников Академии поят кровью.